ГЛАВА ШЕСТАЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Посему, оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству.

Выше сказал: вы ослабели, вы стали младенцами и дошли до такого состояния, что вам нужно снова учиться первоначальным основаниям веры, посему теперь и говорит, что вам должно, наконец, размышлять как совершенным и превзойти слово начала Христова, то есть первые начала веры, и устремиться к совершенству, то есть быть восприимчивыми к более возвышенному. Или еще можешь понять это в таком смысле: так как казалось, что они хромали в отношении поведения, то теперь говорит им о жизни безукоризненной, как бы так говоря: не должно вам всегда вращаться около начала, то есть поучаться в вере, подобно новообращаемым, но должно стремиться и к совершенству, то есть к лучшей жизни. Ибо совершенен тот, кто вместе с верой проводит и жизнь правую. Ведь вера — начало и основание, и без нее ничего невозможно сделать, как и без букв нельзя знать грамоты. Однако как нельзя постоянно заниматься одними буквами, так нельзя постоянно быть наставляемым в вере, подобно младенцам и несовершенным. Если же кто пожелает принять первое толкование, а это отвергнет на том основании, будто оно не соответствует тому, что ранее сказано апостолом Павлом, тот пусть припомнит, что у него есть обычай, говоря об одном, быстро переходить к другому: как, например, в Послании к Коринфянам, беседуя о трапезах, он перешел к речи о таинствах (1 Кор. 11:20-30). Таким образом и теперь, высказывая им вначале порицание за слабость и неспособность к восприятию более совершенного, обращается к рассуждению об образе жизни, называя их несовершенными и за то, что не по вере расположили свою жизнь.

И не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога.

То есть вновь не делая с самого начала того, что вы делали в то время, когда вы намеревались креститься, как например, обращения от мертвых дел, то есть отречения от дел сатаны. Кто приходит ко Христу, очевидно приходит таким образом, именно раскаиваясь в прежнем, как в учении, так и в жизни: ведь если не отвергнуть прежнего, то как можно достигнуть второго? Поэтому присоединяет: и вере в Бога. Тогда и вера, именно после покаяния в мертвых делах. Таким образом, говорит: не должно вам поучаться относительно веры, как начинающим, ибо вы уже уверовали. Но этим намекает, что они и колебались, и потому нуждались в основании.

Учению о крещениях.

Павел сказал об этом во множественном числе не потому, что существует много крещений: ибо крещение едино (Еф.4:5), но потому, что это как бы выходило из следующего. Раз он снова оглашал, то снова и крестил бы; и в случае отступления снова крестил бы: по необходимости было бы много новых крещений, но это нелепо. Посему вы не должны повторять крещение, но пребывать при первом крещении. Быть может, они, как крепко придерживавшиеся закона, и под благодатью признавали по-иудейски много крещений. Заметь, что .за покаянием следует крещение. Так как покаяние само по себе не может явить нас чистыми, поэтому мы крестимся, чтобы все было делом благодати Христа.

О возложении рук.

Чрез это они получали Святого Духа, чтобы пророчествовать и творить чудеса. Когда, сказано, Павел возложил на них руки, они получили Духа Святого (Деян. 19:6).

О воскресении мертвых.

Это происходит при крещении под образом погружения в воду и восстания из нее, и утверждается в исповедании веры, ибо мы исповедуем, что веруем в воскресение мертвых.

И о суде вечном.

То есть суде, дающем или вечные блага, или наказания. Кажется, говорит это потому, что они, вероятно, колебались, хотя уже уверовали, или жили худо и беспечно, говоря при этом: бодрствуйте. Невозможно говорить, что, если мы жили нерадиво, или отпали от веры, то снова окрестимся, снова получим возможность омыться от грехов и удостоиться того же самого, чего удостоились и прежде. Прельщаетесь, говорит он, рассуждая таким образом.

И это сделаем, если Бог позволит.

Это сделаем — что? — то, чтобы идти к совершенству, если и Бог желает. Сказал же это не так, как бы Бог не повелевал этого, но как обыкновенно говорил, что если Богу угодно, то это именно я и хочу сделать.

А вместе с тем поучает нас здесь тому, чтобы мы все ставили в зависимость от воли Его и чтобы даже при бесспорно добрых делах мы не доверяли собственному суждению и своим силам. В этом же ясно убеждает и апостол Иуда.

Ибо невозможно — однажды просвещенных.

Не сказал, неполезно, или неприлично, но: невозможно, так что привел их в отчаяние относительно надежды на второе крещение.

