14. Белая женщина.
14. Белая женщина.
В Гарце, близ небольшого городка Бланкенберга, приютившегося у подошвы Бланкенштейна, расположен старинный замок, принадлежащий герцогам Брауншвейгским. Трудно представить себе местность более очаровательную и романтическую. От самых стен замка террасами спускается старинный вековой парк. Глубоко внизу чернеет серенький, скученный городок. Прямо перед окнами замка, среди холмов, тянется ряд скал, носящих название Чертовой стены. Справа и слева замок окружен глухим лесом, убежищем красного оленя и вепря. С фронта перед замком расстилается одна из тех обширных равнин с белеющими здесь и там уединенными деревушками и чернеющими дикими глыбами скал, которые столь свойственны этой местности.
Вильям Уотте, один из пионеров спиритуализма в Англии, много лет тому назад посетил этот замок и видел в нем, между прочим, портрет знаменитой «Белой женщины», призрак которой появляется время от времени в этом и во многих других замках Германии и появление которого предвещает обыкновенно смерть: владетельной особы или кого-либо из придворных.
В V томе «Театра Европы» Мериан рассказывает, что в 1652 и 1653 годах она часто являлась в берлинском замке; нередко видали ее и в карлсруском. Что касается последнего, то существуют два достоверных рассказа, именно, как одна придворная дама, прогуливаясь в сумерки по саду карлсруского замка со своим мужем и нисколько не думая о белой женщине, – вдруг увидела ее на дорожке возле себя и так ясно, что могла вполне разглядеть ее лицо. Сильно испугавшись, она перебежала на другую сторону, а привидение исчезло. Муж ее привидения не видел, но заметил смертельную бледность жены, равно как и то, что пульс ее бился лихорадочно. Вскоре после того умер один из членов семьи этой дамы.
Затем видел ее в галерее карлсруского же дворца, идущую к нему навстречу, один из придворных. В первую минуту он принял видение за желавшую подшутить над ним придворную даму, и попробовал схватить его, но оно мгновенно исчезло.
Прошло уже почти триста пятьдесят лет с тех пор, как она явилась в первый раз в нейгауском замке, и первое время показывалась там очень часто. Не раз видели, и притом в самый полдень, как она выглядывала из окна верхней, необитаемой башни. Появлялась она обыкновенно в белой одежде, имея на голове вдовье покрывало с большими бантами, была высокого роста и с добрым выражением красивого лица.
Известны только два ее явления, во время которых она говорила.
Одна из придворных дам вошла в свою уборную для примерки платья и спросила у горничной: «Который час?» В это время из-за ширм вышла «Белая женщина» и отвечала: «Десять часов, милостивая государыня». Дама, конечно, очень испугалась, а через несколько недель занемогла и вскоре умерла.
Слова, сказанные привидением в другой раз, имели более глубокое значение. Это было в Берлине, в декабре 1628 года. Явившись, белая женщина произнесла по-латыни: «veni, hudica vivos et mortuos; iudicium mihi adhuc superest», то есть: приди, суди живых и мертвых – мне еще предстоит суд.
Из многочисленных явлений «Белой женщины» есть еще одно, особенно замечательное. В нейгауском замке существует очень старинный обычай угощать в великий четверг всех приходящих бедных сладкой кашей, приготовляемой из овощей и меда, и еще давать им пива и каждому по семи кренделей. Когда в тридцатилетнюю войну шведы, завладев городом и замком, этого обычая не исполнили, то в замке началась такая суматоха, шум, гвалт по ночам, что не было никакой возможности там оставаться. Часовым являлись разные страшные привидения, невидимая сила повергала их на землю, стаскивала офицеров с их кроватей. Несмотря ни на какие розыски, явления продолжались, пока шведский комендант, по совету одного из нейгауских жителей, не исполнил древнего обычая и не накормил бедных сладкой кашей; тогда только все успокоилось.
Долго напрасно трудились над разгадкой, кто зто таинственное существо, пока иезуит Болдуин не извлек из многих старинных бумаг и актов следующую весьма вероятную историю Белой женщины.
Между портретами древнейшего и славного рода Розенбергов нашли один, очень сходный с белой женщиной. Это портрет Перхты, или Берты, фон Розенберг. Она изображена на нем одетой по моде того времени, вся в белом. Родилась между 1420 и 1430 годами. Отец ее, Ульрих II фон Розенберг, был обер-бург-графом Богемии и, по соизволению папы, главным предводителем католических войск против гусситов, а мать- Катарина Бартенберг, умершая в 1436 году. Берта в 1449 году вступила в брак с Иоанном фон Лихтенштейном, богатым и знатным бароном Штейерморкским, но была с ним очень несчастлива, так что вынуждена была искать у своих родственников защиты от различных оскорблений и притеснений развратного мужа, после смерти которого она жила вместе с братом своим Генрихом IV Розенбергом, вступившим в управление Богемией в 1451 году и умершим без наследников в 1457 г. Берта до самой смерти своей не могла примириться с памятью мужа и перешла в тот мир непримиренной.
После смерти брата Берта Хила в Нейгаузе и построила тамошний замок, стоивший огромных трудов ее подданным. Ободряя их труды, она обещала им сверх честной расплаты деньгами, по окончании постройки, угостить работников и их семьи сладкой кашей, что и было ею исполнено. Во время великолепного пира, заданного ею всем окрестным крестьянам, она, желая увековечить память о их усердии, установила ежегодное в этот день угощение бедных. Впоследствии ее наследники перенесли его на великий четверг.
В точности неизвестно, когда умерла Берта, но полагают, что в конце пятнадцатого столетия. Портреты ее сохранились во многих замках в Богемии, и на всех она изображена в белом вдовьем платье с покрывалом на голове. Изображение это очень напоминает Белую женщину.
Она является во всех замках, где живут ее потомки, и всегда ее появление предвещает или чью-нибудь смерть, или какое-нибудь несчастье. (См. «Теорию науки о духе» Юнга Штиллинга; сн. «Ребус». 1884 г., № 12.)