Красота божественной природы

Земля с ее красками и цветами, птицами и солнцем благосклонна утехам богов, и от присутствия божества хорошеет природа.

Море, по словам древнего поэта, улыбается (Гом. гимн. V 14), играет и лучится под солнцем, одевается туманной дымкой, ластится к девам-нереидам. Оно цвета искрящегося или густого вина, переливается синевой и перламутром, волнуется пурпуром, темное в час заката, как фиалка, сверкает серебристыми брызгами, белеет пеной; оно зеленовато-голубое на дальних просторах, черное в безднах. Источники и родники, бьющие из глубин земли, бархатисто-темные, фиалковые. А рядом танцуют Музы.

Струятся светло-текучие воды Кефиса, и на берегу в раздумье Аполлон ищет место для храма. Он поднимается на каменисто-суровую гору Кинф, а внизу на влажно-густых лугах и в тенистых рощах ведут пляску нимфы.

На скале сидит Дионис в пурпурном плаще, иссиня-черные кудри падают на его плечи, а по "винно-черному" (там же VII 2-8) морю плывут тирренские корабельщики.

Козлоногий Пан забирается на снежные вершины, прыгает со скалы на скалу через пропасти, бродит по тропинкам кремнистых утесов, пробирается сквозь частый кустарник, где нежно журчит поток, склонился над темноводным родником.

Теплым весенним вечером звучит свирель Пана, призывно тоскуя, и звонкоголосые горные нимфы сбегаются слушать песни влюбленного бога.

На весенних лугах пестреют цветы — крокусы, гиацинты, ирисы, фиалки, нарциссы, лилии, розы. Девы-океаниды с нежными именами: Мелита — Пчелка, Хрисеида — Златовидная, Родопа — Розоволикая, Родейя — Роза, Ианфа — Фиалка, Электра — Прозрачно-блистающая (Янтарная) — и сама "цветоликая" Персефона вместе с Афиной, Артемидой и Уранией — Небесной (там же V 5-10, 418-428) играют на лугах, собирая приветливые цветы, и зачарованно смотрят на чудо с сотней цветочных благоухающих головок, которым Аид задумал прельстить Персефону. Этот благовонный цветок источает такой аромат, что невольно улыбаются широкое небо, земля и соленое море (там же 11-14).

Там, где ступила нога божества, всегда прекрасно.

А каким покоем веет от обители нимфы Калипсо, которая в числе подруг Персефоны тоже забавлялась на цветочном лугу! Калипсо — дочь титана Атланта и племянница Прометея. Она владычица таинственного острова там, где самый пуп моря и где своими чарами, наподобие древних могущественных богинь, она семь лет скрывает Одиссея.

Нимфа живет в просторной пещере на берегу фиалково-темного моря. Вокруг — густой лес: черный тополь, ольха, кипарис, где гнездятся птицы — совы, копчики, морские вороны. Возле пещеры — лозы винограда, светлая вода четырех источников бежит на четыре стороны света, на лужайках — фиалки и сельдерей (он любим греками, как и укроп, за свой аромат, почему их вплетали в пиршественные венки). Красота острова поражает даже бога Гермеса. Он стоит охваченный изумлением, вдыхая аромат от брошенного в очаг кедра и благовоний, которыми напоен воздух (Од. V 55-75).

Миру олимпийской мифологии чужд ужас, внушаемый тайнами земли и моря, гор и лесов. Природа смотрит на бога и человека приветливо и мягко, очаровывая души бессмертных и смертных. Бури и грозы посылаются Зевсом, но им же насылаются светлые, солнечные дни, которые становятся особенно дороги после дождя и снега, тоже Зевсовых и тоже необходимых для полной гармонии бытия, где ночь сменяется днем, лунный свет — солнечным, сон — бодрствованием, а жизнь непрестанно борется со смертью.

У первых людей не оставалось счастливой надежды, спрятанной в сосуде Пандоры, олимпийский же универсум живет надеждой на благо. И хотя в глубинах Тартара затаились титаны, но к "чудовищам прежних времен", по словам Эсхила (Пром. 151), возврата нет.