И вкусивших дара небесного.

То есть отпущения грехов. Ибо этого никто не в состоянии дать, кроме одного Бога.

И соделавшихся причастниками Духа Святаго.

После оставления грехов следует причастие Святого Духа: ибо Он не обитает в теле, обремененном грехами. Сообщался же Дух Святый чрез возложение рук, как и выше сказано.

И вкусивших благого глагола Божия.

Не сказал прямо, что это такое: но, конечно, дает нам понять, что говорит это обо всяком духовном учении.

И сил будущего века.

Так он называет или силы творить чудеса, или жить подобно ангелам, в том смысле, чтобы не нуждаться ни в чем здешнем, но взирать на будущее, и уже здесь получить невещественный и духовный залог будущей жизни.

И отпадших, опять обновлять покаянием.

То есть чрез покаяние. Что это? Неужели отвергается покаяние? Да не будет. Но — обновление чрез вторичное крещение. Ибо обновление есть действие одного крещения, как и пророк говорит: обновляется, подобно орлу, юность твоя (Пс. 102:5); действие же покаяния состоит в том, что оно освобождает от ветхости и делает сильными. Но в прежнюю светлость возвести не может. Ибо в крещении все было делом благодати. Посему покаянием, говорит, — именно, крещением. Ибо сначала всякий раскаивается в прежней жизни, потом крестится, как и сам он выше сказал: обращение от мертвых дел. И из последующего ясно, что он отрицает вторичное крещение.

Когда они снова распинают в себе Сына Божия.

Крещение есть крест. Ветхий наш человек распят с Ним, и мы соединены с Ним подобием смерти Его. И еще: мы погреблисъ с Ним крещением. Ибо как Христос умер на кресте плотью, так мы в крещении умираем для греха. Поэтому, кто вторично крестится, тот распинает вторично Христа, насколько это в его власти. Но это нелепо. Ибо Он однажды умер и воскрес, и смерть уже не имеет над Ним власти (см. Рим.6:4-9). Итак, нет вторичного крещения, так как нет и вторичного креста. Что же препятствует, чтобы было и третье, и четвертое, и так до бесконечности? Не просто сказал: снова распинают и остановился; но еще прибавил: в себе, чтобы показать, что мы, проводя беспечно свою жизнь в предположении, будто существует другое крещение, совершаем все так, как бы сами поддерживали в себе дурное мнение.

И ругаются Ему.

То есть торжествуют, позорят. Понимать это можно двояко; или так, что те, которые распяли Господа, измыслили тогда для позора Его такой род смерти, очевидно, проклятый и позорный, и определенный для злодеев: или так, что Христос, будучи однажды распят, в последующее время исповедуется бессмертным. Поэтому тот, кто распинает Его во второй раз, делает это исповедание ложным, что приносит бесчестие Христу, однажды только вкусившему смерть, а потом уже бессмертному. Таким образом, двумя способами подтверждается невозможность этого дела: во-первых, тем, что кто был удостоен таких благ и все растратил, тот уже недостоин снова наслаждаться теми же самыми благами, во-вторых, и еще более, тем, что невозможно, чтобы Сын Божий снова был распят.

Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь.

Землей он называет душу, а дождем- учение, как и в другом месте: повелю облакам, говорит Бог, не проливать дождя на виноградник (Ис. 5:6). И еще: поток Божий полон воды (Пс. 64:10) то есть тот, кто получил от Бога дар к научению других, исполнился вышних вод, или даров. Здесь он дает понять, что те и принимали и пили слово, и часто удостаивались его, и тем не менее не получили от того пользы, что и выше сказал: судя по времени, вам надлежало быть учителями.

И произращающая злак полезный.

То есть жизнь, исполненную добродетели. Ибо нет ничего столь полезного, то есть приличного и вожделенного, как чистота жизни.

Тем, для которых и возделывается.

Злак, говорит, то есть добродетельную жизнь, порождает земля для тех, для которых возделывается, и для тех это полезно: ибо сами те, приносящие добродетель, будут наслаждаться ею. Некоторые поняли тем в смысле: учителям; ибо, действительно, ими воспитывается доброе поведение, так что они являются участниками в добродетели своих учеников.

Получает благословение от Бога.

Здесь молчаливо укоряет эллинов, которые приписывают произращение плодов силе земли. И даже не руки земледельца производят плоды, но все, говорит, есть дело Божие: Сам Он благословляет и дает изобилие плодов.

А производящая терния и волчцы.

