ВЕРА ПОДОБНА ЗЕРНУ ГОРЧИЧНОМУ
ВЕРА ПОДОБНА ЗЕРНУ ГОРЧИЧНОМУ
Лк. XVII, 5. И сказали апостолы господу: умножь в нас веру.
И сказали ученики Иисуса: сделай так, чтобы мы верили.
6. Господь сказал: если бы вы имели веру с 1 зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас. 2
И сказал Иисус: если бы в вас вера была, как зерно березовое, говорили бы вы: дерево, поди, пересадись в море, и слушалось бы оно вас?
ПРИМЕЧАНИЯ
1) ?? значит подобно как, т. е. веру, подобие которой я выражаю зерном горчичным. Зерно горчичное никак нельзя принимать за образ самой мелкой вещи. Никогда оно не употребляется в этом смысле: зерно горчичное употребляется в смысле подобия царства небесного, находящегося внутри людей, и потому и здесь должно иметь то же значение.
2) Последняя часть стиха должна быть вопросительная. По конструкции греческой фразы слова эти можно передать: вы бы сказали и оно бы послушалось, но тогда недостает союза ??? перед ???????. Если же передать эти слова в смысле вопросительном, то недостает частицы ??. Оба перевода не вполне точны, но при первом получается отсутствие смысла, при втором — ясный и связный со всей речью смысл.
ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ
Место это, представляющееся таким уродливо бессмысленным по толкованиям церкви, особенно важно потому, что оно дает точное определение того, что Иисус называет верою. Церковь не видит тут ничего, кроме возможности делать чудеса.
Толков. Ев. Луки (стр. 488 и 489):
Умножь в нас веру: приложи веру, усиль веру. Требование господа прощать ближнему преступления его, в случае раскаяния его, показалось апостолам столь трудным в исполнении, так они почувствовали при сем нужду в усилении веры своей и просили господа о сем. Всепрощение ближним — это высокое торжество в любви, это величайшая победа над эгоизмом; а такое торжество, такая победа могут быть только плодом сильной веры.
Если бы вы имели и пр.: Господь не отрицает сим присутствие веры в душе своих учеников, но в то же время показывает, как еще далека степень их тогдашней веры от той степени, на какую они должны со временем были войти и вошли.
Смоковнице сей: вероятно, господь указывает при сем на какое-либо близ растущее смоковничное дерево.
Послушалась бы: дерево представляется как бы одушевленным и смыслящим; оно повиновалось бы повелению апостолов, если бы они достигли такой степени веры, какая требуется для сего.
Кто из вас и пр.: связь этой притчи с предшествующим наставлением спасителя такова: вера ваша, когда она возрастет в душе вашей, будет такова, что будет производить великие чудеса, но наблюдайте за собою, берегитесь при этом гордости и самомнения о своих собственных заслугах, чтобы не утратить вам плодов таковой веры.
———
Рейс (Нов. 3., ч. I, стр. 507):
В третьем отрывке ответ не вполне вяжется с вопросом. Может быть, Лука, не зная повода, вызвавшего столь парадоксальное заявление Иисуса, от себя предположил, что оно вызвано было вопросом учеников. Во всяком случае параллельное место (Мф. XVII, 20) не позволило бы нам перевести этот вопрос так: умножь нашу веру! На это Иисус отвечал бы: и малой достаточно, лишь бы она была живой и действительной. Но то малое, о каком говорит Иисус, не противополагается требованию большего, а противополагается полному отсутствию. Он упрекает своих учеников в том, что они не могли произвести исцеления по отсутствию веры. Они могли бы ему сказать: Дай нам ее! Но на это требование, было ли оно выражено, или нет, Иисус не отвечает ни словом по весьма простой причине: вера не передается из рук в руки (что бы ни говорили богословы); она является изнутри, зарождается самопроизвольно, и ее могущество таково, что, выражаясь образно, самого маленького количества, одного зернышка уже достаточно, чтобы совершить невозможное. Тот, кто требует ее, не обладает ею, иначе он тоже чувствовал бы могущество, которое она доставляет. Ответ Иисуса, если предполагать, что просьба на самом деле была обращена к нему, таким образом неявно заключал в себе и отказ и сожаление.
