МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ПОЗДНЕЙ ИУДЕИ

МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ПОЗДНЕЙ ИУДЕИ

Мифологическое сознание древних иудеев уже в последние три века дохристианской эры охватывало гораздо более широкий крут сюжетов, образов и представлений, чем те, которые были зафиксированы древнейшими книгами Библии. Да и представление о самом Боге было уже иным, нежели во времена Моисея и Аарона. Иудейская религия периода составления Торы отразила грубые обычаи кочевников и завоевателей, и потому Яхве–Элохим часто выступает в Пятикнижии как злое и безжалостное божество. По мере перехода израильтян к оседлой жизни их нравы смягчались. Уже в пророческой литературе настойчиво звучат призывы к милосердию, к заботе о бедных и бездомных. А значит, в иудейском обществе складывается новая система нравственных оценок. В соответствии с ней Яхве–Элохим, как высшая ценность еврейского народа, должен был выглядеть абсолютно благим и милосердным. Но при этом возникала необходимость по–новому объяснить существование зла на земле. Если зло, царящее в человеческом обществе, легко можно было приписать греховности людей, то губительные для человека природные катаклизмы требовали совсем иной теодицеи — персонификации и анимации природных явлений, наделения ветров, вод и т. д. свойствами живых существ — способностью раздражаться, любить, гневаться.

Именно поэтому в мифах Поздней Иудеи мироздание резко отделяется от Творца. Едва будучи созданы, начинают «своевольничать» и противится воле Бога охваченные взаимной страстью Небесные и Земные воды, отказывается выполнять Его приказы морской царь Рехав. Элохиму, чтобы мир мог существовать, даже приходится почти тотчас уничтожить некоторые из своих созданий, как была, например, убита им самка Левиафана. Природные катастрофы, приносящие людям бедствия, таким образом, отделяются от Благого Бога. Ответственность за них с Него снимается.

Но отчетливее всего «размывание монотеизма» проявилось в быстром развитии ангелологии и демонологии, чему в большой мере способствовало знакомство иудеев с вавилонским, иранским, а позднее — эллинским пантеонами.

Если в древнейших текстах Ветхого завета ангелы выступали ипостасными проявлениями самого Бога (в Книге Бытие Бог является Аврааму и Сарре в облике трех ангелов, Книга Исход рассказывает, как из тернового куста к Моисею обратился ангел, но через два стиха тот же ангел назван Богом), то в более поздних библейских текстах (в Книге Судей и Книгах Царств) ангелы и злые духи уже не тождественны Богу, хотя и выполняют Его волю. В мифах же послепленного периода ситуация меняется еще больше. Ангелы нередко действуют в них по собственному усмотрению, иногда — даже вопреки приказам Всевышнего; появляется какой?то особый Небесный суд, полемизирующий с Богом и укоряющий Его за несправедливые решения. Небесные духи персонифицируются, получают собственное имя, сферу деятельности и соответствующие полномочия: Докиэль очищает у входа в рай не совсем безгрешные души, архангел Михаил покровительствует избранному народу, великий ангел Метатрон ведет небесное делопроизводство…

То же самое происходит и со злыми духами. В библейских книгах послепленного периода впервые звучат их имена: в Книге Иова мы встречаем Сатанаила, в Книге Товита — Асмодея. Начиная же с III в. до н. э. количество персонифицированных демонов резко возрастает. Они разделяются на ранги и подгруппы, получают свое родословие и «биографию». В числе демонов–князей оказываются Сатанаил, Самаэль, Мастема, Асмодей, Лилит. Среди малых бесов народная религиозность различала крылатых демонов — лилин, человекообразных — шедим и — злых духов, не имеющих ни тела, ни образа. При этом все они уже выступают как антагонисты Бога.

Именно им «переадресуются» мифами послепленного периода злые деяния, приписываемые в Пятикнижии Яхве-Элохиму. Согласно Книге Юбилеев, не Бог (как сказано в Исходе), а князь демонов Мастема встретил Моисея в пустыне, чтобы убить его. С Иаковом у Бет–Эля боролся ночью не Элохим, а великан Ог. При этом сам Господь Элохим все больше мыслится как абсолютное добро и благо. Даже когда Его архангелы справедливо пытаются кого?то покарать, Он удерживает их от этого, проявляя милосердие.

Если первоначально иудейская демонология заимствовала преимущественно из хананейских и вавилонских мифов, то в эллинистический период доминирующим становится греческое влияние. Но примечательно, что иудейский миф охотно заимствует лишь греческие сюжеты, тогда как имена демонов остаются местными. Это говорит о том, что к началу III в. до н. э. демонический пантеон иудаизма уже сформировался.

Абсолютное большинство мифов, появившихся в послепленный период, развивали и дополняли (а иногда принципиально переосмысливали) сюжеты Пятикнижия. В сознании иудеев временем, когда происходили мифологические события, оставалась, прежде всего, эпоха, описанная в Книге Бытие. Но в первые века новой эры главной темой иудейского мифотворчества становится Рим. Вновь появлявшиеся мифы стремились объяснить быстрый рост его могущества и сокрушительное поражение, нанесенное им Иудее. Отдавая дань грандиозности города и созданной им мировой державы, они трактовали, однако, Рим как явление периферийное сточки зрения Божественного промысла, возникшее вследствие событий и поступков, совершавшихся в Иудее — истинном центре мира. При этом на все лады подчеркивалась неизмеримо большая древность иудейской истории, культуры и государственности. Характернейшей чертой этих мифов был резкий антироманизм. Рим в их изображении порочен изначально, можно сказать «генетически». Он возник в наказание за грехи израильского народа, а поднялся и окреп при поддержке демона Самаэля. Вместе с водой, доставленной злым духом из Евфрата, Рим воспринял демонизм и злобу Древнего Вавилона. В описании Рима иудейские мифы используют те же метафоры и тропы, что и в характеристиках зловонного чудовища Левиафана.

Мифы и легенды Поздней Иудеи сохранились во многих памятниках древнееврейской письменности. Среди главнейших следует назвать Книгу Юбилеев, Заветы двенадцати патриархов, Книгу притч Соломона, а также в апокалипсисах Моисея и Авраама. Отзвуки этих мифов можно найти и во множестве других сочинений — трудах Иосифа Флавия, апокрифическом «Вознесении Исайи», некоторых трактатах Талмуда, агаде, мидрашах и т. д.

О древнейшем и наиболее содержательном памятнике такого рода следует сказать особо. Таковым считается Книга Еноха, названная по имени библейского патриарха, прадеда Ноя. Наиболее ранние ее части были составлены уже в IV в. до н. э. хотя в окончательном виде текст сложился в II— I вв. до н. э. Фрагменты этого сочинения дошли до нас на древнееврейском, арамейском, греческом и коптском языках, но наиболее полная версия сохранилась на эфиопском.