Не сказал: произращающая, как именно выше сказал о злаке, но: производящая, как бы сказал, — извергающая и выбрасывающая некоторый излишек. Терния же и волчцы — это житейские заботы, обольщение богатством и вообще всякий грех, как и Давид говорит: «я сделался страдальцем, когда вонзился в меня терн» (Пс. 31:4). Терн не просто входит, но вонзается, и если мы не выдернули весь, но немного осталось его, то он причиняет большую боль и требует лечения и забот. Но еще есть и волчец: где его касаешься, там и ранит, и повсюду он неприятен: на земле приносит бесчестие, а в будущем веке и особенно.

Негодна и близка к проклятию.

Сказал, что добрая земля благословляется Богом; а бесплодная — не сказал просто: проклята, но близка к проклятию, чтобы не отчаивались. Ибо кто близок проклятию, может быть и далек от него.

Которого конец — сожжение.

И это, чтобы мы не отчаивались. Ибо не сказал: земля будет сожжена, но которого конец — сожжение, то есть если она до конца останется бесплодной. Таким образом, можно избегнуть бесплодия и сжечь терния, и сделаться благопотребным, и удостоиться благословения.

Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так.

Достаточно укорив и устрашив, снова утешает, чтобы не сделать их совершенно беспечными. Ибо кто сильно наказывает ленивого, тот делает его еще более ленивым. Поэтому говорит: говорю это не потому, что осудил вас, и не потому, что считаю вас исполненными терний, но потому, что боюсь, как бы не случилось этого с вами. И не сказал: ожидаем от вас, но: надеемся, то есть находимся в твердой уверенности относительно вас, что вы не так живете, но лучше, и что заботитесь о собственном спасении, хотя мы и выразились так сильно. Итак, он говорит это или об их жизни, именно, что вы настолько тернисты, или о воздаянии, что вы не близки к проклятию и не к сожжению, но для вас назначается иное воздаяние. Обрати внимание и на следующее.

Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше.

Смотри, как он ободрил и укрепил их в надежде на лучшее, напомнив им о прежних их делах и правде Божией: ибо, если Бог правосуден, — Он не забудет дела вашего, то есть милосердия, братолюбия, но воздаст вам. Потому не отчаивайтесь, но вполне надейтесь на лучшее, так как Бог совершенно справедлив. Итак, не о вас сказал я, что сказал жестоко, ибо знаю, что вы не достойны проклятия.

И труд любви, которую вы оказали во имя Его, послужив и служа святым.

Важное дает о них свидетельство, указывая не на дела только, но и на дела с усердием. Ибо служить есть знак усердия. Говорит о любви и милосердии, которое они показали не к братьям своим, но во имя Божие. Смотри, какое величайшее утешение в том, что мы делаем не для людей, но для Бога, как и Христос говорит в Евангелии: сделали Мне (Мф. 25:40). Ибо кто ради имени Божия печется о неправедном, тот делает это для Бога. Святым, то есть верным. Ибо всякий верующий — свят, хотя бы он был и мирянином. Ибо неверующий муж, говорит, освящается женою верующей, и жена неверующая освящается мужем верующим (1 Кор. 7:14). Таким образом, вера здесь производит освящение. Посему будем внимательны не к одним только отшельникам, как к святым, но и к мирянам: те, конечно, святы как по вере, так и по жизни, но и миряне святы по вере, а многие и по жизни. Смотри, как он успокаивает их. Ибо сказавши: послужив, не остановился, но прибавил: и служа, то есть и теперь вы делаете то же самое.

Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца.

Как бы на чей-нибудь вопрос: ради чего сказал это ты, Павел, если не желал наказывать нас? — говорит, что сказал это, желая, чтобы и на будущее время вы поступали хорошо; не осуждая вас за прошлое, а опасаясь за будущее. И не сказал: хочу, что именно показывало бы учительскую власть, но желаю, что свойственно отеческой любви. Ибо не на словах желаю этого, но душа моя сгорает о вас. Таким образом понимай выражение желаю. И не просто о вас, но о каждом в отдельности: так он заботился о всех, и о малых и великих, и всех знал. Чтобы оказали совершенную уверенность в надежде, то есть чтобы обнаружили полную и совершенную надежду и не были смущены. Смотри, как не поражает прямо и не говорит: вы отчаялась и доселе не пришли в себя, но как бы так говорит: хочу, чтобы ты всегда был тщателен и чтобы, каким ты был теперь и на будущее время.

Дабы вы не обленились.

