7:1—17 Исайя противостоит царю Ахазу

7:1—17 Исайя противостоит царю Ахазу

7:1–9 Призыв к вере. Это пророчество датируется 735 г. до н. э., когда Сирия и Израиль предприняли отчаянную попытку объединить своих соседей против настроенной захватнически Ассирии. Получив от Иудеи отказ сотрудничать, они пытались применить силу, чтобы заменить иудейского царя собственным ставлеником, неким сыном Тавеиловым (6).

Вмешательство Исайи на фоне всеобщей паники выглядит значительным и впечатляющим. Его сын Шеарясув («остаток обратится») был живым знамением суда и спасения (см.: 1:27; ср.: 8:18). Само место их встречи позже станет подтверждением пагубности того пути, на котором стоял царь Ахаз (36:2). Приказ будь спокоен; не страшись стал первым из длинной череды призывов уповать на Бога, а не заниматься интригами (ср.: 7:9б; 8:12—13; 28:16 и особенно 30:15). Это было вполне логично, поскольку Сирия и Израиль, две дымящиеся головни или «окурка», вскоре были погашены. Сирия была сокрушена в 732 г. до н. э., в то время как Израиль лишился своих северных территорий уже в 734, а в 722 прекратил существовать как государство, постепенно утрачивая национальные признаки в процессе нескольких заселений, продолжавшихся вплоть до правления Асардана (ср.: 4:2). А к концу этого периода Израиль поистине перестал быть народом (8).

Сила ст. 7б–9а заключается в том, что косвенно Иудея находится во власти Единого Бога, в то время как ее враги неизбежно оказываются во власти людей, и каких людей! Одни их имена уже говорят сами за себя! В призыве к вере (9) заключена самая суть проповеди Исайи, игра слов в нем напоминает боевой клич и так же не поддается переводу, как и 5:7. Ее можно передать примерно следующим образом: «Сомневаясь в Боге, протянешь ноги!» или «От сомнения все огорчения!»

7:10–17 Знамение Эммануила. Из предложения представить любое доказательство, которое выбрал бы Ахаз, становилось совершенно ясно, что призыв к вере был (и остается) прежде всего призывом к покорности воле Божьей (ср.: Ин. 7:17). Отмахнуться от этого предложения означало бы откровенно воспротивиться Богу, но Ахаз уже принял решение. Вера не играла большой роли в его религии (4 Цар. 16:3–4, 10–20) или политике. За благочестивыми речами (12; ср.: Втор. 6:16) скрывался план перехитрить врагов, подружившись с самыми могущественными из них (ср.: 4 Цар. 16:7–10). Какой друг может выйти из Ассирии, Исайя объяснил в ст. 17, развернув целую картину в ст. 18—25.

Тем временем Господь Сам послал знамение, предназначенное не только для царя Ахаза (обращение в ст. 13–14 имеет форму множественного числа, т. е. подразумевается вся династия Давида) и имеющее гораздо большее значение, чем простое доказательство могущества. Сопутствующие подробности частично ободряют (15,16), частично предупреждают (17). Мед и молоко здесь непонятны, поскольку они символизируют земное изобилие (ср.: 22; Исх. 3:8) и одновременно страну обезлюдевшую (22б) и невозделанную (23–25). Но самое главное знамение — это Эммануил. Кто Он, здесь пока не говорится; это прояснится позднее в 9:6—7; 11:1—5. Как видим, пока царь собирает армию, Господь собирается послать в мир Сына (ср.: Быт. 17:19).

Много споров возникало по поводу того, насколько знамение соответствовало ситуации. Как прямое пророчество о Христе (ср.: Мф. 1:22—23), оно было слишком далеко от Ахаза, хоть и предназначалось для находившегося под угрозой дома Давидова (6, 13; см. предыдущий отрывок), подтверждением чему служило видение грядущего Князя. Ср. 37:30; Исх. 3:12; Рим. 4:11 о знамениях, скорее поддерживающих веру, нежели принуждающих к ней. Также см. ниже коммент. к 8:1—4. Однако Бог мог открывать значение будущего на примерах из настоящего. Некоторые полагают, что большое значение знамения заключалось в следующем: а) был указан промежуток времени (с момента зачатия ребенка — какого–то ребенка — и до достижения им сознательного возраста; 16); или б) из–за имени ребенка («С нами Бог»), которое современная мать по внушению свыше даст своему сыну, в противоположность Ихаводу (1 Цар. 4:21); или в) происхождение, поскольку было объявлено, что Он будет царского рода, что внушало некоторую надежду. (Однако в любом случае ребенок не мог быть Езекией, который уже родился за несколько лет до этого.) Все эти предположения не обязательно противоречат друг другу или заблаговременному предсказанию о рождении Христа.

Выражение Дева (14) поддерживается LXX, поскольку цитируется в Мф. 1:23. Ближайшим к нему словом будет «девица». Еврейское слово в Быт. 24:43 означает потенциальную невесту, а также отнесено к молодой Мариам в Исх. 2:8; девственность здесь скорее предполагается, чем утверждается; выражение это употреблялось, когда говорилось о достижении брачного возраста. До момента чудесного исполнения в Новом Завете это слово оставалось незамеченным, ему придавали вышеуказанные значения. (Для более полного рассмотрения данного вопроса см.: E.J. Young. Studies in Isaiah, IVP, 1954. P. 143–198). Из текста трудно понять, какое время подразумевается в выражении: во чреве приимет и родит.

Доколе (15) означает «до тех пор пока».