Музыкальная школа

Музыкальная школа

С третьего класса наш Коленька начал учиться в московских школах — в общеобразовательной и музыкальной. Это предложили мои родители, когда гостили у нас летом во время отпуска Николая Евграфовича. Они видели, что старший внук их одарён большими музыкальными способностями, играет на скрипке, охотно ходит заниматься музыкой и пением к слепому старичку Ладонычеву Ивану Александровичу — регенту церковного хора. А во дворе дома № 20, где проживали в Москве мои родители, в тот год открылась музыкальная школа. Чтобы попасть туда, дети проходили большой конкурс, после которого их распределяли на разные инструменты. Вступительные экзамены были уже позади, а мы никак не могли решиться расстаться с нашим первенцем. Нам обещали привозить его домой на выходные дни и каникулы. Коленьку соблазняли тем, что он будет часто видеться со своим дорогим папочкой, так как отец Владимир проводил время от утренней до вечерней службы на квартире наших старичков. Я говорила Коле: «Как ты хочешь. Нам больно расставаться с тобою, но мы с папой понимаем, что такого образования, какое ты будешь получать в Москве, мы здесь, в Гребневе, тебе дать не можем».

Наконец все решили так: если Колю беспрепятственно примут в музыкальную школу, то, значит, есть воля Божия на то, чтобы жить ему у бабушки с дедушкой. В последних числах августа бабушка повезла своего любимца, чтобы показать его учителям музыкальной школы. Вернувшись, бабушка рассказала нам следующее: «Нас приняли холодно, сказали, что группы уже укомплектованы, что мы опоздали, что надо было начинать учить ребёнка музыке с семи лет, отдав его в подготовительные классы». Но Зоя Веньями-новна не сдалась. Она сказала, что музыкой Коля занимался с шести лет, что может сыграть «Сурка» на скрипке, что Коля хорошо поёт. Тогда дирекция попросила педагога проверить у Коли слух. Коля не играл на фортепиано, но часто слышал игру бабушки и Ивана Александровича. Когда Колю поставили спиной к инструменту и ударили по клавише, то мальчик тут же показал верную ноту. Тогда педагог ударил одновременно по двум клавишам, велел Коле отыскать их.

— Спой их!

Он чисто спел. Педагог нажал сразу на четыре клавиши. Коля обернулся и нашёл каждую из четырёх.

— Абсолютный слух! — сказал педагог. — А если я тебе сразу пять звуков в один солью — как, ты отыщешь и их? Попробуй!

— Вот этот я слышал, также и этот, и этот, и вот этот, и ещё один — вот этот! — победоносно сказал Коля.

Учительница выбежала и стала звать директора:

— Идите сюда! Мы нашли мальчика с абсолютным слухом! В одном аккорде он слышит пять нот!

— Не может быть! — отозвался директор, однако пришёл и также сам проверил слух Коли. — Да, такого надо взять, поразительно!

И Коленьку записали в первый класс по скрипке. Бабушка сияла от счастья: «У нас в квартире опять будет Колюша! Замена нашего, замена, родной наш...» — ликовала она. «Да будет воля Божия», — решили мы все.

Итак, Коля начал посещать московскую музыкальную школу. Катюша в семь лет тоже выразила желание играть на скрипке. Первый год обучаться на этом сложном инструменте ей пришлось во Фрязине. В тот год мимо нашего дома уже пустили автобус, так что Кате уже не пришлось ходить в «музыкалку» пешком три километра, как пришлось бы ходить туда годом раньше Коле. Но Кате не повезло с преподавателем. Если Коля носил домой за скрипку всегда пятёрки, то Катюша возвращалась домой часто со слезами. А была она всегда очень прилежна, учиться любила. Я провожала дочку иногда на занятия, познакомилась с пожилым скрипачом. Я выяснила, что Дело не в ребёнке, а в учителе. Те же самые выводы я сделала для себя, когда в последующие годы я посещала занятия Любы и Феди. Дети наши привыкли к культурному обращению, не переносили окриков и раздражения своих учителей.

Катин педагог сказал мне: «Едва повысишь голос на вашу девочку, возмущённый её фальшивым исполнением этюда, как Катя вся покраснеет, заплачет. Все! Урок сорван, дальше она уже не в состоянии что-либо понимать!» В последующие годы и Федю отвернула от музыки грубость и распущенность педагога.

Хотелось мне сказать в ответ: «Да ведь это подло: пятидесятилетнему, солидному скрипачу и кричать на семилетнего ребёнка!» Да разве мне перевоспитать педагога? Только отношения с ним испортишь. Пришлось сказать дочурке: «Потерпи, радость моя. Не все такие ласковые, как твой папочка».

И Катюша год терпела, а потом тоже переехала в Москву жить у бабушки с дедушкой, а учиться на скрипке у Колиного педагога. И на Катю посыпались пятёрки! А к Рождеству они с братцем приготовили несколько вещей, которые играли дуэтом. О, это был прекрасный номер!

Любочке тоже не повезло во Фрязине. Её молодой учитель на неё не кричал, восхищался, когда Люба пела ему песенки, но... продвижения вперёд было мало. Заперев изнутри дверь класса, молодой педагог вылезал в окно, бегал в палатку за папиросами. Он не подозревал, что в коридоре за ним наблюдает Любочкин брат Серафим. А Сима рассказывал: «Учитель Любы выходит, зовёт своего приятеля из другого класса, и оба они начинают курить, болтать или заниматься упражнением мышц: поднимают стул к потолку, соревнуясь в этом деле. Потом Любин учитель говорит: пойду отпущу ребёнка, она уже устала...»

Чтобы вызвать прилежание к преподаванию скрипки, Любочка не раз дарила своим педагогам то перчатки, то носочки шерстяные, будто передавая им от своих родителей поздравления с праздниками. Так дело шло успешнее. А вот Серафиму с учителями музыки повезло. Но об этом поведаю отдельно.