2) Бог века сего
2) Бог века сего
Зловещая фигура дьявола изображается здесь как бог века сего (ст. 4). В RSV вместо слова «век» используется слово «мир», содержащее идею места, как если бы дьявол был богом нашей планеты или вселенной. Однако греческое слово aion на самом деле означает эру, эпоху. На переводе «век» в NIV следует остановиться подробнее. Мы замечаем, что в схожих с этим отрывках Иисус говорит о «заботах века сего», а Павел пишет о «настоящем лукавом веке» (Мк. 4:19 и Гал. 1:4). Таким образом, в Библии о физическом мире не говорится плохо; напротив, Бог считает, что творение Его «хорошо» и «весьма хорошо» (Быт. 1:4,10,31). С точки зрения Библии зол не сотворенный мир, а лишь век, начавшийся с бунта Адама. Творение — это просто сцена, на которой разыгрывается трагедия человеческого греха. Писание, однако, учит, что бунт против Бога начался не с человека, а с сатаны (1 Ин. 3:8). Человечество фактически было захвачено космическим и сверхъестественным восстанием сатаны против истинного и живого Бога. Поэтому о людях говорится, что они «дети диавола» или «лукавого» (1 Ин. 3:10,12). Иоанн пишет, что «весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5:19), что можно представить в виде образа беспомощного человечества, стягиваемого кольцами огромного змея. О лукавом также говорится как о том, кто «в мире» (1 Ин. 4:4), то есть кто обитает в умах людей и управляет ими, где бы они не находились. Хьюз комментирует по этому поводу, что «не обновленные духовно служат сатане, как будто бы он был их Богом».
Каким образом лукавый управляет миром? У «неверующих» он «ослепил умы» (ст. 4). Поскольку чувства и воля несомненно вовлечены в общение с Богом, то он прежде всего обращается к нашим умам. Именно умом, говоря метафорически, мы видим свет благовествования (ст. 4) и свет познания славы Божией (ст. 6).
Ахиллесова пята человека — это его ум, ибо он весьма склонен к интеллектуальной гордости, особенно в том, что касается вопросов религии (Рим. 1:21–25;ср.: 1 Кор. 1:21; 8:1,2). Сатана безошибочно рассудил, где у человека самое слабое место, и ослепим не чувства, не волю, а ум человека.