Император Адриан [425] и Бен Ханания [426]

Император Адриан[425] и Бен Ханания[426]

Однажды приехал в Рим Иошуа бен Ханания. Прослышав о мудрости знаменитого тайная, позвал его Адриан к себе во дворец и спросил:

— Велико ль могущество иудейского Бога? Знаю я, что сравнивали Его ваши пророки со львом. Но способен ведь чуть ли не каждый всадник убить на охоте льва.

Отвечал Адриану Иошуа:

— Не со всяким львом сравнивают Его, но с одним лишь бей–илаийским[427].

— Хотел бы я видеть этого зверя, — сказал Адриан. — Можешь ли показать его нам?

Воззвал бен Ханания к небесам, и услышан Всевышним был. Повелел Бог бей–илаийскому льву выйти из логова и вполголоса зарычать. Зарычал бей–илаийскийлев, находясь в тысяче миль от Рима. И рухнули его стены тотчас. Выкинули беременные матроны детей из чрева. Приблизился лев на сто миль к Риму и издал еще один рык. Повылетали зубы из десен у римских старцев и сбросило кесаря самого с трона на землю.

— Довольно! — закричал Адриан. — Умоли Бога своего, чтоб лев обратно ушел.

Вознес молитву Иошуа, и вернулся бей–илаийский лев в свое логово. Захотел тогда напуганный Адриан почтить Бога евреев, устроив пиршество для Него.

— Не по силам тебе это будет, — сказал Иошуа. — Сопутствует Ему неизменно великое воинство, и не хватит твоих сокровищ даже столы для всех соорудить.

Решил все же попробовать Адриан. Выбрал он обширное поле и все лето на нем шатры возводил. Но подули осенние ветры и смели постройки. Снова начал готовиться император. Ушла на это зима. Когда же в шатрах столы и ложа уже стояли, смыло весенним ливнем постройки в Тибр.

— Не желает, видно, ваш Бог, чтобы я Его почитал, — сказал бен Ханании император.

— Ошибаешься, государь! — отвечал Иошуа. — Это небесные слуги — заметальщики и поливальщики Божьи дорогу Господу в Рим готовят.

И понял царь, что не по силам смертному потчевать Бога.

Позван был Иошуа в другой раз к царю во дворец, и спросил его Адриан:

— Почему не покажется Бог ваш людям хоть бы раз в году? Увидев Его, прониклись бы они страхом и почитали бы Его повсеместно.

— Не могут видеть Господа люди, — отвечал бен Ханания. — Ибо не вынесут их глаза сияния славы Божьей.

— Не стану я поклоняться вашему Богу, — сказал император, — пока сам Его не увижу.

А гуляли они в тот раз в царском саду, и был полдень. Указал Иошуа Адриану на солнце и говорит:

— Вглядись?ка, царь, в него хорошенько, если Бога нашего хочешь видеть.

— Какой же глупец станет в полдень смотреть на солнце?! — возразил Адриан.

— А ведь оно всего лишь слуга Господне и отраженье славы Его. Если великий кесарь не может взирать на солнце, как же будут люди смотреть на Того, чей свет оно отражает?

Не нашел, что сказать, Адриан и удалился в свои покои. Но слышала их разговор царская дочь и, удивляясь мудрости слов тайная, захотела сама взглянуть на него. Вышла она к бен Ханании и, пораженная его простоватым видом, вскричала:

— Может ли быть такое? Прекрасная мудрость в дрянном сосуде!

Спросил ее Иошуа:

— Скажи мне, о дочь, в каких кувшинах храните вы драгоценные вина?

— В глиняных, — отвечала та.

— Разве и царские вина хранят в таких же?

— Именно так мы делали до сих пор. А в чем же его хранить?

Молвил девушке Иошуа:

— Если прекрасному только в прекрасном место, надлежит редкие вина держать в драгоценных вазах.

Приказала царская дочь, чтоб перелиты были лучшие вина в золотые кувшины. Исполнили это слуги, и вскоре скисло вино. Когда ж попробовал его император и узнал, в чем дело, спросил он у дочери:

— Кто подсказал тебе сделать так?

Отвечала царевна:

— Иошуа бен Ханания.

Призвал кесарь Иошую. И объяснил таннай Адриану, что не совет он царевне давал, а говорил притчу.

Посмеявшись, сказал кесарь:

— Но ведь встречаются и с красивой внешностью мудрецы.

Отвечал бен Ханания:

— Да, кесарь, но только, будь они некрасивы, куда б мудрее были.

Покоренный мудростью бен Ханании, разрешил Адриан иудеям возвести новый храм в Иерусалиме. Возликовал народ Израиля, и во множестве городов собирали для этого деньги, и не мало их уж собрано было. Но внушил дьявол самаритянам оклеветать евреев. Узнав, что уехал из Рима Иошуа, отправили они тайно посольство к кесарю и сказали:

— Не для постройки храма собирают евреи деньги, а готовят восстание против тебя. Пока не поздно, отбери золото, а строительство запрети.

— Но как его запретить? — задумался император. — Ведь дано разрешение им от народа римского и сената.

— Прикажи, кесарь, — сказали самаритяне, — чтобы строили они новый храм не на прежнем месте. Или пусть размеры его изменят — больше прежнего сделают или меньше. Откажутся сами они тогда от постройки.

Так Адриан и сделал. Но вызвал новый его указ всеобщий плач среди иудеев. Собрался народ в долине Бет–Римон, и говорили многие, что не следует больше кесарю подчиняться. Дошел слух об этом до римских властей. И, чтоб беды избежать, поспешил Иошуа бен Ханания в Бет–Римон и сказал людям:

— Подавился однажды лев огромной костью. Как ни вертелся, избавиться от нее не мог. И стал он на помощь звать. Прилетел, услышав стоны его, журавль, клюв свой длинный в глотку зверя засунул и вытащил кость, а потом стал о награде просить. «Убирайся немедля! — прорычал ему лев. — Довольно тебе и того, что можешь теперь похвастать — был, дескать, я в пасти у льва, но ушел невредимым». Так вот и мы, братья, — будем довольны и тем, что, оказавшись под властью Рима, жизнь свою сохраняем.