б) Поведение пастыря

б) Поведение пастыря

Поскольку стадо принадлежит Господу, а пресвитер выступает как Его слуга, его положение пастыря — это форма служения Богу. Пастырская забота не может принимать форму диктатуры (5:3). Потрясшее всех массовое самоубийство последователей Джима Джонса в Гайане показало, как культ одного человека ведет к идолопоклонству. Телезрители с ужасом наблюдали за тем, как по одному слову Джонса, который сидел на троне на деревянном постаменте, люди пили яд и умирали на его глазах. Подобные явления не ограничены такими эксцентричными культами, как движение «Народный храм». Они возникают всякий раз, когда кто–то восходит на религиозный трон и требует подчинения, которое полагается выказывать только по отношению к Богу.

Пресвитер обладает властью, он призван осуществлять надзор за паствой. Пастыреначальник Христос (5:4) призвал его заботиться о Своих овцах. Но пастырь не может служить заместителем Господа. Он представляет слово Божье, а не свои решения; он следит за исполнением явленной нам воли Божьей, а не своих желаний. Именно поэтому любой подрыв авторитета Писания превращает церковное руководство в духовных тиранов. Если руководители Церкви добавляют что–то к Слову Божьему или что–то отнимают от него, они претендуют на осуществление власти над совестью других людей[341].

Пресвитер должен выступать не в качестве господина и хозяина, а в качестве примера. То есть он должен поддерживать смиренную покорность Богу тем, что сам со смирением покоряется Ему. Наш единственный Господь и Учитель Сам сделался примером для Своих апостолов, когда опоясал Себя полотенцем и омыл им ноги (Ин. 13:15)[342]. Пастыри Церкви живут среди тех, кому они служат (Божие стадо, какое… [букв, «с вами»], 5:2). Их паства — их «жребий», те, кого Бог поручил их заботе («питомцы, выпавшие вам по жребию», 5:3, ASV)[343]. Пастырь должен всего себя отдавать работе. Овец нельзя пасти по телефону. Пастыри, к которым обращается Петр, могут быть примером, потому что их видят и знают те, о ком они заботятся. Их образ жизни должен подтверждать их слова и иногда может быть даже более красноречив.

Выражение надзирая за ним служит переводом греческого глагола, от которого происходит слово «епископ»[344]. К сожалению, в наших представлениях о роли епископа (episkopos) оказался утерян тот смысл, который это слово имело для Петра. Он называет Христа «Пастырем и Епископом наших душ» (2:25). В обоих случаях Петр говорит об охране, о бдительной заботе пастыря о своем стаде. Слово «опекун», возможно, более точно передает смысл, чем «блюститель»[345]. Использование слова «епископ» для обозначения должности более высокой, чем должность дьякона или пресвитера, не встречается в Новом Завете[346]. При этом апостол Петр указывает в данном отрывке, что пресвитеры должны исполнять «епископские» обязанности, а Павел, обращаясь к Эфесским пресвитерам, призывает их беречь себя и все стадо, «в котором Дух Святой поставил вас епископами» (Деян. 20:28; NFV — «блюстителями»). Однако не так важно определить здесь иерархию церковных должностей, как увидеть их природу. Властью обладают пресвитеры Церкви. «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет…» (Евр. 13:17). Но реализация их власти — всегда служение. Петр напоминает, что пресвитеры подчиняются Богу, а не императору. Скромный пастух, охраняющий свое стадо в полях, а не напыщенный церковнослужитель служит образцом для пасторского попечения. Высшим же образцом является Пастырь добрый, Который положил Свою жизнь за овец.

Американский стикер на заднем стекле одного автомобиля гласил: «Не доверяй властям!» (Призыв, который вряд ли вызовет одобрение у преследующего этот автомобиль офицера дорожной полиции.) Подхватила ли этот лозунг Протестантская церковь? Вспомнив о том вызове, который Реформация бросила церковной власти, мы можем решить, что да. Однако Новый Завет (и, в частности, Первое послание Петра) совершенно иначе смотрит на этот вопрос. Петр неоднократно призывает нас уважать установленную Богом власть и подчиняться ей как в Церкви, так и в государстве. Но в подчинении власти христианин не выступает рабом, а в осуществлении власти — тираном. Вера в Господа дает нам достоинство в покорности и смирение в господстве. В обоих случаях мы служим только Богу. Пресвитеры следят за верой и образом жизни стада Христова властью, которую дает им Евангелие.

