XIV.

XIV.

1. Но эту весьма ослабленную в один момент благодать, как мы сами [в этом] убедились, он вновь обрел многократно умноженной. Я [сам] видел после этого, как к потайной двери его монастыря был приведен одержимый бесами и, прежде чем он переступил порог, был исцелен.

Недавно услышал я свидетельство некоего [человека], что, когда он плыл по Тирренскому морю тем путем, который ведет в Рим, внезапно обрушился шквальный ветер и возникла смертельная опасность для жизней всех [плывших на корабле]. 2. И когда некий египетский торговец, еще не христианин[820], громким голосом воскликнул: “Бог Мартина, спаси нас”, тут же буря была усмирена, и они продолжили свой путь при полном спокойствии утихшей воды.

3. Ликонтий, верный муж из викариев, когда его семью поразила смертельная болезнь и зримым проявлением неслыханного бедствия по всему дому лежали больные тела, то посредством письма воззвал к Мартину о помощи. 4. Тем временем блаженный муж предсказал, что этого будет трудно добиться[821]: ибо чувствовал духом, что дом этот наказан по Божьей воле. И, действительно, ни много, ни мало семь полных дней и ночей провел он в молитве и посте, прежде чем это моление достигло цели. 5. Вскоре к нему поспешил Ликонтий, удостоившийся Божественного благодеяния, извещая, и одновременно неся благодарность за то, что дом его теперь свободен от всякой опасности. 6. Он даже предложил сто фунтов серебра, которые блаженный муж не отверг и не принял, но прежде чем эта сумма пересекла порог монастыря, Мартин немедленно передал ее на выкуп пленных. И когда монахи посоветовали ему кое-что из этой суммы оставить на нужды монастыря, - ибо всем [приходилось] жить в скудости, многим не хватало одежды, то он ответил: “Нас Церковь и накормит, и оденет, а потому мы полагаем, что незачем просить [что-либо] для наших нужд”.

7. В том монастыре происходили великие чудеса этого мужа, которым мы можем скорее удивляться, чем описывать. Наверное вы не согласитесь с тем, что я скажу, но много с ним бывало такого, о чем и не стоит рассказывать. Да и таков этот случай, что едва ли смогу я описать это именно так, как оно имело место в действительности. 8. Некий монах - имя [его] вам известно, но личность должна быть сокрыта, дабы мы не причинили смущения святому мужу - итак, некий монах, когда принес для печурки Мартина немного угля и, пододвинув к себе стульчик, уселся, широко расставив ноги над огнем, при этом обнажил свой срам. Тотчас Мартин почувствовал свершенное прегрешение по отношению к святому жилищу и, громким голосом вопрошая, сказал: 9. “Кто обнаженным срамом оскверняет наше жилище?”. Когда монах услышал такое и понял, что этим попрекают [именно] его, тут же, полуживой, прибежал к нам, познав не без добродетели Мартина стыд.

XV[822].

1. И таким же образом, однажды, когда он сидел на том своем деревянном стульчике, который вы все знаете, на небольшой площадке, что огибала его хижину, то увидел, как два демона, забравшись на высокую, выше монастыря, скалу, оттуда, радостные и довольные, словно одобряют его словами: “Ну же, Брикций, давай!” Я думаю, что они издалека заметили приближение нечестивца, зная, какой дух ярости возбудили [в нем]. 2. И тут же ворвался [на площадку] взбешенный Брикций. Там он, исполненный безумия, изверг на Мартина тысячу поношений. Ибо днем раньше Брикций порицался Мартином: почему тот, кто ничего до [принятия] сана [не имел], ибо в монастыре он от самого Мартина получал пропитание, [ныне] выращивает лошадей и приобретает собственность. Ибо одновременно Брикций был уличен многими в том, что покупает не только мальчиков из варваров, но даже миловидных девушек. 3. Из-за этих-то дел несчастнейший, впав в безумную ненависть и, как я понимаю, особенно подвигнутый теми демонами, так набросился на Мартина, что тот едва удерживал [его] руками, и со своей стороны спокойным обликом, кротким нравом [пытался] смирить безумие несчастного ласковыми словами. 4. Но настолько в нем негодный дух засел, что не себе самому, но гордыне был подчинен его разум: трясущимися губами, с искаженным лицом, побледневший от гнева, сыпал он слова греха, приписывая себе великую святость, ибо он с детских лет взрастал в монастыре среди сообщества святых учеников церкви под водительством самого Мартина, однако блаженного мужа с самого начала, чего Брикций и сам не мог отрицать, поливал грязью за его военную службу[823] и [утверждал, что] ныне [, мол, Мартин] через пустые суеверия и смехотворные лицезрения призраков уже точно среди бредней старится. 5. И много он извергал такого рода [поношений], а также других, более дерзких, о которых лучше умолчать; в итоге же, излив весь гнев, словно полностью себя опорожнив, быстрыми шагами побежал он обратно в ту сторону, откуда пришел. Но, я, между тем, полагаю, что по молитвам Мартина из сердца его бежали демоны и он был возвращен к покаянию. Вскоре Брикций вернулся и бросился Мартину в ноги: просил прощения, признавал заблуждение и сознался, что тут не обошлось без демона, но сейчас он чувствует себя лучше. 6. И никогда не было для Мартина великой трудности в том, чтобы простить умоляющего. Тогда и [ему] самому и нам всем святой объяснил, как он увидел Брикция, понуждаемого демонами, как [остался] неколебимым перед поношениями, которые в большей степени повредили тому, от кого исходили. 7. После этого, когда все тот же Брикций часто обвинялся перед Мартином во многих и великих прегрешениях, не мог блаженный муж собраться [с духом], чтобы лишить его пресвитерства, наверное, дабы не допустить своей личной несправедливости, [ибо] часто он говаривал: “Христос терпел Иуду, почему бы и мне не потерпеть Брикция?”