Братство

Братство

Ходатайствуй нам скорее умягчение ожесточенных душ наших, испроси нам разумение: что есть воля Божия; и аще ничтоже благо сотворихом пред Богом, да положим начало благое.

Из молитвы преп. Герману, Аляскинскому чудотворцу.

ЕДВА ЛИ не с первых дней в Сан–Франциско архиеп. Иоанн молился перед иконой преп. Германа, прося святого создать и взять под свое имя и покровительство миссионерское Братство. Глеб вспоминает историю иконы:

«Во время посещения Ново–Валаамского монастыря на Аляска я хотел увидеть образ преп. Германа, написанный в иконописной традиции, с нимбом. Но поскольку такового не оказалось, я попросил благословения отца Герасима самому написать подобный. Он благословил, пожелав при этом увидеть фотографию моей работы. Композиция иконы открылась мне во время молитвы у мощей преп. Германа, а сама икона писалась в Бостоне на Светлой седмице следующего года. Отец Герасим одобрил образ и я представил его на суд о. Адриана из Ново–Дивеева и о. Киприана из Джорданвилля.

Так и проехал я с иконой через все Соединенные Штаты, не оставляя мечты о Братстве, до самого Сан–Франциско, где только что был поставлен на кафедру архиеп. Иоанн. Я принес образ в его домовую церковь при Сиротском приюте свят. Тихона и, вручив Владыке, попросил молитв. А он, принявши, поместил его прямо на горнем месте в алтаре, сказав, что будет молиться о Братстве, а когда оно создастся, передаст икону в наше помещение. Так икона сия стала свидетельницей многих литургий, совершенных архиеп. Иоанном.

Тогда же я вручил ему маленький черно–белый оттиск изображения преп. Германа с написанным внизу тропарем. Позже я видел его в рамке на видном месте в кабинете Владыки, где образ находится и по сей день. Г–жа Шахматова рассказывала мне, что Владыка нередко молился перед ним».

Отец Герасим также просил Господа о нас. В 1963 году он писал Глебу:

«Ты делаешь хорошее дело, организуя Братство преподобного Германа, Аляскинского чудотворца! Да поможет вам Бог! Но помните, дьяволу не нравится такое, и он строит всяческие козни тем, кто прославляет богоизбранных праведников. Познал я это на себе, когда переехал на Аляску. Передаю привет всей братии. Да поможет вам Господь и Пречистая Матерь Его».

В ТУ НОЧЬ, когда Евгений произнес слова: «Я тебе доверяю», новое Братство наконец родилось, и братия ощутили совершенно ясно, что свершилось это по молитвам архиеп. Иоанна и о. Герасима. Один из «сирот» Владыки в Приюте свят Тихона Задонского (тот самый В. Т., который и познакомил ранее Глеба с Евгением) стал третьим основателем Братства. Четвертым явился Антоний, серб по национальности, студент семинарии свят. Тихона Задонского в Пенсильвании.

Перво–наперво братия испросили благословение у архиеп. Иоанн на труды. Услышав о книжной лавке, Владыка смиренно указал им, что успех этого начинания будет зависеть не от его благословения, а скорее от собственных усилий братии и от воли Божией. В ответ на просьбу Глеба об архипастырском одобрении он сдержанно написал:

Дорогой Глеб!

Намерение и начинание ваше, несомненно, хорошее и стоящее. Нужно приложить все ваши усилия. Прошу у Господа Его всесильной помощи. Если дело пойдет — Бог благословит.

С любовью,

Архиепископ Иоанн. 28–го августа 1963 года, день памяти св. Моисея Эфиопского и св. Иова Почаевского.

Примечательно, что архиеп. Иоанн послал благословение в день памяти св. Иова — покровителя православной миссии печатного слова и св. Моисея Черного, словно подвигал братию на работу с чернокожими американцами.