И это к их утешению: ибо относит это к будущему времени. И хотя выше сказал: потому что вы сделались неспособны слушать (Евр.5:11): ибо доселе указывал на неспособность слушать; теперь же, говорит, заблаговременно пекусь о том, чтобы эта неспособность не коснулась вашей души. Ибо как бездействие и недвижимость вредит телу, так и не упражнение в добрых делах делает душу слишком беспечной.

Но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования.

Выше напомнил им, в чем они прежде были добродетельными, представляя им пример в собственных их делах. Теперь же возводит их к патриарху Аврааму. Чтобы не думали, что они, как недостойные никакого слова, забыты и оставлены Богом, указывает, что проводить жизнь среди искушений есть удел особенно славных мужей, и что Бог так поступал с великими мужами. Ведь если бы Он тотчас же давал то, что обетовал, то не могла бы обнаружиться вера их: теперь же медлит исполнением, чтобы чрез терпение открылась их вера. Ибо тогда становится очевидной вера обещавшему, когда кто, не получая обещанного в продолжение долгого времени, верит, тем не менее, что получит, и не отчаивается. Посему для того выражаю вам эти укоризны, чтобы восстановить вас и чтобы вы подражали тем, которые верою и долготерпением наследовали обетования. А кто эти мужи, он объясняет далее. Но смотри, как на первом месте поместил веру, потом долготерпение, потому что долготерпение происходит от веры. Ибо кто не верит, что Обетовавший несомненно даст, тот и не долготерпит.

Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, говоря: истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя (Быт. 22:16).

Так как много было таких, которые наследовали верой обетования, то он пока теперь опустил всех прочих, оставляя их для последующего, и напоминает только об Аврааме, как по важности лица его, так особенно потому, что он и удостоился и получил обетование. И этим он также показывает, что не должно предаваться малодушию, но уповать на Бога, Который, обычно, не скоро исполняет обещание, но спустя долгое время. Когда же Бог клялся Собою? Или в самых словах, в которых говорит: «Я клялся Собой». А может быть, кто-нибудь скажет, что в слове: истинно содержится клятва Бога Собой; ибо истинно значит «поистине». Это есть не что иное, как утверждение истины; но истиной может быть кто иной, как не Бог? Так и Господь в Евангелии, говоря: истинно, истинно говорю вам (например, Ин.11:26 и др.), клянется той же самой клятвой; клянется Самим Собой, как и Отец, так как не имеет клясться высшим. Однако некоторые думали, что и Сам Сын тогда беседовал с Авраамом: ибо Писание говорит: сказал же Ангел Аврааму (Быт. гл.18). Но никаким образом, говорят, Отец не мог быть Ангелом, но Сын — великого совета Ангел.

И так Авраам, долготерпев, получил обещанное.

Каким образом в конце послания говорит, что они только издали видели исполнение обетовании и радовались (Евр.11:13), а теперь говорит, что Авраам получил обещанное? Не об одном и том же говорит здесь и там, но здесь говорит об обетованиях земных, которые Авраам получил спустя долгое время, а там о небесных, которых он еще не получил. Однако и то и другое, — и то, что он получил, и то, что он еще не получил, служит утешением для малодушных, — одно потому, что и мы получим, если обнаружим долготерпение, другое потому, что если еще не получил тот, кто достиг совершенства за столько лет раньше, то слишком неразумны мы, негодующие на то, что еще не получаем. Смотри, как он сказал: долготерпев, получил обещанное, чтобы показать великую силу долготерпения, и что не одно только обетование совершило все, но и долготерпение. Здесь же внушает им и страх, давая понять от противного, что малодушие препятствует исполнению обетования. И это случилось в пустыне с древним народом, который малодушествовал и совершенно не получил обетования. Итак, кто-либо скажет: почему же святые, долго терпев, не получили, как говорится в конце послания? Они, во всяком случае, получат. А роптавшие из народа и не получили, и не получат.

Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их.

То есть клятвой разрешается недоумение во всяком прекословии. Ибо много говорят и возражают в споре с той и с другой стороны, но клятва, являясь последнею и подтверждая, разрешает все сомнительное.

Посему (?? ?) и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву.