———
Место это имеет глубокое значение. Ученики говорят: увеличь в нас веру. И он говорит им про то, что есть вера. Он говорит: если бы у вас была та вера, которую я вам определял подобием зерна горчичного, меньшего всех семян, но такого, из которого разрастаются самые большие деревья, вы бы не искали еще другой веры. Вера, подобная зерну горчичному, есть вера в то, что зернышко, кажущееся самым малым, есть зародыш огромного, вера в то, что самое незаметное в вас — жизнь, дух — есть зародыш жизни истинной. Если бы вы верили в это, т. е. знали так же несомненно, как то, что из зерна горчичного вырастает дерево, вы бы не просили увеличения веры. Вера есть несомненное знание. И тут он говорит те слова, которые могут иметь двоякое объяснение. Если последние слова стиха 6–го значат то, что понимает под ними церковь, то он говорит: если бы вы имели такую веру, то вы бы не спрашивали и ничто не казалось бы вам удивительным; если же слова эти имеют вопросительный смысл, то он говорит: вера есть несомненное знание того, что если вы знаете, что вы такое, знаете, что в вас зародыш духа Божия, по притче зерна горчичного, то для вас не нужно чудес. Чудеснее того, что в вас зародыш духа Божия, ничего быть не может. Так что в обеих версиях стих этот указывает на то, что основа эта есть сознание в себе духа Божия и что чудеснее этого, убедительнее этого ничего быть не может. И тогда последующая притча о работнике с поля прямо вытекает из этого. Вся убедительность притчи о зерне горчичном в том, что в тебе зародыш Бога, в том, что в тебе сын человеческий, посланный в тебя от Бога, и твое дело только исполнять то, на что ты послан.
Лк. XVII, 7. Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол?
Если у кого из вас есть работник, пахарь или пастух, и вернется этот работник с поля, — что ты сейчас так и скажешь ему: ну, брат, садись скорей за стол?
8. Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и подпоясавшись служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам?
Нет, ты скажешь: ну-ка, брат, собери мне поужинать да послужи, пока я поем да попью, а потом сам садись, ешь и пей.
9. Станет ли он благодарить раба своего за то, что он исполнил приказание? не думаю.
И что ж, ты очень благодаришь работника за то, что он сделал всё, что ты велел? едва ли.
10. Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что должны были сделать.
Так-то и вы, коли всё сделаете, что вам предоставлено, все-таки полагайте про себя не больше, как то, что мы негодные работники, и только то, что нужно было, сделали.
ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ
То, что мы зовем жизнью земною, есть смерть. Она не нынче — завтра кончится; стоит только сообразить то, что мы можем приобрести в ней, чтобы понять, что всё земное есть как начало постройки дома, который мы не можем окончить, и что значение ее есть только возможность жизни в Боге, которая не уничтожается. Надо пользоваться этой возможностью; в этом одном — жизнь истинная. Хорошо ли, дурно ли это, нравится ли нам это, или не нравится, находим ли мы это, по нашим понятиям, справедливым или нет, — это всё равно, это так, и другого ничего нет. Когда мы находим это несправедливым, то это только оттого, что мы меряем земным. В жизни же истинной нет большего и меньшего. Он говорит: хозяин добрый всем дает поровну, и тем, которые с утра работают, и тем, которые с полудника. И за то, что хозяин добр, за то ты и обижаешься. Видно, ты зол, если ты не можешь понять истинного добра, не меряющего, не награждающего, а изливающегося всегда и везде. И он говорит им: ты говоришь, награда какая тебе? стало быть, благодарности ты хочешь себе от кого-то и за что-то. За что же это следует тебе, по-твоему, благодарность? за то, что ты делаешь то самое, что тебе необходимо нужно, неизбежно делать для того, чтобы жить; за это благодарность? Если уже ты хочешь смотреть на Бога, как холоп на барина, так и смотри так. Холоп работает, и за работу его кормят, и больше ничего. Может быть, нам и хотелось бы и сидеть на престоле на небе, и жен сто иметь, и всего этого, но ведь не я виноват, не я выдумал это, что всего этого нельзя иметь, что всё это смерть. Нынче жив, завтра умрешь, сгниешь, и ничего не останется. Ведь это так и из этого никуда не уйдешь.
В этом-то мире смерти я учу вас приобретению жизни истинной, среди погибели даю вам доску опасения. А вы спрашиваете, какая мне будет награда за то, что ты спас меня. Не награды спрашивай, а старайся, как бы спастись.