IV. Другое письмо

IV. Другое письмо

1. Устроитель вселенной заключил завет святой религии, дабы не оставалось места для греха: ибо что другое столь высокой святостью нрава ты являешь, как не то, чтобы мы стремились, оставив заблуждения, к блаженной жизни? В которой, я полагаю, твои добродетели обретут великую славу, ибо нетвердый ум [свой] ты изменил посредством благочестивых наставлений и привел его к наилучшему состоянию. Впрочем, не столь уж и удивительным покажется то, что ты укрепил [себя] привнесенной мудростью ученых умов, ибо разумным мужам подобает познание вкупе с набожностью и не подобает легковерие крестьян. Так те, кто высекает из камня фигуры животных, исполняют дело более трудным способом, когда крепчайший гранит бьют железным инструментом, чем те, которые берут для работы более легкий материал - они понимают, что сама легкость труда оказывает рукам помощь, и вполне логично предполагается, что более тяжелая работа мастера оценивается высшей почестью. Так и тебе, господин, отдельная похвала должна быть высказана, ибо ты сделал [так], что грубые и неотесанные умы, [затемненные] мраком заблуждения, освободились и поняли как [дела] человеческие, так и Божественные.

2. Тот славен не менее Ксенократа[949], безусловно ученейшего философа, кто строгими поощрениями делает [все], дабы было побеждено своеволие. Ибо, когда некий Полемон, ослабевший от вина после ночного пира, шел на рассвете, пошатываясь на глазах у всех, то в тот момент, когда в гимнасий собирались слушатели, вошел и он и бесстыдно уселся среди учеников в том виде, в каком возвращался с пира; ибо голова его была украшена венком из цветов. И не побоялся он выделиться среди всех, так как, воистину, голову, которая есть вместилище разума, привычка долгого пития [совсем] задурманила. Тогда [раздался] недовольный ропот присутствующих, что во множество ученых затесался неуместный слушатель, однако учитель, со своей стороны, нисколько не возмутился, но поскорее принялся рассуждать о науке нравов и законах умеренности: и столь велик оказался авторитет обучающего, что душа того наглеца смутилась. И для начала устыдившийся Полемон снял венок и объявил себя учеником; в итоге он так себя укрепил трудностями и во всем приучил к скромности, что славное исправление превозмогло привычку прежней жизни. Этому же самому мы восхищаемся и в твоих наставлениях, ибо отнюдь не угрозами, не запугиванием обратил ты необузданные души к почитанию Бога, дабы смущенный ум поверил, что лучше всего - жить хорошо и блаженно со всеми [вместе], чем с немногими изведать нечестие.