Петр приводит еще одну характеристику необходимого отношения пресвитера к своим обязанностям: он должен проявлять не только смирение, но и рвение в своей работе. И то, и другое находит свой исток в любви Божьей. Пресвитер исполняет свои обязанности не по принуждению, но охотно и богоугодно, то есть с готовностью, которая основана на благодати Господа и стремится к Его прославлению. Мы знаем, апостольская Церковь очень серьезно относилась к избранию и утверждению пресвитера в его должности (см.: Деян. 14:23; Тит. 1:5). Человек, призванный на эту работу, должен был чувствовать готовность исполнять свои обязанности даже тогда, когда он хотел бы избежать ответственности. Те пресвитеры, к которым обращается в своем послании Петр, несли на себе духовное бремя, которое казалось еще тяжелее при взгляде на темнеющий горизонт, на котором уже вспыхивали зарницы гонений. Для некоторых американских и английских церквей слова Петра могут показаться странными. Почему пресвитер должен служить неохотно? Обязанности служителей церкви сведены к минимуму: это не более чем внешнее добавление, от которого вполне можно отказаться. Но в тех странах, где вера в Христа считается преступлением, а совершение обряда крещения грозит тюрьмой, служение пресвитеров имеет абсолютно иное значение. Даже в отсутствие гонений любой настоящий пастырь стада Христова очень скоро почувствует тяжесть своего положения.

Однако Петр знает, что иго Христа есть благо, и бремя Его легко. Энтузиазм священнослужителей нового завета проистекает из радости познания благодати Христовой (2:3). Любовь Христа открывает сердце пастыря навстречу радостям и печалям Его народа. Павел знал, что значит находиться во власти своего служения: у него был единственный выбор — служить Христу. «Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!»(1 Кор. 9:16). Павел отнюдь не был вынужденным пленником призвания Христа. Но он стремился показать свою любовь, совершая нечто большее, чем то, о чем его просят. Он не просто проповедовал Евангелие в Коринфе — он стремился продемонстрировать свою благодарную любовь к Богу (1 Кор. 9:18).

Жертва Павла, которую он принес Христу своим отказом принять деньги, служит иллюстрацией к еще одному противопоставлению, которое мы находим в словах апостола Петра.

Петр говорит о готовности исполнять свои обязанности как прямой противоположности корыстному отношению к церковному служению: пресвитер служит исключительно по своему желанию, а не для гнусной корысти (5:2). Петр с помощью одного слова передает то действие, которое вызвано «гнусной корыстью». Плата, которую получает пресвитер, не заключает в себе ничего позорного. Иисус учил о том, что трудящийся достоин своего заработка (Мф. 10:10; 1 Кор. 9:7–12). Стыдно должно быть тогда, когда деньги становятся целью. Это и подобные ему предостережения, которые мы находим в пасторских посланиях Павла, свидетельствуют о том, что пресвитеры в раннеапостольской Церкви получали плату за свою работу (1Тим. 3:8; 5:17,18; Тит. 1:7,11). Вместе с деньгами появились искушения, а также ложные обвинения. Недоброжелатели могли заявлять, что руководителей Церкви Христовой интересуют только деньги, или же что они просто присваивают себе церковные доходы. Павел испытал уколы таких обвинений (Деян. 20:33; 2 Кор. 12:13–15; см.: 1 Цар. 12:3–5). Но на его ответ сложно что–то возразить: он стал первым миссионером, «делающим палатки», причем он трудился над этим для того, чтобы прокормить не только себя, но и своих помощников. Пример апостола Павла очень важен для нашего времени. Противники Евангелия потирают руки, когда в результате скандала обнаруживаются огромные суммы денег, скопленные американскими телепроповедниками. Даже проповедующие истинное Евангелие дискредитируют свои слова постоянными требованиями денег, необходимых им для построения своих империй. Может показаться удивительным, что подобные предостережения звучали в адрес каппадокийских пресвитеров уже в апостольский век. Хотя их еще не коснулись роскошь средневековой Церкви и коммерческая эйфория на телевидении, они уже должны были беречь себя от соблазнов динария. Бедные служители тоже могут быть корыстны!