Св. Григорий Богослов[1293]

Св. Григорий Богослов[1293]

В каппадокийском созвездии каждая из входящих в него звезд сияет своим особенным блеском, своей особенной красотой, имеет свою индивидуальность. И св. Григорий Богослов, «духовный брат» св. Василия Великого, как в личном характере, так и в своем богословии представляет такие особенности по сравнению с кесарийским святителем, которые налагают на его духовный образ особый отпечаток. Всю его жизнь характеризует своеобразная неустойчивость, колебание между «бегством» и «возвращением», бегством в горы и возвращением к общественной деятельности. Он всеми силами своей души стремится к спокойной, созерцательной жизни в отшельническом уединении; в то же время в нем властно заявляет о себе сознание, что «каждый из нас получил бытие не для одного себя, но и для всех, которые имеют с ним одну природу и созданы одной и той же рукой [(???? ??? ?????)] и для одних и тех же целей» (Orat. XXV, 4), и он, следуя убеждению друзей и собственному чувству долга, сознанию, что он может быть далеко не последним деятелем в рядах защитников православия, принимает деятельное участие в практической жизни, в церковно-богословских движениях и спорах своего времени. Св. Григорий Богослов не был администратором и человеком практической деятельности, — он не был таким великим епископом, устроителем и правителем Церкви, как св. Василий; но он обладал, с точки зрения современников, большим ораторским искусством и своими выдающимися успехами обязан главным образом своему увлекательному красноречию. Он сам высоко ценил в себе этот дар и особенно заботился о развитии его в себе и действительно был одним из выдающихся христианских ораторов. Он обладал силой воображения, которая, казалось, проникала во все высоты и глубины; его мысль была возвышенна и могуча; его речь дышала пламенем чувств. Он с совершенным искусством владел, в течение веков испытанным, оружием эллинской риторики; в его речах поражает игра образов и выражений, часто ирония и сарказм, но смягченный любовью, чистота и точность выражений, неподражаемый подбор слов. Наблюдаемая в его словах нередко искусственность речи, обилие прикрас, не всегда естественная приподнятость тона — являются следствием влияния на него вкусов времени и приспособлением к ним с его стороны.

Свое ораторское искусство и даже поэтическое вдохновение св. Григорий посвятил прежде всего защите веры и Церкви. В кругу своих современников он был самым знаменитым поборником учения о триедином Боге и о Богочеловеке. В своем учении он всегда выступает представителем и защитником церковной, отцами преданной веры, так что сам ставит в похвалу себе, что всегда твердо сохранял без всяких изменений и приспособлений к обстоятельствам то учение, которое почерпнул из Священного Писания и принял от свв. отцов (Orat. XXXIII, 15). И очень рано учение св. Григория было признано в некотором роде нормой веры как на Востоке, так и на Западе. Уже Руфин Аквилейский к своему переводу некоторых речей св. Григория пишет, что несогласие со св. Григорием в вере есть явный признак уклонения от правой веры[1294]. Четвертый Вселенский собор официально назвал его о ????????. Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин и другие догматисты не только с особенной любовью приводят его изречения в подтверждение православного учения, но и комментируют, — такой чести не был удостоен ни одйн из отцов Церкви. Св. Григорий Богослов восточной Церковью признан одним из трех «вселенских великих учителей».