Глеб известил о. Герасима, что Братство преп. Германа наконец?то создано. Для аляскинского пустынножителя это явилось великим утешением. Он пошел на могилу преп. Германа на Еловом острове и отслужил молебен об успехе братии. Вскоре Глеб получил от него письмо, в котором говорилось, что он молит Бога о благословении Братству и выражает желание, чтобы их стараниями «не угасла монашеская лампада на Еловом острове». Братия поняла эти слова как просьбу присылать на Аляску лампадное масло, однако подтекст выражал иное: однажды они приедут на Новый Валаам для продолжения там монашеской жизни. Отец Герасим давно уже мечтал о монастыре на острове, и его последние надежды возлагались на Глеба и новое Братство.

Евгений несколько приуныл, осмыслив значение этих слов. Он стремился к миссионерской деятельности в своем родном штате, где, как ему казалось, может быть наиболее полезен. На Еловом же острове придется думать не столько о миссионерстве, сколько о хлебе насущном, так как средства к существованию были очень ограничены. О поездке туда не могло быть и речи до тех пор, пока Братство не утвердится в Калифорнии и не возрастет людьми, чтобы послать их на другой «фронт».

Вместе с письмом о. Герасим прислал старую медную иконку Богородицы «Всех скорбящих Радосте», найденную на берегу Монашеской лагуны: прежде, по всей видимости, она принадлежала преп. Герману. В посылке также был дар — 25 долларов. Зная, что у о. Герасима почти никогда не водится денег, Глеб и Евгений были тронуты до глубины души. Евгений посоветовал открыть братский банковский счет, что и сделали. Символический акт: Братство преп. Германа Аляскинского началось со «вдовьей лепты», принесенной преемником преп. Германа на Еловом острове.

УЖЕ С ПЕРВЫХ шагов стало ясно, что в работе Глеб и Евгений очень дополняют друг друга. У Глеба зарождались грандиозные планы, он красочно описывал их, Евгений же очень внимательно выслушивал, «мотал на ус», взвешивал своим аналитическим умом и поначалу ничего не говорил. Но затем выносил уже готовое суждение, поражая Глеба точностью, практичностью и предельной простотой. Их поистине свел Промысел Божий, поскольку Евгений без Глеба вряд ли бы решился на какие?либо смелые начинания, а без Евгения планы Глеба не осуществились бы.

Так, к примеру, однажды Глеб излагал некоторые из своих последних задумок и вдруг помрачнел, замолчал.

- Продолжай, — попросил Евгений.

- Что толку продолжать, — вздохнул Глеб, — всё это — лишь мечты.

- Разве внешние преграды — помеха нашей мечте?

- Но как их преодолеть?

- Всё просто, нужно лишь подумать, — заключил Евгений.

С самого начала братия решила, что их книжная лавка должна быть вне церкви. Глебу очень не нравилось, когда во время службы раздавался звон монет. Он вспоминал Христа, изгоняющего меновщиков из храма (его духовный отец — о. Адриан — даже пытался запретить сбор денег во время службы, но местный епископ его не поддержал). Но православная книжная лавка в отдельном здании в то время представлялась чем?то утопическим. Насколько братия знала, в Америке пока не было ни одного специализированного «православного» магазина.

В сентябре 1963 года Евгений писал Глебу об идее книжной лавки:

«После некоторых раздумий я пришел к выводу, что твоя идея вполне осуществима. И вот несколько предложений:

Первое — найти гараж или маленький магазинчик в районное Ричмонда. за 30 долларов, не дороже. Лучше с большим окном для витрины; если окна нет, прорубим сами. Поставим столы, книжные полки и, конечно, в углу икону преп. Германа с лампадой, на стенах — виды Джорданвилля и пр. Также повесим доску объявлений, заведем самовар или, на худой конец, чайник в задней комнате. Затем достанем книги, иконы — из Джорданвилля и другую церковную утварь — из разных мест, за малую плату или в рассрочку. Каждый день в магазине будет кто?то дежурить в определенные часы, причем добровольно и безвозмездно, вся прибыль пойдет на расширение деятельности: будем закупать больше книг для продажи, особенно писаний святых отцов; издадим какой?либо бюллетень, если дело заладится. Для начала требуется немного денег (за аренду, мебель, краску и т. д.) и 4–5 человек энтузиастов — это самое главное».

