Priestercodex

Автор данной книги прекрасно осведомлен о спорах, касающихся даты написания Жреческого Кодекса. Большая часть современных ученых, включая отца-основателя Документарной Гипотезы Юлиуса Велльгаузена, считает, что P есть самая поздняя составная часть Торы, написанная не раньше V века до н. э., уже во время вавилонского плена.

Однако небольшое, но влиятельное меньшинство, включающее в себя, в частности, Иезекииля Кауфмана и лучшего библеиста современности Ричарда Эллиота Фридмана, считает, что P был написан гораздо раньше, во время царя Езекии.

Собственно, это был программный документ, в соответствии с которым и осуществлялись реформы.

Жреческий Кодекс — это самый ультрамонотеистический документ в составе Торы. Это жрец рассказывает историю о сотворении мира, согласно которой Господь сотворил мир одним словом. В картине мира Жреца у Господа нет не только космических соперников, но даже помощников. В Жреческом Кодексе нет даже ангелов! В нем нет говорящих животных и вещих снов. В нем даже нет пророков, за исключением Аарона[69]. Его Бог всемирен, трансцендентен и непознаваем. Он не кушает шашлык с Авраамом и не вступает на переправе в спарринг с Иаковом.

Когда Жрец рассказывает о десяти казнях египетских, ему важнее всего подчеркнуть, что Господь есть единственный бог. В результате Господь у него сначала поражает египтян всё новыми и новыми казнями — и одновременно ожесточает сердце фараона, чтобы тот не отпустил евреев. Жреческий Кодекс так стремится изгнать любые упоминания о космическом противнике Яхве, что предпочитает в этой истории выставить своего Бога садистом и параноиком.

Есть много причин, по которым мы можем датировать Жреческий Кодекс именно временем реформы Езекии. Желающим ознакомиться с ними подробно лучше всего обратиться к эпохальной «Кто написал Библию» Ричарда Эллиота Фридмана. Мы же сейчас остановимся коротко только на одной из них.

Дело в том, что Жреческий Кодекс ненавидит Моисея.

На первый взгляд, это кажется парадоксальным. Моисей есть основатель иудаизма. Именно ему Господь явился в горящем кусте, именно он вывел евреев из земли Египетской, и именно он взошел к Господу на гору Синай. Иудаизм до сих пор называется «религией Моисея». Он не называется, к примеру, «религией Езекии».

Однако религия Моисея в том виде, в котором она существовала в более древних источниках, например, в Элохисте, была для автора Жреческого Кодекса неприемлема. Поэтому Жрец пытается исподволь дискредитировать Моисея и одновременно — уж коль скоро он глыба, основатель и вождь — освятить его именем свою собственную идеологию.

Рассмотрим несколько историй, которые Жреческий Кодекс рассказывает о Моисее.

В составе Элохиста была притча: однажды во время скитаний по пустыне часть народа восстала против Моисея (Чис. 16:2). За это Моисей разверз пред ними землю, и они были живьем проглочены Шеол (Чис. 16: 32).

Это была очень простая притча с очень простым смыслом: Моисей — вождь, бунтовать против него нельзя. Как и другие сюжеты Элохиста, она подчеркивала выдающиеся способности самого Моисея. Моисей был могучий шаман: он наслал на египтян десять казней египетских, он раздвинул своим жезлом воды Чермного моря, он бросил в горькие воды Мерры лист, и они стали сладкими (Псевдо-Филон утверждает, что этот лист был лист с Древа Жизни) — и вот теперь он в очередной раз доказал свое могущество. Живыми он низверг бунтовщиков в пасть Шеол, которая, заметим, в данном случае выступает не просто как преисподняя, а как вполне себе одушевленное подземное чудовище.

Жреческий Кодекс заменяет эту притчу другой — контрпритчей. Обе они сейчас в Библии соединены вместе методом копипаста и составляют единую 16-ю главу Книги Чисел, но оба текста легко отделить друг от друга[70].