То есть потому именно, что клятва придает людям полную уверенность, и Бог клянется. Или, посему, вместо: в том, что клялся, говорит, Бог Самим Собой, Он с избытком доказал нам, что всячески и непреложно исполнит то, что обещал. Ибо хотя Богу должно было верить и без клятвы, однако Он снисходит ради нас и смотрит не на Свое собственное достоинство, но, чтобы убедить нас, попускает говорить о Себе недостойное. Ибо мы верные, благословенные в семени его, которое есть Христос, являемся наследниками обетования. Смотри, как и тогда говорит, что Сын — посредник между Богом и людьми. Ибо Собой, как Словом, клялся Бог и Отец.

Дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать.

Какой и какой? Как тем, что просто сказал и обещал, так и тем, что к обетованию присоединил клятву. Так как у людей считается более достоверным то, что с клятвой подтверждено, поэтому и Бог присоединил ее. В которых, вместо из них, — из этих двух вещей обетование является наиболее достоверным, и невозможно Богу солгать. Посему, как поклялся Он ради нас, хотя Ему и недостойно клясться, так понимай и то, что «Он навыче от сих, яже пострада». Ибо и люди более считают достоверным то, что познано на опыте.

Твердое утешение имели мы, прибегшие взяться (????????) за предлежащую надежду.

То есть великое утешение и ободрение. Это сказано не столько по отношению к Аврааму, сколько по отношению к нам, прибегшим к Нему, то есть возложившим на Него надежду. В чем же мы имеем ободрение? В том, чтобы держаться (????????) за предлежащую надежду: то есть чтобы мы, на основании того, что дано было Аврааму, были убеждены и относительно обетовании, касающихся нас, и не сомневались бы относительно грядущих и небесных благ, на которые надеемся; напротив, чтобы мы твердо и безопасно держались этой надежды и не утратили ее. Ибо обетование Аврааму есть обетование и нам, и преимущественно нам, уверовавшим во Христа, как сказано выше.

Которая для души есть как бы якорь (???????) безопасный и крепкий.

Эту надежду мы имеем, как якорь. Ибо как тот якорь во время бури дает устойчивость кораблям, так и надежда делает твердыми и терпеливыми людей колеблющихся под влиянием искушений. Не просто сказал: якорь, но: безопасный и крепкий. Ибо бывает якорь, который не сохраняет устойчивости корабля, или когда он испорчен, или когда он очень легок. Совершенно справедливо он вспомнил не об основании, а о якоре: потому что основание прилагается к людям весьма твердым и любомудрым, а якорь — к подвергающимся буре, какими были те, будучи обуреваемы искушениями.

И входит во внутреннейшее за завесу.

Выше сказал: надейтесь, ибо сбудется то, на что надеемся. Теперь, уверяя более совершенно, говорит, что мы уже и имеем это в надежде. Ибо она, вошедши внутрь неба, сделала то, что мы уже — при обетованных благах, хотя еще находимся на земле, хотя еще не получили их. Такую силу надежда имеет, что земных делает небесными. Но как в Ветхом Завете завеса отделяла Святое Святых от остальной скинии, так и небо для нас завеса, отделяющая земное от божественнейшего и пренебесного.

Куда предтечею за нас вошел Иисус.

Сказавши, что надежда наша восходит на небо, подтверждает сказанное, удостоверяя это делами. Ибо и Он, Христос, вошел: и не просто вошел, но вошел предтечею, то есть как бы убеждая нас, что и мы должны войти. Ибо предтеча идет впереди кого-нибудь, следующих за ним, и расстояние между предтечей и следующими за ним совсем не велико, как и между Иоанном и Христом. Поэтому не смущайтесь: скоро и мы войдем туда, где наш предтеча. Но не удовольствовался, сказав: предтеча, но прибавил и: за нас, для большей убедительности, как бы так говоря: Сам Он не нуждался в том, чтобы войти туда: ибо зачем Ему это, когда Он — Бог? Но как ради нас Он воспринял плоть, так ради нас же Он вошел и внутрь неба, чтобы нам открыть путь. Посему необходимо войдем и мы сами. Или выражение за нас обозначает: чтобы ходатайствовать за нас пред Отцом, как и первосвященник входил во Святое Святых однажды в год, молясь за народ.

Сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека.

И это — величайшее утешение; если наш Первосвященник на небе, то Он и много лучше иудейских первосвященников, именно: по способу избрания, ибо Он — не по чину тех, но по чину Мелхиседека; и по месту, и по скинии, ибо Он — горе и на небе; по завету, ибо о более великих и более совершенных благах, и по постоянству, ибо вечный, а не временный, и, наконец, по личности, ибо Он — Сын Божий. Поэтому не падайте духом. Но все это сказано о Христе по плоти, ибо по плоти Он и стал Первосвященником.