В другом письме Евгений сообщил, что уже ищет место для книжного магазина и скоро отправит книгоиздателям список–запрос необходимых книг. «. Как видишь, нужда заставляет быть практичным. Наши радужные мечты воплотятся сейчас или никогда».

Тогда же Евгений приметил еще одно православное братство в Сан–Франциско и написал Глебу следующее:

«Познакомился, между прочим, с группой православных американцев, они тоже пытаются создать здесь братство. Не знаю, почему меня пригласили, но, во всяком случае, удалось посмотреть, какова жизнь других православных. И ответ: НИЧЕГО НЕТ! Они искренни и намерения их благие, но абсолютно ничего не делают. Этакое духовное младенчество — пробавляются «молоком», а о «твердой пище» и не думают. Увидимся — расскажу. По существу, они нам не помеха, т. к. помышляют лишь о «межправославном» понимании и изучении православного «предания» на самом начальном уровне; в остальном тяготеют к экуменизму, но не к миссионерству. Они заняты только собой, пытаясь «осмыслить» собственную религию, мы же собираемся принести миру богатство, коего мы недостойны, но цену которого знаем».

Глеб призвал Евгения смотреть на ситуацию с большим смирением. Он писал: «Мы сами так немощны и грешны. Что мы можем дать миру, чему можем научить? Бог запрещает нам учить кого бы то ни было! Как может слепец вести слепого? Мы можем рассказывать о чудных святых и подвижниках, как они жили. или только пытаться (почти безуспешно) в чём?то подражать им, в основном же — молиться им, прославлять их и дивиться ими. Мы только пытаемся стяжать Дух Святый в наших сердцах и пусть Господь руководит нами, на всё Его Святая Воля».

НЕ ПРОШЛО и нескольких недель, как Евгений нашел помещение, казавшееся идеальным для их целей. В квартале от Собора, который в то время достраивался, стоял приметный домик на очень оживленной улице. Евгений так описывал Глебу: «Магазин включает в себя просторную комнату с высокими потолками и еще одну поменьше, позади, там будет наша спальня и там позже поставим печатный станок(!). Я уверен — тебе понравится». Плата за месяц составляла 85 долларов, больше, чем рассчитывал Евгений, но, обсудив всё с Глебом, они решили арендовать помещение.

12/25–го января 1964 года в праздник св. Саввы Сербского Евгений договорился с владельцем лавки и в тот же день описал Глебу свои чувства о знамении Господня благодеяния: «Сегодня читал Евангелие, как всегда главу в день, 10–я глава от Луки — та самая, что мы читали вместе, когда возвращались из Кармела почти два года тому. Тогда я открыл Евангелие наугад. «Господь. послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти. И сказал им: жатвы много, а делателей мало: итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою…»

Я думаю, лучше места, чем вблизи собора, не сыскать, не преуспеем здесь — не преуспеем нигде. Само местоположение магазина дорогого стоит — такая реклама!»

На следующий день Евгений внес плату за месяц. «Назад пути нет, — писал он, — пора приниматься за работу».