Согласно притче, рассказанной Жрецом, бунт был. Но его участники были недовольны не лидерством Моисея, а тем, что Моисей закрепил право приносить жертвы Господу за потомками его брата Аарона. Это вызвало недовольство многих и, в частности, племянника Моисея, Корея, который заявил: «Всё общество, все святы, и среди них Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня?» (Чис. 16:3). За эту попытку поставить под сомнение монополию потомков Аарона Корей был пожран живьем огнем от Господа с неба (Чис. 16:35).

Очень может быть, что племянник Моисея, Корей, выбран в этой истории в качестве паршивой овцы не случайно. Дело в том, что именно во время Езекии, в ходе монотеистических реформ, был закрыт храм в царской крепости в Араде. Жрецами в этом храме, с большой вероятностью, были именно потомки Корея[71]. Таким образом, притча о Корее несла практический смысл, совершенно злободневный, как карикатуры Кукрыниксов. Она приписывала введение монополии на жертвоприношения Яхве не Езекии, а самому Моисею.

Вторая история такого рода рассказана в Книге Чисел.

Элохист рассказывает, что во время сорокалетнего странствия по пустыне евреи начали блудодействовать с дочерьми Моава и, как следствие, поклоняться его богу Баал-Фегору (Чис. 25:3). Дело спас, как всегда, Моисей. Он приказал перебить всех, кто поклонялся Баал-Фегору. Эта спасительная мера искоренила заразу (Чис. 25:3).

Но Жреческий Кодекс рассказывает совсем другую историю. Сейчас обе эти истории опять-таки смешаны друг с другом в одной и той же 25-й главе Книги Чисел, но их опять-таки легко разделить.

Согласно Жрецу, Израиль блудодействовал не с моавитянками, а с мадианитянками. Из-за этого Господь наслал на народ мор. И этот мор прекратил отнюдь не Моисей! Моисей никак в мероприятии не участвовал. Он совершенно безразлично относился к совокуплению евреев с мадианитянками, даже когда один из евреев стал заниматься этим прямо в скинии.

Человека, который вступился за честь Господа, звали Финеес, и он был внук Аарона. Возревновав о Господе, он схватил копье и пронзил им одновременно и еврея, и женщину.

«Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку свою копье, и вошел вслед за Израильтянином в скинию и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее» (Чис. 25:7–8).

Почему в этом эпизоде действует не Моисей, а ревностный Финеес, внук Аарон, объяснять не надо. Жрецу нужно поднять авторитет своего предка. Поэтому он называет убийство, совершенное Финеесом, искуплением. Он заявляет, что тот «показал ревность по Боге» (Чис. 25:13). Именно за этот подвиг Господь заключил с Финеесом «завет вечного священства» (Чис. 25:13).

Но почему в этой истории моавитяне поменяны на мадианитян?

Очень просто. Потому что жена Моисея была мадианитянка (Исх. 2:21). Более того, Элохист утверждает, что Иофор, мадианитянский тесть Моисея, был жрец и приносил жертвы Яхве! (Исх. 18:12).

Несложно заметить, что обе притчи, рассказанные Жрецом, метят в одну и ту же точку. Эта точка — утверждение монополии родственников Жреца на право приносить жертвы Яхве. Без преувеличения можно сказать, что стремление Жреца закрепить эту монополию за своими родичами является главной экономической движущей силой его бескомпромиссного и централизованного монотеизма.

Но третью, самую интересную притчу, направленную против Моисея, Жреческий Кодекс рассказывает о водах Меривы.

Притча о водах Меривы тоже рассказана в Торе дважды. Поскольку обе притчи имеют противоположный конец, на этот раз у редактора Торы не было никакой возможности их совместить. Поэтому две эти истории находятся в разных частях Торы.

Одна притча про воды Меривы находится в Книге Исхода. Это — история о том, как Моисей чудесным образом добыл воду из скалы.

Однажды, гласит притча, народ, выведенный Моисеем из земли Египетской, начинает роптать в безводной пустыне. Господь велит Моисею стукнуть жезлом по скале, на которой он будет стоять.

«Возьми с собою жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот, Я стану пред тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей» (Исх. 17:5–6).

Перед нами — очередное описание необыкновенных способностей Моисея и власти его волшебного посоха над водой. Этим посохом он вызвал разлив вод Нила, этим посохом он разделил воды Чермного моря и вот теперь этим посохом Моисей чудесным образом, как впоследствии Митра, добыл воду из скалы. Эту историю рассказывает нам Элохист.

