2. ИСТОЛКОВАНИЕ ДОГМАТА ИСКУПЛЕНИЯ В УЧЕБНЫХ КУРСАХ ПРОТОИЕРЕЯ Н. МАЛИНОВСКОГО И И. НИКОЛИНА

2. ИСТОЛКОВАНИЕ ДОГМАТА ИСКУПЛЕНИЯ В УЧЕБНЫХ КУРСАХ ПРОТОИЕРЕЯ Н. МАЛИНОВСКОГО И И. НИКОЛИНА

Несходство в изложении сущности искупления проявилось в двух созданных в этот период учебных руководствах по догматическому богословию: протоиерея Н. Малиновского и И. Николина[502]. Для определения значения работы протоиерея Н. Малиновского не так важна та низкая оценка, которую получил этот труд в Московской духовной академии как диссертация для получения степени доктора богословия[503]. Известная компилятивность составляет почти неизбежный признак всех учебных руководств и пособий, имеющих целью сообщение учащимся общепринятых сведений, а не оригинальных взглядов автора по изучаемому предмету. Имеет значение, что после сокращения этот труд как учебник по догматическому богословию заменил в семинариях «Руководство» митрополита Макария (Булгакова).

И для настоящего исследования интересно выяснить, в какой степени отразилась на труде Малиновского критика «юридического» понимания искупления.

Следует отметить, что автор разделяет «юридическое» понимание сущности искупления как удовлетворения правде Божией[504], которое «было необходимым потому, что этого требовал закон вечной и всесовершеннейшей правды Божией»[505], хотя и пытается в отдельных случаях несколько смягчить это понимание и даже допускает ряд высказываний против односторонности «юридической» теории[506].

Помимо этого, отмеченное архиепископом Иларионом механическое соединение разнообразных «источников» явилось причиной ряда противоречий в изложении всего учения об искуплении[507]. Особенно много противоречий допускает автор в тех разделах, где он полемизирует с «крайними воззрениями»[508].

От догматики митрополита Макария (Булгакова) труд Малиновского отличается только тем, что автор избегает употребления понятий «оскорбления» и «уплаты долга в искуплении» и больше говорит о значении для искупления самого воплощения Сына Божия.

Много заимствований допускает автор из трудов протоиерея П. Светлова. Так же, как и последний, он говорит об искуплении как о «восстановлении союза» Бога и человека и о необходимости примирения Бога с человеком и человека с Богом[509], и потому о необходимости удовлетворения[510] и др. Так же свободно автор проникает в отношения Бога к человеку: «Бог не мог прямо и непосредственно примириться с ними (людьми). Проявление любви задерживалось в глубине Божественного Существа»[511]. Оставаясь «юридическим» по существу и противоречивым в частностях, изложение учения об искуплении в курсе протоиерея Малиновского не внесло ничего нового в учебные руководства по догматическому богословию[512].

Большое влияние оказала критика «юридического» понимания на изложение учения об искуплении в «Учебном курсе по догматическому богословию» И. Николина. Автор использует работы патриарха Сергия, профессора Несмелова, протоиерея Светлова, профессора Мышцына[513] и других и пытается полностью освободиться от «юридического» понимания искупления. Автор отрицает понятие «удовлетворение», как имеющее недостаток «в самом смысле его»[514], и «умилостивление», как неправильно передающее смысл греческого слова iA, aaxf|piov[515], отвергает понятие «примирение Бога с человеком», так как «Бог никогда не враждует»[516], не употребляет понятия «искупительные заслуги» и т. д.

Сущность искупления автор полагает в изменении человека по силе жертвы Христовой, в том, что «такое уподобление Христа братьям во всем, даже до смерти как следствия греха, не могло не сопровождаться нравственным преобразованием человека, очищением его от греха, внутренним возрождением»[517]. Эта мысль, по–видимому, заимствована у митрополита Антония (Храповицкого), но она недостаточно ясна. Эта неясность увеличивается заимствованными у протоиерея Светлова неудачными выражениями: «Любовь Божия требовала жертвы со стороны людей»[518]; Христос «слил Свою судьбу с судьбой всего человечества»[519].

Автор подробно выясняет значение воплощения для спасения человека: «Только под условием соединения Божеского естества с человеческим Бог мог сообщить воспринятой Им человеческой природе силы Божественной жизни, а чрез нее обновить и освятить природу всего человечества»[520]. «Что не воспринято, то не уврачевано, но что соединилось с Богом, то спасается», — цитирует он Григория Богослова[521]. Без единства Ипостаси Богочеловека «невозможно было бы признать общения свойств обоих естеств и, таким образом, обновления естества человеческого»[522]. Автор говорит о Христе как Втором Адаме и о единстве в Нем человеческого рода, но это излагается как одно из мнений, и неясно, насколько его разделяет сам автор[523].

Несмотря на указанную неясность и ряд неудачных выражений, изложенное здесь учение выгодно отличается от изложения протоиерея Малиновского, и «Учебный курс» Николина может быть признан ценным вкладом в учебную литературу по догматическому богословию.