6. Павел и деньги коринфян (11:7–11 а)
6. Павел и деньги коринфян (11:7–11 а)
Согрешил ли я тем, что унижал себя, чтобы возвысить вас, потому что безмездно раюсь не быть вам в тягость. 10 По истине Христовой во мне скажу, что похвала сия не отнимется у меня в странах Ахаии. 11 Почему же так поступаю? потому ли, что не люблю вас? Богу известно!проповедывал вам Евангелие Божие? 8 Другим церквам я причинял издержки, получая от них содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал, 9 ибо недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии; да и во всем я старался и поста
Из вышеприведенного текста понятно, что коринфяне были глубоко обижены его отказом принять от них плату за служение, которое он совершал у них в прошлый раз. Возможно, эта старая рана[94] была снова растревожена в связи с присутствием в Коринфе новых служителей, которые за свое служение деньги явно получали (ср.: 11:20; 2:17). Его вопрос «Согрешил ли я?» говорит об остроте этой проблемы.
Трудясь среди них шесть лет назад, он был готов принять помощь от македонян (ст. 9), но не от них самих. В их представлении это могло означать только то, что он любил македонян, но не любил коринфян (ст. 11), что он предпочел людей из провинции Македония, а не из провинции Ахаия. (Не лежало ли причиной тому соперничество между этими провинциями, которое еще больше усилилось в результате деятельности Павла, по крайней мере, в их представлении?) Его ответ «Богу известно!» («люблю вас» — ст. 11) был абсолютно искренен, принимая во внимание ту боль, которую они причинили ему в прошедшие годы. Проблема, на самом деле, заключалась в том, что они не открывали ему свои сердца (6:11 — 13), предпочитая ему даже лжеапостолов (11:1,4,19,20).
Вероятно, еще одним фактором, определившим реакцию коринфян, было то, что Павел вызывающим образом пренебрег общеустановленной практикой. В то время у зажиточных людей было принято с помощью подарков и протекции ставить других в зависимость от себя. Практика покровительства была глубоко укоренена в греко–римском обществе. Предполагалось, что богатый должен дарить бродячим философам деньги, которые следовало без вопросов, с должным почтением и благодарностью к покровителю принимать. Отвергая дары, Павел, по мнению коринфян, серьезно нарушил общеустановленную практику[95].
«Грех» Павла заключался в том, что, намеренно пытаясь включить богатых в свое служение (Деян. 17:4,12; Рим. 16:1,23; 1 Кор. 1:26; 11:22), он не только отвергал их деньги, но, что еще хуже, занимался ручным трудом, чтобы поддержать себя. Однако «унижая себя» (ст. 7) физическим трудом, который традиционно презирался греками, Павел нес им благовестие, чтобы «возвысить» их, то есть поднять из трясины прежней порочной жизни (ср.: 1 Кор. 6:9–11). Незнакомцы представляли себя носителями «высшего» служения, но в действительности как раз «немощное и неразумное» служение Павла духовно подняло коринфян[96].
Павел не объясняет, почему он не принял финансовую помощь в Коринфе. Возможно, он полагал, что Коринф, благодаря своему положению и богатству, был заполонен бродячими и жадными до денег пророками и философами. В провинциальной, простодушной Македонии апостол, вероятно, и мог принять помощь, не скомпрометировав при этом свое благовествование, но не в странах Ахаии (ст. 10).