Но Жреческий Кодекс рассказывает нам совершенно другую историю про воды Меривы!

Согласно Жрецу, народ в Мериве точно так же возроптал против Моисея. Согласно Жрецу, Моисей точно так же совершил чудо. Он ударил посохом в скалу и высек из нее воду.

«И поднял Моисей руку свою и ударил в скалу жезлом своим дважды, и потекло много воды, и пило общество и скот его» (Чис. 20:10).

Но после этого, утверждает Жрец, Господь проклял Моисея! Что-то в чуде, совершенном Моисеем, так не угодило ему, что Господь объявил, что в возмездие за поведение Моисея тот умрет раньше, чем попадет в пределы Обетованной Земли! (Чис. 20:12).

Эта история была бы интересна сама по себе: ведь в одном случае чудо, сотворенное Моисеем, описывается как доказательство его единосущности с Господом, а в другом — как святотатство.

Но еще интересней эта история тем, что в Торе она выступает единственной причиной, по которой Моисей умер раньше, чем вступил на землю Израиля.

Элохист ничего не говорит нам о смерти Моисея. Очень возможно, что с точки зрения E он вовсе не умирал.

Моисей был большой специалист по горным восхождениям. Он взошел на гору Хорив и побеседовал там с Яхве. Он взошел на гору Синай и получил от Яхве скрижали. А потом, накануне прихода евреев в Землю Обетованную, Господь возвел его на гору напротив Иерихона и показал ему с этой горы всю эту Землю Обетованную (Втор. 34:1–3). После этого Моисей, великий вождь, окруженный тысячами последователей, исчез из повествования, «и никто не знает места погребения его даже до сего дня» (Втор. 34:6).

Легенду о том, что Моисей не умер, знали египетские христиане. Он был вознесен живьем на небо и там, после своего вознесения, получил имя Мелхи, т. е. царь[72]. О легенде, согласно которой Моисей «вследствие особенной любви к нему Господа Бога был взят прямо на небо», с большой неохотой упоминает Иосиф Флавий[73]. «Моисей не умер, но стоит и служит на небе», — утверждает Вавилонский Талмуд[74].

Образ Моисея в Торе подвергся существенной редактуре, и многие детали, дошедшие до нас из других — альтернативных — источников, рисуют нам легенду, существенно отличающуюся от ортодоксальной.

Моисея звали египетским именем «Мсы», т. е. Сын. Отец его был Амрам (Исх. 6:20). Это очень похоже на имя главного египетского бога, отца фараонов Амона-Ра.

Его мать при рождении не чувствовала боли, свойственной всем дочерям Евы после совершения первородного греха[75]. Моисей родился уже обрезанным. В тот момент, когда он был рожден, дом вдруг наполнился светом[76]. Египетские волхвы предсказали фараону рождение Моисея, и именно поэтому фараон приказал убивать всех еврейских детей[77].

Моисей повелевал змеями, вызвал своим жезлом первый разлив Нила, научил людей кораблестроению и сооружению машин, и он убил фараона, назвав ему тайное имя Бога, а после этого воскресил его[78]. Он увидел бога и поэтому стал богом[79].

А когда он поднялся на гору напротив Иерихона, его окутало облако[80] — облако, традиционное место обитания Яхве, — и спустя много-много лет на том же самом месте, напротив Иерихона, живьем на небе на огненной колеснице вознесся могущественный пророк северного Израиля — Илия.

Здесь у нас, к сожалению, нет места, чтобы остановиться на этих и на многих других легендах, окружавших Моисея, и подробно разобрать, какие из них являются позднейшими напластованиями, а какие, наоборот — древнейшими верованиями, пробившимися через монотеистическую цензуру. Мы обязательно посвятим волшебнику и колдуну Моисею, сыну бога, вознесшемуся на небо, отдельную книгу.

Мы лишь хотим обратить внимание на то, что тот Моисей, который в 1200-х г. до н. э. вывел из Египта оборванные орды 'апиру с присоединившимися к ним рабами, никак не помещался в прокрустово ложе монотеистической реформы Езекии.