Авторство и время написания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Авторство и время написания

В самой Книге Пророка Даниила нет данных об авторстве, хотя около половины ее написано от первого лица. Богословы прежних времен в большинстве своем (хотя не единодушно) придерживались точки зрения (впервые высказанной в III в. неоплатоником Порфирием, противником христианства), что книга была написана не в VI в. до н. э. (как показывает ее литературный фон), а во II в. до н. э., во времена Антиоха Епифана (см.: 8:9—14,23—27; 11:4–35).

Согласно этой точке зрения, повествование, которое разворачивается в гл. 1 — 6, несомненно, основано на еврейских преданиях. Даниил представлен здесь героем веры, верным закону Божьему перед лицом враждебной власти. Видения Даниила рассматриваются скорее как толкование прошлого, чем как сверхъестественное откровение будущего. Жизнеописание Даниила и его видения являются не просто отражением исторических событий, но каждое по–своему трактует их и указывает на аналогии в других частях Писания, чтобы укрепить и воодушевить еврейский народ, живший во II в. Так, например, собственный опыт Даниила являет образец пережитого Иосифом (который, находясь в плену, способствовал укреплению другой нации, оставаясь при этом верным Богу). Молитва Даниила в гл. 9 напоминает молитву Неемии, а отдельные части видения находят свои параллели в других местах Писания (тексты 11:33 и 12:3 ассоциируются с Ис. 52:13 — 53:12). Автор писал свою книгу в 160–е годы до н. э., когда народ Божий жестоко страдал от свирепых преследований Антиоха Епифана и ему жизненно необходимо было понять, в чем смысл жизни, как важно сохранить верность Своему Богу, осознать, что страдания не вечны, что Бог правит миром и что Его народ в конечном итоге будет праздновать победу. Вопрос, поднятый в 12:6 («Когда будет конец?»), как эхо, отражает вопль народа Божьего. Весть, сокрытая в пророчествах, содержит ответ: «Так будет не вечно».

Кроме того, согласно этой точке зрения, Книгу Пророка Даниила можно датировать гораздо более точно, чем любую другую книгу Ветхого Завета. Автор был осведомлен об осквернении Храма (точная дата этого события — 167 г. до н. э; ср.: 11:31) и о героическом восстании евреев, возглавленном Иудой Маккавеем в 166 г. (11:33–35), но он не знал о смерти Антиоха в 164 г. (тексты 11:40—45 рассматриваются как ошибочное пророчество). Критики полагают, что независимо от того, как давно была написана книга и какую редакцию она претерпела, ее окончательный вариант сложился около 165/164 г. до н. э. Это, в свою очередь, дает веские основания утверждать, что четвертое царство в гл. 2 и 7 — это Греция.

Богословы критической школы на этом основании считают книгу Даниила просто собранием мифов и драматических видений, причисляя ее к типичнейшим образцам литературы времен иудейских войн II в. до н. э. Написанная в манере, понятной для читателей той эпохи, которые не могли ошибиться, определяя, истории ли прошлого перед ними или пророчества о будущем, она должна была восприниматься как адресованное им послание, укрепляющее их дух, подобно тому, как современный читатель оказывается под воздействием шекспировского Гамлета или Братьев Карамазовых Достоевского.

В поисках подтверждения этой точки зрения исследователи часто обращались к таким свидетельствам самой книги, как использование греческих слов для обозначения музыкальных инструментов (3:5), отсутствие достоверных данных о душевной болезни Навуходоносора или о его декретах в гл. 4, неподкрепленные историческими фактами ссылки на Дария, мидийского царя в гл. 5 и 6, а также исторически недостоверное описание Антиоха Епифана. Более детальное обсуждение затронутых здесь вопросов интересующиеся могут найти в комментариях Дж. Болдуина (Baldwin J. G. Daniel, An Introduction and Commentary, IVP, 1978) и Янга (Young E. J. Daniel, Eerdmans, 1949).

Данная концепция, которой ранее придерживались только либеральные богословы, в последнее время приобретает себе сторонников и среди богословов консервативного толка. Высказывается предположение, что в самой книге есть указания на то, что приведенные в ней истории не должны приниматься буквально и что в видениях толкуются события прошлого (а не приводится откровение будущего). А такие тексты, как 11:4 — 12:3, — это «квазипророчества», и читатели, которым первоначально была адресована эта книга, не рассматривали их в качестве истинных пророчеств. В поддержку этого положения с богословских позиций выдвигается аргумент такого рода: хотя Бог и мог бы, если бы захотел, избавить людей из пламени огня и дать детальные предсказания будущих событий, но это не вписывается в устроенный Им миропорядок.

