2:17 — 3:5 Свидетельство Господа против прелюбодеяния и других преступлений

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2:17 — 3:5 Свидетельство Господа против прелюбодеяния и других преступлений

Пророк начинает с предъявления обвинений народу, поскольку тот раздражает Господа своими бесстыдными жалобами (ср.: 3:13—15). «Где Бог правосудия?» вопрошают они. Теперь, когда Израиль возвращен в обетованную землю, отстроен Храм, что сталось с обещанием благоденствия, выдающегося положения между народами и благосостояния (ср., напр.: Агг. 2; Зах. 1:16–17; 2; 8; 9)? В действительности Израиль в условиях полнейшей несвободы терпел постоянную нужду и лишения (Неем. 1:3; 9:36–37). Более того, было обетование, что Бог вернется в Иерусалим и в Свой Храм, в котором вновь будет обитать, являя знаки славного Своего присутствия (Зах. 1:16–17; 2:4–5,10–13; 8:3–13). Поскольку скиния Моисеева и Соломонов Храм исполнились видимой славы Божьей сразу, как только завершилось их сооружение, то, надо полагать, Израиль ожидал (хотя ср. Мих. 5:3), что то же самое произойдет и с вновь отстроенным Храмом (ср.: Исх. 40:34—35; 3 Цар. 8:10–11; Иез. 43:1–12). Бесспорно, было (Агг. 2:9) обещано, что слава второго Храма окажется больше славы первого, Соломонова. Какая слава может превысить славу, живо и подробно описанную в Иез. 1 и 10? Когда пришла полнота времени, открылось, что больше могла быть только слава Божья, явленная в личности Иисуса Христа (Ин. 1:14). Конечно, подобной славы в Храме в дни Малахии не было, он был лишен видимых знаков присутствия Божьего. Но так не должно было быть всегда: «…придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф» (3:1). Можно считать началом исполнения этого обетования тот момент, когда старец Симеон встретил Младенца Иисуса в храме и увидел в Нем «свет… и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2:32).

Желание израильтян,, упомянутое в 3:1, говорит о том, что они повторяют ошибку своих предков времени Амоса (Ам. 5:18), которые полагали, что явление Господа будет для всех израильтян абсолютно благой вестью. Ответом на их жалобу: Где Бог правосудия? — выступают слова о том, что Бог правосудия уже в пути! Однако Он явится не только благословить, как думалось им, но и осудить — Он придет, чтобы стать «свидетелем» (слово, переведенное в 3:5 как обличитель, то же самое, что и в 2:14) против всех преступников, в том числе и этих дерзких богохульников! Для приготовления Своего грозного явления Господь обещает: Вот, Я посылаю Ангела Моего и он приготовит путь предо Мною (3:1).

Имя Малахия, впервые прозвучавшее в 1:1, означает «Мой Вестник/Ангел». Тот факт, что этот термин употреблен снова в 3:1, где его обычно переводят как Ангел Мой, и то, что в том же стихе появляется фраза Ангел завета, вызывает определенные затруднения. Являются ли эти три Вестника одним и тем же лицом, двумя или тремя разными лицами?

Поэтический параллелизм в 3:1 указывает на то, что Ангел завета, которого желают и который придет, представляет собой ту же Божественную Личность, что и Господь, Которого также желают и Он также грядет. Служение, описанное в ст. 2–3, подтверждает Божественную природу этого Господа, Они есть Ангел завета.

С другой стороны, в ст. 1 проводится различие между понятиями Ангел Мой и Господь Саваоф, Который и есть Тот, Кто говорит, — к Нему относятся эти местоимения Я, Моего и Мною. Дальнейший контекст и параллель между этим стихом и 4:5—6 подразумевают, что Ангел Мой не может быть самим Малахией (см. коммент. к 4:4–6).

Новый Завет рассматривает Иоанна Крестителя обетованным Ангелом, он приготовит путь Господу (Мф. 11:10—14; Мк. 1:2; Лк. 1:76; 7:27; ср. также: Ис. 40:3). Тем не менее игра слов с именем Малахии подразумевает, что его собственному подготовительному служению предназначалось быть прообразом служения будущего вестника.

Когда Господь придет, Он совершит два дела, взаимно дополняющих друг друга: очистит одних грешников (2–4) и осудит других (5). Образы, использованные для искупительного труда (огонь расплавляющий и щелок очищающий), подчеркивают его основательность и строгость. Жар расплавляющего огня был достаточно силен, чтобы отделить шлак от чистого металла (Ис. 48:10; Иез. 22:18–22; 1 Пет. 1:7; ср. также: Мф. 3:11). Так же и прачки в древности стирали одежду в крепком мыльном растворе щелока, после чего ее следовало, расстелив на камнях, бить прутьями. Если современные грешники предпочтут очистительный труд их Господа Его осуждению, то цена уже назначена и ее следует выплатить (ср.: Евр. 12:7–11).