УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОГО ВЛАДЫКИ

УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОГО ВЛАДЫКИ

В Праге, в предместье польской столицы, машина архиерея свернула на улицу Зигмунтовскую, к церкви святой Магдалены, где находилась диоцезия — центр православной церкви в Польше. Имея по своим заслугам право входить без доклада, Антоний с газетой в руках ворвался к главе церкви:

— Ваше высокопреосвященство, снова козни католиков! Я терпел-терпел, но больше не могу!..

Дородный энергичный мужчина в белоснежной митре на голове и с посохом в руках словно ждал гостя из Гродно. Митрополит сразу же стал выговаривать:

— Что вы наделали? Я же вас предупреждал, Сергей Иванович, не задирайтесь! Предупреждал лично, предупреждал через доверенных, я просил вас, когда заезжал к вам в Гродно: одумайтесь, умерьте свой пыл!..

Митрополит спохватился, что их могут подслушать, приказал келейнику-монаху никого в приемную не впускать и перешел на светский тон:

— С кем воевать вздумал, Сергей Иванович?! Бабок каких-то подкупил!..

— О! Вас уже и об этом проинформировали? — удивился архиерей и взмолился: — У меня же все приходы опустели из-за этого мужика! Я вынужден что-то предпринимать!

Постукивая тяжелым посохом (о котором в инвентарной книге диоцезии говорилось: «Серебряный, древний, местами позолоченный, верхние рога чеканной работы, весом 10 фунтов и 4 золотника, 10 пробы»), хозяин зашагал по комнате.

— Пойми, Сергей Иванович, в этой деревеньке всего лишь отчаянная попытка спасти сельские традиции, нарушение которых для примитивного крестьянина равнозначно концу света! С упорством, достойным лучшего применения, мужики огрызаются! Выступать против этого естественного проявления чувств по крайней мере неразумно! Импульс стихийный, и он вскоре погаснет! Пройдет сам, как проходит катар, нужно только терпение!..

Солнце клонилось к западу, освещало крупную фигуру сановника, подошедшего к окну. Митрополит напряженно искал в сознании какой-нибудь еще более веский довод; искрился усыпанный бриллиантами крестик на его белой митре.

— Все это одна из форм отчаянной борьбы за существование этнической группы, объединившейся — перед угрозой поголовной полонизации — вокруг выдуманного кумира грибовщинской церкви и религиозных аксессуаров — хоругвей, икон, колоколов… Но при чем тут мы? У нас же свои дела и проблемы!

Когда Дионисий был никому не известным викарием на Волыни, владыка уже служил архиереем в Петербурге. И вот этот шляхтич поучает его, старого петербургского волка!..

Епископ Антоний с трудом сдерживал себя:

— Как ты можешь говорить так?! Под одним Хелмном поляки разрушили нам полтысячи храмов! Из других церквей выносили священников на руках и бросали на свалку! Уже и в Гродно три церкви пошли на слом! Прихожане не дают мне проходу, тычут ими в глаза, а православный митрополит спокойно рассуждает об этом! Так знай же: у тебя нет диоцезии, нет консисторий, нет приходов! У тебя всем правит вонючий мужик Климович, а ты только изображаешь из себя пастыря православной церкви в Польше!

Дионисий энергично стукнул инкрустированным посохом в пол, застланный персидским ковром.

— Кого ты, Сергей Иванович, упрекаешь в беспринципности и отсутствии патриотизма в деле святой церкви?! Стреляя в митрополита Георгия, царство ему небесное, архимандрит Смарагд целился и в меня! И я только чудом спасся от пули безумного раскольника[26]. Между прочим, чего он добился? Озлобил правительство и насторожил симпатизирующих нам друзей-поляков. Сколько потом пришлось приложить усилий, чтобы развеять настороженность!

