§76. Происхождение христианского искусства

§76. Происхождение христианского искусства

Христианство не обязано своим происхождением ни искусству, ни науке и совершенно независимо от обоих. Но оно проникает в них и пропитывает их своей небесной природой, вдохновляет их более высокими и благородными целями. Искусство достигает настоящего совершенства в поклонении, как воплощение веры в прекрасных формах, вызывающее чистое наслаждение и в то же время возбуждающее и способствующее благочестивым чувствам. Поэзия и музыка, самые свободные и духовные из искусств, выражающие свои идеалы в слове и звуке, ведущие непосредственно от внешней формы к духовной сущности, были неотъемлемой частью поклонения в иудаизме, а оттуда, в виде пения псалмов, перешли в христианскую церковь.

Иначе обстояло дело с изобразительными искусствами, скульптурой и живописью, которые используют для выражения грубый материал — камень, дерево, краски и, в условиях низкого культурного уровня, неизбежно тяготеют к злоупотреблениям, когда соприкасаются с поклонением. Отсюда строгий запрет на эти искусства в монотеистических религиях. Мусульмане в этом отношении следуют за иудеями; в их мечетях так же нет изображений живых существ, как и в синагогах, и поклонение изображениям среди греческих и римских христиан ненавистно им, как идолопоклонство.

Доникейская церковь, унаследовавшая десять заповедей Моисея и ведущая смертельную борьбу с языческим идолопоклонством, сначала была противницей подобных видов искусства. Более того, ее смиренное положение, ее презрение к лицемерной показухе и земной суете, ее энтузиазм в отношении мученичества и всепоглощающее ожидание скорого уничтожения мира и учреждения тысячелетнего царства сделали ее равнодушной к украшательству жизни. Строгие монтанисты, в этом плане бывшие предшественниками пуритан, отличались крайней враждебностью к искусству. Но даже высокообразованный Климент Александрийский решительно противопоставлял духовное поклонение Богу живописным изображениям божественного. «Привычка ежедневно видеть изображение, — писал он, — унижает достоинство Бога, Который не может быть почтен, но только унижен посредством воплощения в бесчувственном материале».

Но эта неприязнь к искусству, по–видимому, не распространялась на символические изображения, которые мы встречаем даже в Ветхом Завете (например, медный змей и херувимы в храме). Во всяком случае, начиная с середины или конца II века мы наблюдаем грубые начатки христианского искусства в виде символов, игравших важную роль в частной и общественной жизни христиан, а потом — и в публичном поклонении. Мы видим это из произведений Тертуллиана и других авторов III века и в изобилии находим подтверждение в катакомбах, хотя насчет того, к какому веку относятся древнейшие из живописных изображений, по–прежнему ведутся споры.

Причину возникновения символов следует искать в инстинктивном желании христиан иметь зримые знаки религиозной истины, которые постоянно напоминали бы им об их Искупителе и их духовном призвании и которые в то же время могли бы заменить для них символы языческого идолопоклонства. Ведь каждый день они были окружены мифологическими фигурами не только в храмах и общественных местах, но и в частных домах, на стенах, полах, бокалах, перстнях–печатках и могильных камнях. Сколь бы невинным и естественным ни было это желание, оно вполне могло привести в среде необразованного большинства к смешению символа с означаемым им понятием и ко множеству суеверий. Но в первые три столетия такой результат почти не наблюдался, потому что в этот период художественные произведения в основном сводились к символическим и аллегорическим изображениям.

В IV веке художественные изображения святынь из частных домов христиан и катакомб перешли в открытые для всеобщего посещения церкви, но протест против этого продолжался долго, возникли яростные споры об изображениях, которые не были улажены до II Никейского собора (787) в пользу ограниченного поклонения образам. Впервые такой протест возник на испанском соборе в Эльвире (Гранада) в 306 г. и привел к запрету (в тридцать шестом каноне) на «изображения в церкви (picturas in ecclesia), чтобы предметы почитания и поклонения не изображались на стенах». Это выглядит почти как иконоборчество и по–пуритански, но так как в катакомбах мы встречаем множество древних изображений и статуй, вероятно, этот запрет следует понимать как временную меру, бывшую целесообразной в переходный период (см. выше, §55).