Круг, линия, спираль

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Круг, линия, спираль

Поразительная, хотя зачастую остающаяся незамеченной деталь есть в Новом Завете: и в начале своего общественного служения, и в самом конце земной жизни, в последней беседе с учениками Христос говорит о времени. «Исполнилось время» (Мк 1, 15), поэтому начинается проповедь Царства; «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в своей власти» (Деян 1, 17), — перед вознесением говорит Он апостолам. В самом начале и в самом конце рассказа о земной жизни Христа мы находим слова о времени. Время, исполнившееся во Христе, и время — тайна, по–прежнему сокрытая в Боге. Что же тогда оно для нас значит?

Тема времени красной нитью проходит через все евангельское повествование, и потому мы не вправе отнести ее к области чисто философских спекуляций. Она имеет самое прямое отношение к каждому из нас, и перед каждым стоит тот самый вопрос, над которым бьется Филипп Ларкин:

«К чему нам дни?

Мы обитаем в днях.

Они приходят, утром будят нас,

Все повторяется, все повторится снова…

Где жизнь дано прожить? В днях. Только в днях»[ [354]].

«К чему нам дни?» Вопрос не о том, «что такое время», но «к чему нам время»? Нас интересует не отвлеченная сущность времени, а его воздействие на нашу жизнь. Как нам следует с ним обращаться? Чем оно должно стать для нас?

Оскар Кулльман в своей классической работе «Христос и время «описывает два наиболее распространенных образа времени. Оно может представляться циклическим — в виде круга, кольца или колеса, или же линейным — образ прямого пути, реки или летящей стрелы. Не вдаваясь сейчас в различия между эллинской и иудейской картинами мира, скажем лишь, что первый способ представлять время — типично греческий (по словам Аристотеля, «само время кажется каким–то кругом»[ [355]]), тогда как второй преобладает в древнееврейском и древнеиранском сознании. Оба символа не только не исключают друг друга, но образуют разные грани одной и той же истины. Круг знаменует собой повторяемость природных ритмов, линия передает наше ощущение времени как направления, движения и развития. Но самое удивительное, что каждый из этих символов — «о двух концах». Движение по кругу можно переживать как спасительное возвращение к золотому веку и потерянному раю, а можно увидеть в нем лишь бессмысленную повторяемость, обреченность и тщету. Он может быть образом вечности — «огромное кольцо чистого и бесконечного света», — как называет его Генри Вэгэн, а может стать знаком ада, кругом замкнутым и порочным. Так же обстоит дело и с линейным представлением о времени. Действительно, линия может быть строго горизонтальной, а значит, нейтральной. Но вполне возможно представить себе наклонную линию, и в этом случае она будет направлена или вверх, или вниз. Осмысленная положительно, линия времени становится путем, ведущим к вершине святой горы, при отрицательном истолковании она — символ деградации, распада, движения «по наклонной вниз»: Facilis descensus Aver–ni.. [ [356]] Опять же двузначный образ.

Более удачный символ времени — это спираль, в которой соединилось все лучшее, что есть в линии и круге. Спираль точнее, чем круг или прямая, соответствует модели, которая преобладает в физическом мире, начиная от траектории движения галактик и заканчивая формами извилин человеческого мозга. Она отображает циклические ритмы природы, но круг в спирали не замкнут, и потому предполагает постоянное устремление к цели. Более того, спираль трехмерна, и таким образом может служить символом присущего всем нам пост–эйнштейновского ощущения бытия в пространственно–временном континууме. Св. Дионисий Ареопагит считал спираль совершеннейшей из всех форм движения, наиболее подобающей ангельским силам3; похоже думал живший в Италии в XIII веке странный пророк Иоаким Флорский — и я вполне готов согласиться с ними. Но тут же появляется новый вопрос: какая спираль? Ведь она может быть восходящей или нисходящей, либо, как обнаружил матрос в рассказе Эдгара По, и той, и другой одновременно. Что мы увидим в спирали времени — водоворот, затягивающий в небытие, или нескончаемый танец любви, уводящий «все выше и глубже»?