Определённые кодексы для мирян, монахов и йогинов

Определённые кодексы для мирян, монахов и йогинов

Мирянам Тибета особенно рекомендуется определённый кодекс из пяти заповедей, принимаемых формально как клятвы, которые включают воздержание от убийства, кражи, лжи, сексуального домогательства и принятия спиртного и других веществ, затуманивающих сознание. В любое время можно дать обет по одной, двум и так далее, по всем пяти, заповедям. По одной из типичных традиций человек даёт клятву только на один день. Если кто?то хочет перенести практику на следующий день, он снова следующим утром даст клятву, и она останется в силе в течение всего дня. Ежедневное принятие заповедей очень важно. Они специфичны, и обязательство по ним должно возобновляться часто, чтобы намерения и вклад были свежими.

Обычно человек первоначально даёт клятву наставнику, уполномоченному учителю, и впредь он может давать обет по заповедям в любой день, когда только пожелает. Понимание силы клятвы подобно пониманию силы клятвы убежища: если человек верен клятве, это создаёт хорошую карму и ускоряет продвижение по духовному пути; однако, если человек нарушает клятву, это создаёт особенно отрицательную карму (гораздо более серьёзную, чем если бы человек совершил то же самое действие, не давая клятвы), и это создаёт препятствия на духовном пути. Иногда на особых церковных праздниках миряне могут дать обет по этим пяти заповедям, а также дать некоторые дополнительные клятвы как способ создания особенно хорошей кармы.

Большинство буддистов в Тибете были мирянами. Однако относительно большой процент населения жил как отрёкшиеся от мира, или как монахи, или, что реже, как йогины. Шила монашествующих в Тибете определяется двумя первичными уровнями рукоположения: новички (shramanera) и полное (bhikshu) рукоположение. Мужчины могли стремиться к обоим рукоположениям; однако, поскольку наследие полного рукоположения женщин в Тибете не уцелело, женщины могли давать только клятвы новичка. Что касается мужчин, то, чтобы продвинуться к полному рукоположению, необходимо было пройти некоторый период в качестве новичка. Однако много монахов проходили только первое рукоположение и, подобно женщинам, проживали всю свою жизнь в статусе новичка.

Монашеские правила, будь они для новичка или полностью предопределённого монаха, значительно более требовательны, чем пять заповедей мирян. Новички, например, дают обет по десяти заповедям. Первые пять — те же самые, что и пять заповедей мирян, за исключением того, что запрет на сексуальные отношения включает в себя полный отказ от алкоголя, так же как и от любых сексуальных действий. Другие пять заповедей включают следующее: не есть после полудня; не украшать или украшаться; отказаться от танцев, пения и посещения мест развлечений; не спать на высокой кровати и не иметь дела с деньгами.

Заповеди для полностью предопределённых монахов, следующих традиции Муласарвативадина (Mulasarvastivadin), исчисляются приблизительно 258 правилами ограничения, и их диапазон варьируется от тех, серьёзные нарушения которых требуют изгнания из монашеского сообщества, до вопросов этикета, за нарушение которых не предусмотрено особого наказания. Итак, человек будет навсегда отлучён от монашеской жизни за четыре нарушения: сексуальное общение; совершение грабежа; убийство человека или ложную претензию на сверхъестественные навыки. Значительное число заповедей касается различных запрещений сексуального или потенциально сексуального контакта или взаимоотношений с женщинами, указывая на опасность и для монаха, и для монастыря в целом отношений с противоположным полом, которые при любых обстоятельствах могут стать сексуальными или восприниматься как сексуальные. Другие заповеди адресованы поведению, считающемуся соответствующим монашеской жизни (относительно пищи, одежды, жилья и имущества); отношениям монахов к мирянам, друг к другу и к монастырю; обращению с деньгами и вопросам этикета, связанным с тем, как одеваться, как есть, как вести себя в целом и так далее.

В любое время в любом тибетском поколении небольшое число людей было занято строгой практикой отшельничества. Полностью предопределённые монахи, новички и миряне — все могли начать жизнь отшельника или йогина. Духовный путь йогина считался самым высоким и самым прямым из всех, и это был путь, на который вступали те, у кого было намерение достичь просветления в текущей жизни. Люди, вступившие на этот путь, обычно получали полномочия от своего учителя, а затем удалялись в уединение, чтобы выполнить связанную с ним практику. Отшельничество обычно длилось от нескольких месяцев до трёх лет или более. Обычно после ухода в отшельническую жизнь можно было дать обет оставаться в таком состоянии в течение некоторого периода времени. Иногда йогины давали «клятву жизни», в соответствии с которой они оставались отшельниками до самой смерти. В таких случаях вход в пещеру, где они медитировали, часто закладывали камнями и известковым раствором, оставляя маленькое отверстие для пищи, которую туда передавали, и помоев, которые оттуда забирали. Это было одиночным заключением, без срока и временной передышки.

Мой хороший друг из Университета Наропы, видный психиатр, психоаналитик и писатель, несколько лет назад оставил свою работу, чтобы предпринять трехлетнее отшельничество. В конце этого периода он решил, что хотел бы провести в отшельничестве оставшуюся часть своей жизни, и он написал нам, сообщая, что больше не вернётся в мир и что мы никогда не увидим его снова. Я видел картины его места отшельничества — крошечная хижина во Франции, окружённая маленьким двором и огороженная высоким забором. Каждый его день похож на другой: он поднимается и медитирует до завтрака. После завтрака он медитирует до обеда. После обеда он медитирует до ужина. После ужина он медитирует до времени сна. С мирской точки зрения этот вид жизни был бы кошмаром. Эго взывало бы о помощи сразу же, после первого дня. Но я полагаю, однако, что мой друг видит все это по–другому.

В этом контексте напоминают о комментарии, сделанном великим сиддхом Сарахой (Saraha), который также был занят в жизни медитацией, и ничем иным. Кто?то случайно оказался в местах его отшельничества и предположил, что ему могло бы захотеться увидеть достопримечательности мира. Но он ответил, что, в сущности, в его теле и сознании содержалась вся Вселенная целиком. Его посетитель продолжал настаивать, говоря, что, конечно, Сараха хотел бы увидеть великие священные места его земли. Сараха ответил, что даже великие реки Ганг и Ямуна есть в его теле, и у него нет никакой потребности в путешествии за границу. Я предполагаю, что мой друг–отшельник находит в своей небольшой хижине и своём заключении мир, гораздо более обширный и более красивый, чем что?нибудь, что можно было бы найти извне.

Подобно мирянам и монахам йогины дают некоторые обеты и придерживаются некоторых обязательств. В классической традиции существует двенадцать наиболее известных обетов, называемых дхута–гуна (dhuta?guna), обеты аскетической жизни. Они касаются того, что можно есть (ограничение — одна миска или один приём пищи в день), где жить (в диких местах), что одевать (разрешается только предмет одежды, сделанный из изношенных тряпок) и как спать (спать можно только сидя вертикально, медитируя, не ложась в течение ночи). Отшельники обычно дают некоторое количество этих клятв. Кроме того, они могут давать дополнительные клятвы типа не есть мясо или, возможно, не есть вообще в течение каких?то периодов времени. Для отшельников также обычным является давать клятву полной тишины, иногда в течение лет или в течение всей жизни, такую, что немногие контакты с внешним миром, касающиеся пищи, воды, необходимых запасов, болезни или какой?то другой возникшей необходимости, могут совершаться только письменно. Все эти клятвы имеют ту же самую цель: они создают и защищают среду отшельничества и создают беспокойство для эго столь систематически, что понимание его собственной глупости (безумия) наступает легче.