— Так что же, по-твоему, вовсе не сопротивляться? — Антоний даже побагровел. — Сегодня коварные ляхи отхватили палец, завтра отрубят голову…

— Не впадай в крайность! Даже Иисус Христос, живя в обществе римских рабовладельцев и социального гнета, как тебе хорошо известно, не сказал ни единого слова в духе Спартака! Надо и нам вести себя разумно! Войди в положение поляков, Сергей Иванович! Полтораста лет они были в неволе, столько же лет костел терпел притеснения со стороны наших губернаторов и архиереев! Те пятьсот церквей в свое время были переделаны униатами из костелов. Католики просто вернули свое… А в Гродно сломали церковь, построенную в память Муравьева — чему тут удивляться?! История же собора, из которого сделали костел, тебе хорошо известна: он был переделан нашими из костела, построенного еще князем Витовтом в подарок своей жене!

Слегка остыв, Антоний вместо ответа тяжело вздохнул.

— Вот видишь, ты соглашаешься! Темные мужики знать этого не могут, а мы должны смотреть правде в глаза. При всем том православные храмы в основном сохранены. Священники Хелмщины на работу мной устроены, ядро осталось целым. Тяжелые дни переживаем, дорогой мой друг, ничего не поделаешь!..

Митрополит был еще и ректором духовной академии. Расхаживая, как перед студентами, он говорил ровно, будто читал лекцию:

— Наша церковь перенесла татарское иго. Слава богу, мы пережили без больших потерь гонения Петра Первого. А почему? Потому, что церковь всегда была политически лояльна по отношению к власти. Пора, наконец, начать учиться на уроках истории. Пилсудский нам вредит, ибо приказал ввести польскую речь в православных храмах?.. Юлий Цезарь был язычником, однако солдаты-христиане охотно служили в армии неверующего Цезаря! Когда он заставлял их молиться языческим идолам, они молились своему богу! Однако когда он приказывал: «В атаку!» — они были ему послушны!.. Чего добился своим безрассудным упорством патриарх Никон? Царь-батюшка все равно сломил его и отнял церковные свободы! Двести лет после этого православная церковь поднималась на ноги!

Советская Россия вот-вот рассыплется. Перед нами встанут задачи столь грандиозные, каких автокефальная церковь не знала со времен Кирилла и Мефодия. Надо дождаться святого дня возрождения православия полными сил и энергии. Во имя этого я не могу рисковать ядром хорошо слаженного аппарата для спасения единицы, даже столь близкой мне лично и дорогой. Прости, Сергей Иванович, но на моем месте ты поступил бы так же. Тем более что враги подготовили надежных свидетелей.

— Что правда, то правда, подготовили! — горько усмехнулся гость, смяв ненужную газету. — Но что за иезуитство! Какой же из меня гомосексуалист, Алексей Иванович, подумай, это же абсурд!

— Понимаю тебя, дорогой! Присядь, пожалуйста, и послушай! Потерпи, скоро придет наше время. В России страшный голод. И материальный, и духовный! Там истосковались по нас! Когда тебя снова станут носить на руках в Питере, не будет иметь значения, что поляки тебе однажды ловко подставили ножку и сколько-то месяцев ты провел не у дел! Поверь, твоей биографии такая деталь только придаст пикантности!

Хозяин опустился в кресло и стал наставлять друга:

— Пока что, Сергей Иванович, поедешь в Почаев. Думал послать тебя в Журовичский монастырь, место там романтическое, отличная монастырская пасека, цапли в несметном количестве гнездятся у собора над озером. Райский уголок!.. Да виленский бискуп и там будет есть тебя поедом, а ты человек горячий, клюнешь на провокацию раз-другой… От греха подальше, посиди пока в Почаеве, вдали от Елбжиховского, но будь и там тише воды, ниже травы, а я буду всегда помнить о тебе и молиться… Что делать, каждая власть от всевышнего…

Митрополит вздохнул, думая уже о другом.

…Архиереем Гродненской епархии стал отец Савва. Новый епископ разъезжал в том же самом с ослепительно белыми спицами «крайслере», но дорогу в Грибовщину приказал шоферу навсегда забыть.