Глеба радовали воодушевленные письма брата и особенно фраза о том, что настала пора работать. Однако он не соглашался со словами: «Если не преуспеем здесь, не преуспеем нигде». Его настораживали два обстоятельства: во–первых, хотя деловая «хватка» Евгения полезна, похоже, что тот чересчур полагается на нее, а во–вторых, чрезмерно увлекается церковной политикой. В одном из предыдущих писем Евгений указывал, что Братство должно состоять только из членов Русской Церкви за рубежом и поэтому в Сан–Франциско оно должно располагаться возле собора. В ответ на подобные рассуждения Глеб писал:

«Если ты хочешь выделить только наше удачное местоположение, я согласен, но если в нашем деле ты видишь «святость» (что подкрепляешь цитатой из Писания) и «важность» в основном с точки зрения «церковной политики», уповая на ее «мудрость», то я не согласен. Ибо кто мы, с нашим ограниченным и наивным мнением, исполненным греховности и суетности? Что мы сами можем принести с нашими рассуждениями и мудрствованиями, кроме вреда? Все наше упование на Господа и на полное следование Его неисповедимым путям! Действительно, жатвы много, но единственно что мы можем — это стяжать хоть немного ИСТИННОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ЛЮБВИ и сострадания (искреннего и сердечного, без манерности, политики, так как всё это от мира сего и отвращает Духа Святаго). Прости меня. Я уверен, что мы великие грешники и не можем ожидать чудес от Бога лишь потому, что мы вдруг решили заняться всем этим. Мы не имеем право говорить, если что и не выйдет: «Пропади все пропадом!» Нет! Уверен, Господь испытает нашу искренность в деле, предпринятом во славу Его. Он покажет, зиждется ли наше вдохновение на камне или на песке, посылая нам трудности, смущения, споры, на чём и проверится любовь Его грешных детей. И по мере возрастания скорбей мы достигнем опытности и только тогда действительно сможем пригодиться в Господней жатве (Рим. 5:1–15)».

В ДЖОРДАНВИЛЛЕ архиеп. Аверкий поначалу не разделял планов Братства, т. к. ему казалось, что Глеб нужен Церкви как священник, либо в миру, либо в монашестве, и в самом ближайшем будущем. Но когда Глеб попросил книги для магазина, архиепископ с готовностью согласился прислать, сказав, что расплатиться они могут с продажи. Это значительно снизило первоначальные расходы.

Получив ключи от магазина, братия перенесли туда икону преп. Германа из Дома свят. Тихона. Священник Сиротского приюта о. Леонид Упшинский, с которым Евгений очень сблизился, зашел в алтарь и вынес икону. Передавая ее братии, сказал: «Она освящена молитвами архиепископа Иоанна». С пением тропаря преп. Герману братия прошли несколько городских кварталов и водрузили образ на видном месте в магазине.

Примерно в это время архиеп. Иоанн посоветовал Глебу поговорить с Петром Губиным — тот заведовал продажей книг в церкви, дабы между прихожанами и Братством не возникло соперничества. Губин отнюдь не считал братию конкурентами, от всего сердца приветствовал их план и показал Глебу свое собрание, состоящее из тысяч книг, некоторые из которых были выставлены для продажи в киоске у входа в собор. «Видишь, сколько у нас литературы, — заметил он, — и мы не можем продать. Прихожане просто не покупают книги». Глеб ответил, что отделенная от церкви миссионерская книжная лавка окажется удачливее, потому что ее смогут посещать не только прихожане, но и все любопытствующие.

Желая всячески помочь братии, Губин сказал, что церковь готова оплатить аренду магазина, таким образом превратив его в соборный киоск. Но, несмотря на явные материальные выгоды этого предложения Евгений отказался. Он знал, что такой оборот дела свяжет их с церковными организациями, комитетами и т. д., а с такой перспективой его американская независимая натура примириться не могла. «Как мы сможем сохранить свободу действий? — писал он Глебу. — . Если книжная лавка будет связана с собором, возникнут юридические осложнения и все благие начинания, вероятно, пропадут втуне».

Оставалось условиться о названии магазина. Один из членов Братства пытался навязать Евгению и Глебу завлекающую вывеску. Евгений возразил: это слишком по–мирски — сидеть и сочинять название. «Лавка должна быть назван просто — «Православные христианские книги и иконы»». На том и порешили.