27. Человек в иллюзии одновременно является Буддой — речь идёт о том, чтобы полностью изживать глубину и динамику этого отношения

27. Человек в иллюзии одновременно является Буддой — речь идёт о том, чтобы полностью изживать глубину и динамику этого отношения

Что произойдёт, если ты пытаешься понять непостоянство тем, что постоянно медитируешь над разлагающимися трупами? В итоге весь мир будет казаться тебе серым и мрачным. Не старайся представить уродливым то, что красиво: Красивая девушка красива не потому, что хочет вскружить тебе голову и отвлечь от медитации. Она просто красива, вот и всё.

Чем больше ты занят своим умом обезьяны и волей лошади, тем больше они прыгают по кругу и смеются над тобой. Ты можешь практиковать дзадзэн, рецитировать имя Амитаба Будды, очень строго соблюдать все правила, ты можешь ждать, пока не состаришься: Но никогда не избавишься от иллюзий. Как бы отчаянно ты ни пытался уничтожить свои иллюзии, ты не достигнешь состояния недуманья или не-ума, а только сведёшь с ума самого себя.

Если мы до конца исследуем нас самих, то увидим, что там нет совершенно ничего особенного. В начале мы были амёбами и сперматозоидами, ни мужчинами, ни женщинами. Так почему же мы пытаемся украсить наш внешний вид такими идеями как «красота» и «уродство», «сатори» и «иллюзия»? Все наши представления о ценности — это галлюцинации, просто сон. И только потому, что мы не хотим из него просыпаться, мы, люди, извиваемся в нашем страдании. Но мы не должны забывать, что сами создали это страдание.

Не дай ничему схватить тебя, ни за что не цепляйся. Чего бы ты ни достиг: не останавливайся, иначе ты начнёшь плесневеть. «Ум действует, не обосновываясь на каком-нибудь месте» (Алмазная сутра). Поэтому это действие безгранично во всех направлениях.

Слово «Будда» тоже ни что иное, как камень на поле твоего ума. Ты должен избавиться от своих понятий о «Будде» и «Дхарме» для того, чтобы просто видеть всё таким, какое оно есть.

Ты говоришь «огонь», но не сжигаешь себе при этом рот. Ты говоришь «вода», но это не утоляет жажду. Ты должен, наконец, оставить слова в покое и повернуться к бесформенному образу действительности.

Вопрос в том, говоришь ты с мирской точки зрения или с точки зрения учения Будды? Всё на самом деле не такое, каким его называют, но если ты поймёшь значение слов, то увидишь, что действительны даже сами эти имена вещей.

Во всех феноменах совместно действуют и одно и десять тысяч различий. Всё становится одним и одно растворяется во всём, и это взаимодействие не останавливается ни на одно мгновение.

Если ты придаёшь слишком большое значение самадхи (становление одним целым), то впадёшь в апатию. Если же ты слишком склонен к мудрости, то потеряешься в десяти тысячи различиях. Для нас речь идёт ни о том, чтобы деградировать к одноклеточным и ни о том, чтобы стать рассеянными профессорами. Для нас речь идёт о том, чтобы вместе жить самадхи и мудрость как часть нашей повседневной жизни. Это должно быть абсолютно свободное действие, стоя твёрдо обеими ногами на земле. Один пример показывал Шакьямуни в течение 40 лет его странствующих проповедей в своей повседневной жизни.

Пустота означает структуру ничто, которое охватывает всё. Нет буддизма без страдающих существ.

Ты должен смотреть на сцену из-за кулис и смотреть на то, что находится за кулисами, со сцены. «Сцена» — это бытиё. «За кулисами» — это пустота. Без того, что находится за кулисами, нет сцены, а без сцены, за кулисами ничего нет.

«Форма — это пустота, пустота — это форма» (Хання Сингё). Это означает, что форму и пустоту нельзя разделить. Живое целое, которое лежит до разделения, манифестируется здесь и сейчас на наших глазах.

Если мы подумаем о нашей жизни в этом мире с точки зрения буддизма, то увидим, что это похоже на отражение в воде: Лицо, отражённое в воде — это я. Но я — не это лицо, отражённое в воде. Так мы становимся свидетелями непостижимого, бесконечного взаимодействия «меня» и «другого».

Человек и Буддадхарма — эта связь непостижимо глубока. Заурядный человек и Будда живут вместе. Нет заурядного человека кроме Будды и нет нирваны вне жизни и смерти. Ты должен найти покой внутри горящего дома.

Тот, кто совершит проступок своим телом, снова найдёт путь посредством тела. Поэтому можно сказать, что это тело, какое оно есть — Будда. «Сосновые тени тем темнее, чем светлее и яснее светит луна». Чем больше ты сидишь, тем яснее понимаешь, что в тебе вместе живут Будда и заурядный человек. Это — самадхи: бесконечно просторный и в то же время сложный мир.

То, что выходит на поверхность во время дзадзэн — не иллюзии. Это содержимое тебя самого. «Ах, так я выгляжу изнутри. Ничего, чем бы я мог гордиться…». Важно однажды подумать так. В самом себе ты встречаешь и Будду и чёрта, и зверя и голодного духа. Это внутренняя декорация постоянно меняется, иногда она рай, иногда ад. Это всё отражения тебя самого. Если ты в спокойствии погружаешься в это, то увидишь, что учение школы Тэндай о 3000 Дхармах внутри сознания, учение о 75 Дхарм школы Куся и 100 Дхарм школы Юйсики представляют собой объяснения этой твоей внутренней декорации.

Разве бытие заурядным человеком нечто плохое? Нет, пока ты из него ничего не делаешь, то оно подобно облаку, плывущему по небу. Не важно, имеет ли это облако образ змеи либо чёрта — оно растворится в пустоте. Если тебя в твоих мыслях не отпускает красивая девушка, просто сядь в дзадзэн: когда-нибудь эти мысли уплывут как облака. Ты не будешь думать о ней в течение десятилетий.

Жизнь — это смерть, смерть — это жизнь. Потому что всё только сон: нам снится, что мы живём, так же, как нам снится, что мы умираем. На самом деле жизнь-и-смерть одно целое.

Каждое отдельное мгновение — это первая встреча и каждое отдельное мгновение — это в то же время прощание: внутри этого единого мгновения рождение и смерть — одно.