Иеромонах Сергий (Акинтиков)

Иеромонах Сергий (Акинтиков)

Жила у нас одно время юродивая Екатерина. И вот как-то, уже после смерти, является она во сне моей сестре и говорит, что есть, мол, один епископ, очень добрый, и он очень нуждается в помощи. И называет адрес, по которому он находится. Сестра моя быстро записывает этот адрес. Собрала она посылку: белье теплое, носки, шапку, деньги — и посылает по «указанному» адресу. И что вы думаете? Мы получаем ответ от неизвестного нам тогда владыки Антония: посылочку нашу он получил, за что очень благодарит, она оказалась весьма кстати — он был тогда еще в лагере.

Чудо настоящее, которое совершилось на наших глазах, это исцеление моей мамы. У нее была болезнь с детства — порча ноги. И совпало так, что к приезду владыки рана на правой ноге открылась. Костевая часть начала гнить. Гниет, нарывает и лопается. Процесс этот дошел уже до колена. Врачи ничего не могли сделать. Оставался единственный выход — ампутировать ногу. И вот тут как раз приезжает владыка с матушкой Антонией. Рассказала мама ему о своих страданиях. Он прочитал молитву и спрашивает: «А ты веришь в то, что Господь может тебе помочь?» — «Верю, владыка, верю!» Ушел он молиться. Через некоторое время приходит, берет масло из лампадки и начинает крестообразно мазать вокруг раны. При этом молится. Потом дал маме крем «Идеал» и велел мазать ногу каждый день. Но что такое крем для открытой раны? Так он делал, чтобы скрыть свою молитвенную помощь. Вскоре рана начала затягиваться и в конце концов полностью исчезла. Прожила мама до 95 лет, и ни разу больше рана не открывалась.

Владыка Антоний был само смирение и кротость. Он никогда никого не обличал, не унижал. Обо всем говорил прикровенно. У него было такое смирение, такая кротость, что иногда трудно было его понять: то ли он серьезно говорит, то ли нет. Однажды сидели за чаем, беседовали. Владыка предсказал всю мою жизнь, но говорил как бы не обо мне, а о другом человеке. Он рассказал все, что со мной будет, какие я буду иметь преткновения, искушения. И все, что он говорил, все осуществилось в моей жизни. Говорил он мне все это как бы нехотя, как бы стесняясь своего пророчества.

У владыки было очень много духовных чад. В самых разных местах: и в Воркуте, и на Дальнем Востоке, и в Новосибирске, и в Москве — откуда только не приезжали к нему. Когда он сам приезжал в чей-то дом, то сразу после приветствия спрашивал: «Правило вычитали?» — «Да нет еще…» Он быстренько облачается. Двенадцать ночи, три часа ночи — неважно, сразу за молитву. Ничего из службы не опускал. Полностью и повечерие вычитывалось, и утреня, и все каноны, ничего не опускал. Нигде и никогда.

У нас в семье все верующие. Папа — в постриге, инок. Мама — монахиня Михаила. Оба приняли постриг по благословению владыки Антония. Сестра — монахиня Иоанна. В церковь я ходил по праздникам, а в будни молились в домашних условиях. Я вычитывал всю службу или со своей семьей, или с теми, кто к нам собирался.

После смерти владыки по совету матушки Антонии я переехал в Сухуми. Там было много тогда монахов из закрытой Глинской пустыни — отец Андроник (Лукаш)[144], отец Серафим (Романцов)[145] и другие. Я там пробыл пять лет. В эти годы я познакомился в Тбилиси со схимитрополитом Зиновием (Мажугой)[146]. Он стал моим духовным отцом. Про владыку Антония он говорил, что таких архиереев очень мало, — редкий архиерей может вести такой аскетический образ жизни, какой вел наш владыка.