8:4—22 Нет истинного исцеления

8:4—22 Нет истинного исцеления

Этот отрывок начинается с краткого (4—7) повторения темы «совращения», «возвращения» и «обращения» (в еврейском языке все эти слова переданы одним и тем же глаголом; ср. также гл. 3). Иудея обвиняется в постоянном отступничестве (5б) в противоположность покаянию, к которому призывает ее Бог. Противоестественность ее поведения иллюстрируется на примере птиц, которые руководствуются данным им Богом инстинктом, зная время и место своих перелетов. А люди утратили данное им от рождения чувство Бога. Они не осознают, что пришла пора вернуться к Богу. Похожие высказывания встречаются в притчах у Екклесиаста (напр., см.: Екк. 3).

Пророк продолжает свои рассуждения о мудрости, горько упрекая иудеев, считавших себя мудрыми (8:8) на основании того, что им дан письменный закон и право на объяснение его. Вероятнее всего речь шла о священниках (ср.: ст. 10), а не об особом классе людей наподобие «книжников» в Новом Завете. Однако слова Иеремии направлены против тех, кто, будучи в ответе за верное учение в Иудее, извратил закон в личных целях, продолжая заявлять, что поясняет его. Учение — это Тора, одновременно закон, данный в моисеевом завете, и указания к нему. Главы семей несли общую ответственность (см.: Исх. 13:14—16), а священники — личную (Втор. 31:9—13). Извращение закона происходило из–за сознательного пренебрежения к нему, что должно было служить личным целям учителей (10б). Те, кто учит Божьему слову, несут тяжелейшую ответственность и никогда не бывают свободны от этих моральных опасностей, и даже от особого суда Божьего (ср.: Лк. 17:2; 1 Тим. 1:7). (Ст. 10–12 очень напоминают 6:12–15; см. коммент. к ним.) Ст. 13 служит напоминанием о том, что фальсификация истины не может долго продолжаться без ужасных последствий.

Посреди обвинительной речи помещен другой отрывок (14—17), изображающий приближение врага и возникшую в связи с этим панику (ср.: 4:5—6,13—15). Ст. 15 содержит слова тех, кто был обманут лжепророками и учителями.

Последний раздел главы (18–22) рисует отчаяние, охватившее пророка. С горестным воплем обращается он к Богу (4:19), сострадая своему народу (8:18–19). Обещание, данное некогда Богом царю Давиду через пророка Нафана (2 Цар. 7:11–16), внушало иудеям уверенность, что Господь не оставит их и пошлет победу над всеми врагами (Пс. 2). Храм Иерусалима казался иудеям безусловной гарантией их безопасности в любом случае (см. коммент. к 7:1—15). Это во многом объясняет их слова в первой половине ст. 19. Господь отвечает им знакомым обвинением, но иудеи продолжают сетовать на свои страдания в выражениях, напоминающих сюжет четырнадцатой главы о засухе. Последние два стиха произносятся вновь от лица Иеремии, который не в силах отделить себя от страданий Иудеи. Мрак и ужас объяли его, и пророк мечется в поисках возможного исцеления для своего народа. В ст. 22 это выражено иносказательно. Галаад (восточная часть Иордании) славился своим бальзамом (смолой мастикового дерева), который обладал великолепными заживляющими свойствами. Но для того чтобы исцелить болезнь иудейского народа, требовалось более радикальное лечение.