17. Уважаемая публика! Посмотрите на этого истинного монаха!

17. Уважаемая публика! Посмотрите на этого истинного монаха!

Некоторые люди говорят: «Саваки роси — не один из этих дегенерированных священников, у которых есть свой собственный храм!». Какими изощренными мы всё-таки можем быть, когда речь идёт о том, чтобы выпендриться перед другими: Всегда, когда мы находим что-нибудь особенное, на что мы можем любоваться и чем восхищаться, то только пачкаем этим Дхарму.

Кто сделал все эти хорошие дела? Ты? Если их сделал «ты», то в этом ничего особенного!

Если ты прекратишь красоваться перед другими, то твоя жизнь будет занимать безграничное пространство. С тех пор, как я принял эту профессуру в университете Комадзава, я получаю каждый месяц зарплату за дзадзэн — странно, если ты начинаешь делать бизнес из того, что на самом деле должен практиковать для себя самого втихоря. Это означает, что моя практика ещё незрелая!

Рёкан не имел ни денег, ни имени, ни положения. Почему это делает его чем-то особенным? Потому что он не запутывается в своих человеческих желаниях. И потому что он сам был бы последним, кто бы назвал себя чем-то особенным.

Когда люди начинают говорить, что ты являешься чем-то особенным, то ты больше не настоящий монах, а просто красуешься как монах. Если люди обращают на тебя внимание, то с твоей практикой что-то не так.

Чайные чашки в старом корейском стиле (Идо-тяван) не важничают и не унижаются. В этом нет ничего искусственного, это не украшение, там нет ни капли тщеславия — их гончар полностью забыл всё это. Это забвение и есть именно то, о чём должна идти речь в чайной церемонии.

Знаком истинной доброты является то, что она не знает границ. Доброта должна всегда иметь достаточно места отдать ещё больше. И при этом она ни капельки не должна думать, что «добра». Жить свободным от понятий и мыслей означает, что ты просто делаешь то, что ты делаешь, не много размышляя об этом.

Японская садовая архитектура очень тонка: Мастера доводят их искусство до такой степени, что они компонуют, ещё компонуют, пока не дойдут до точки, где это наконец-то выглядит, как будто бы выросло само собой — это считается самой высшей точкой тончайшей садовой архитектуры.

Вопрос только в том, почему же сразу не наслаждаться живой природой?

«Странный» человек, который считает самого себя странным, на самом деле нестранный. Он просто делает вид, что он «странный». Только странный человек, который считает себя абсолютно нестранным, действительно странный.

Тот, кто считает себя мастером Дзэн и хочет, чтобы другие обращались с ним подобающим образом, ведёт себя как дурак. Истинный мастер Дзэн вообще не думает о том, мастер он Дзэн или нет.

Некоторые монахи так строго придерживаются правил только потому, что за это ими восхищаются. Для меня это чем-то похоже на трюки фокусника в цирке — я бы охотно сказал: «Уважаемая публика! Посмотрите на этого истинного монаха!».

Также как и жизнь, так и Буддадхарма — только сон во сне. Ты не можешь хвастаться этим сном — это было бы похоже на мастера молчания, который утверждает: «Все в мире постоянно говорят о себе — только я храню молчание!».

«Бесшумен и элегантен — полёт соловья».

Не делая для себя рекламы, молча идти своим путём — как соловей, улетающий бесшумно. Для этого необходимо иметь религию у себя внутри. Потому что этот путь — путь просветления.

Одному молодому монаху, который с очевидным честолюбием практиковал путь Будды, я сказал: «Лучше смотри, чтобы ты не выдохся!».

Потому что в практике пути речь идёт не о том, чтобы что-то достигнуть. Твоя повседневная практика должна быть выражением бесцельности, самоотверженности и отпускания.

Поэт хайку Бусон, который всю свою жизнь не стремился ни к чему особенному, именно поэтому кажется нам таким величественным и чистым.