Хотя такой точки зрения в прошлом столетии придерживалось большинство богословов консервативного направления, она вызывает серьезные возражения, некоторые из которых приводятся ниже.

1. Если бы книга была явным вымыслом (относилась бы к разряду художественной литературы), следовало бы ожидать первых намеков на это еще в ранних толкованиях (до и независимо от нападок Порфирия на христианство), но этого не наблюдается. Если книга представляет собой собрание мифов, тогда трудно объяснить стойкую традицию толкования и автобиографической истории, и видений.

2. Писатели Нового Завета считали книгу Даниила исторической. Иисус говорил о Данииле как о пророке (Мф. 24:15), а следовательно, сама книга рассматривалась Им как истинное пророчество о будущем. Автор Послания к Евреям ссылается на два факта в книге в контексте других исторических событий (Евр. 11:33—34). Трудно опровергнуть довод, что Иисус и новозаветные писатели рассматривали книгу Даниила как истинную историческую и пророческую книгу. А в таком случае допущение более поздней датировки книги Даниила ставит под сомнение знание и авторитет Христа как Господа Священного Писания. Так же неразумно подвергать сомнению способность авторов Нового Завета отличить подделку от истинного произведения, написанного всего лет двести назад. Это все равно, как допустить, что современный читатель усмотрит реальную историю в романе Эмилии Бронте Грозовой перевал.

3. Трудно объяснить с богословской и психологической точек зрения, что всего лишь вымысел мог обладать силой воздействия, способной воодушевить читателей быть верными до смерти. Согласно гипотезе о датировке книги II в., в этом и состоит функциональное назначение книги. Но она призывает людей верить в силу, всеведение и мудрость Бога — атрибуты, которые сторонниками этой гипотезы фактически представляются плодом воображения автора, а не откровением и реальностью. Заверения, что Бог мог совершить чудеса с Даниилом и открыть в деталях будущее, хотя Он этого не сделал, не дают нам оснований для уверенности, что Он мог или может в будущем совершить подобные действия. В данном случае пригодилась бы логика апостола Павла, говорившего о другом чуде (см.: 1 Кор. 15:15–17).

4. Некоторые детали книги прямо указывают на ее вавилонское происхождение, на знание автором вавилонских обычаев, чего вряд ли можно ожидать от палестинских евреев II в. до н. э. К числу таких свидетельств относятся следующее: использование принятой в Вавилоне системы датировки (1:1); употребление цифры шесть и кратных ей чисел, широко распространенное в Вавилоне (3:1); понимание того, что именование Валтасара царем означает его регентство (5:7); упоминание о распространенном в Персии обычае наказания родственников виновных (6:24). Даже слова «на извести стены» (5:5) представляют собой яркий штрих, так как по археологическим данным стены дворца в Вавилоне были покрыты белой штукатуркой.

5. Гипотеза о датировке книги Даниила II в. предполагает, что она была написана в 165/164 г. до н. э. и что в ней делается (оказавшаяся неудачной) попытка предсказать падение Антиоха Епифана. Если признавать авторитет канона Ветхого Завета, то эта гипотеза не может объяснить, почему не была произведена ревизия книги или как вообще она могла быть причислена к каноническим, если совершенно точно известно, что в ней содержатся ошибки.

В настоящих комментариях мы придерживаемся точки зрения, издавна сложившейся в христианской церкви, что Книга Пророка Даниила написана в VI в. до н. э. в Вавилоне. При этом нельзя утверждать, что не существует никаких трудностей, связанных с ее историческим содержанием или верой в ее пророчества и чудеса. Исторические моменты еще требуют дальнейших исследований, а что касается веры, то это зависит от нашего представления о Боге. Книга Даниила, в частности, говорит нам, что Бог может свершить и свершает то, что не под силу его творениям (2:10—11). Ни один комментатор этой книги не может пройти мимо проблемы веры в Бога, Который избавляет от пламени огня и заграждает уста львов (Евр. 11:33–34) или вызывает к жизни «спящих в прахе» (12:2; ср.: Мк. 12:18–27). (См. также табл. на с. 217)