Учение апологетов о Боге
Учение апологетов о Боге
По учению апологетов, Бог — единый, чистый Дух, единый Творец мира как физического, так и нравственного, Художник и Правитель мира, Законодатель. Его промышление сохраняет мир. Невидимый Бог не рожден, безымянный, вечный, необъятный, неизменяемый, ни в чем не нуждающийся, бесстрастный, праведный и благой (Aristid. 1; 4; Justin. 1,10; 13; 25; 49; 53; И, 6; Dial. 127; Tatian. 4; Athenag. 10; 13; 16; Theophil. I, 3; 4; II, 3; 10; 22). Он все совершает ради людей, и Его потому должно любить (Aristid. 2; Justin. 1,10; И, 4; Tatian. 4; Theophil. I, 4; II, 16). Он создал мир из не сущего (?? ??? ????? [Theophil. I, 4; II, 4; 10; 13]) и дал материи форму. Поэтому мир в своей сущности и главнейших проявлениях прекрасен, хотя и способен ко злу. Изучение этого мира и порядка в нем может приводить человека к относительному познанию Бога (космологическое и телеологическое доказательства), и именно потому, что самая идея Бога врождена человеку (cf. Justin. II, 6).
Легко видеть, что учение апологетов о Боге в существенных чертах совпадает с воззрениями платоновско-стоической популярной философии, которая учила о Боге как о Существе трансцендентном и бесконечно возвышенном над всем материальным и конкретным, над всем, что мы можем сказать или помыслить. Однако необходимо отметить, что оттенение всемогущества Бога, Который из ничего призвал мир в бытие, чем принципиально исключается дуализм, не имеет параллелей в языческой философии. Это учение, несомненно, взято из христианского символа. Вообще же апологеты не могли теоретически формулировать и ясно выразить лучших сторон в христианском понятии о Боге, например, понятие о Нем как личном Существе, которое, несомненно, они исповедовали, учение о Троице, — может быть, из опасения конкретными формулами низвести Божество на степень мифологического или тварного.
Таким образом, апологеты признавали два положения: с одной стороны, Бог — начало и источник мира, с другой, Бог как вечный и бессмертный стоит в живом контрасте с тленным и преходящим миром. В первом положении само собой мыслилось, что нравственное благо должно быть высшей целью. Усвоив второе, апологеты испытывали то же затруднение, как Платон и Филон, в примирении понятия о Боге трансцендентном, бесконечном, неизменяемом и совершенном, с творением мира конечного, несовершенного и изменчивого. Между абсолютным Богом и действительной жизнью открывается пропасть. «Даже малосмысленный не отважится утверждать, что Творец всего и Отец (всего) оставил все сущее выше неба и явился на малой частице земли» (Justin., Dial. 60). «Неизреченный Отец и Господь всего не приходит в какое-либо место», Он не мог говорить с кем-нибудь или быть видимым кому-нибудь, или явиться в малейшей части земли (Justin., Dial. 127; cf. Theophil. II, 22). Поэтому между Богом, как Он представлен в философии апологетов, и случайным бытием необходим посредник. Однако в раскрытии учения о Логосе апологетами руководил не этот только мотив — сохранить премирность Бога и объяснить Творение Им мира; апологетические цели указывали им в доступном для современного образованного общества понятии о Логосе наилучшее средство выяснить христианское учение о Лице Иисуса Христа и оправдать почитание Его как разумной Силы, Которая создала мир и управляет им; поэтому при разъяснении отношения Сына к Отцу в «Диалоге» Иустин совершенно не пользуется этим понятием и термином.