3.1. Кто и что должен доказывать

3.1. Кто и что должен доказывать

Историк Стивен Генри Робертс (1901–71) когда-то сказал: «я утверждаю, что мы — оба атеисты. Я только верю на одного бога меньше, чем Вы. Когда Вы поймёте, почему Вы отклоняете всех других возможных богов, Вы поймете, почему я отклоняю вашего».

Прежде чем говорить о доказательствах бога, следует определить этот термин. Вообще, что значит бог? Каждая конфессия, каждая религия определяет своего бога по-своему (назначает ему некоторые свойства) и ни в коей мере не согласна на трактовку конкурентов. Вот почему это слово имеет смысл только в рамках догматики конкретной религии и ее критики.

Если вдруг мы бы захотели сгенерировать его определение как некоего абстрактного, «философского» бога, то мы сразу же попадаем в просак. Найдутся такие религии, с точки зрения которых такое существо богом являться не будет. Следовательно, «философский» бог снова становится одним из многих, т. е. встает в шеренгу богов на общих основаниях.

В соответствии с догматом всех христианских церквей: Бог есть Дух, вечный, вездесущий (пребывающий везде), всеведующий, всеправедный, всесовершенный, вседовольный (не в чем не нуждающийся), всемогущий.

Поэтому нельзя доказывать существование/отсутствие такой сущности, как «бог вообще» (а бог, ein бог), но можно доказывать существование/отсутствие конкретного бога (the бог, der бог).

Отсюда следует важный навык атеиста. Когда вас спрашивают о доказательствах отсутствия бога, первый вопрос должен быть «какого именно бога, в интерпретации какой религии и с какими свойствами?»

Врезка 3.1. О доказательствах бытия божия

(А — И. А Крывелев) В ЛОГИКЕ существует так называемый закон достаточного основания. Он гласит: все, что ты мыслишь, все, что ты высказываешь, ты должен мыслить и высказывать только на достаточном основании. Если данное суждение не имеет основания или основание есть, но оно недостаточно, ты не имеешь логического права считать это суждение истинным. Как же узнать, имеет ли данное суждение под собой достаточное основание?

Здесь приходит на помощь процедура доказательства. Тот, кто отстаивает данное суждение, должен доказать его истинность, и если противоположная сторона не в состоянии опровергнуть это доказательство, суждение должно считаться истинным.

…Утверждается тезис, гласящий, что бог существует. Этот тезис должен быть доказан, и если доказательство окажется безупречным, тогда можно считать, что тезис верен.

Здесь я, однако, предвижу одно возражение. Ведь можно, скажет кто-нибудь, перевести вопрос и в другую плоскость — почему надо доказывать, что бог существует? Попробуй-ка лучше доказать, что бога нет! Тут мы опять должны будем обратиться к логике.

БРЕМЯ ДОКАЗЫВАНИЯ, ИЛИ КТО ДОЛЖЕН ДОКАЗЫВАТЬ?

Существует в логической теории понятие, именуемое «бремя доказывания», обязанность доказывания. Эта обязанность лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает. Кстати сказать, логическое правило, связанное с бременем доказывания, принято и в юриспруденции. Если кто-нибудь, например, обвиняется в совершении преступления, то обязанность доказать истинность обвинения лежит на том, кто обвиняет, кто утверждает, что данный гражданин совершил преступление, а уж опровергнуть это доказательство дело обвиняемого. Если кто-то заявляет, что он может, допустим, поднять сто пудов, вы не обязаны доказывать, что он не в состоянии это сделать, а он обязан доказать истинность своего утверждения.

Перед тем, однако, как приступить непосредственно к рассмотрению возможных доказательств существования бога, мы должны уточнить самый тезис. Что это значит — бог существует? Что значит — бог? Если мы не уточним самого смысла тезиса, то потом может оказаться, что все наше рассуждение было впустую, ибо, быть может, один понимал под словом «бог» одно, другой — другое… Надо сначала договориться о том содержании, которое мы вкладываем в понятие, являющееся подлежащим (субъектом) обсуждаемого тезиса.

ЧТО ЗНАЧИТ — БОГ?

Толкование понятия бога в разных религиозных учениях и у разных людей весьма разноречиво и, больше того, весьма противоречиво. Я не буду сегодня говорить о боге в его библейском — ветхозаветном или даже новозаветном понимании. Совсем не трудно доказать, что не существует того бога, о котором говорится в Ветхом завете, того бога, по образу и подобию которого создан человек, того бога, который прогуливается в вечерней прохладе по раю, который сидит, когда ему не лежится, ходит, вообще занимает место в пространстве; он может, как рассказывается в Библии, перейти на землю, зайти в гости к Аврааму, может страдать, удивляться, радоваться и обижаться (он очень обидчив, этот библейский бог); он может вселиться в терновый куст, может поселиться в шкафчике из акациевого дерева, может вступить в драку с праотцом Яковом и при этом оказаться не в состоянии его одолеть. О таком боге много говорить нечего. Займемся более тонким понятием бога, имея в виду то содержание, которое вкладывается в это понятие сторонниками более утонченных религиозных взглядов, менее бросающихся в глаза своей несуразностью и явной несостоятельностью.

Горы бумаги исписали богословы, пытаясь мало-мальски вразумительно объяснить, что такое бог. Эта задача оказалась им не по силам, — и вовсе не потому, что они недостаточно умны или образованны, а потому, что само по себе понятие бога в здравых логических рассуждениях раскрыть нельзя. Бессилие теологии преодолеть эту трудность нашло свое выражение в существовании еще в древности, со времен Плотина, наряду с понятием положительной теологии и понятия теологии отрицательной, или апофатической. Отрицательная теология занимается не тем, что такое бог и каковы его свойства, а тем, чем бог не является, какими свойствами он не обладает. Вот, например, как определял бога знаменитый «блаженный» Августин: «Бог не тело, не земля, не небо, не луна, не солнце, не звезды, не это телесное, потому что если он не небесное, то тем более не земное». Как известно, бог считается духом.

Но и это определение не удовлетворяет Августина — оно слишком определенно для него, он требует более расплывчатого, скользкого, неуловимого по своему смыслу. «Я, — говорит он, — конечно, исповедую и должно исповедовать его духом, потому что Евангелие говорит: бог есть дух. Однако поднимись выше всякого изменяемого духа, поднимись выше духа…» Одним словом, бога нельзя считать и духом: он ни то, ни се, ни третье, ни десятое, он — неизвестно что!

Это, конечно, удобный для защитников религии прием, так как он дает им формальную возможность ускользать от неприятных вопросов. Но одно то, что богословы вынуждены прибегать к нему, свидетельствует об их полной неспособности мало-мальски внятно объяснить, во что они призывают людей верить.

В одном из основополагающих фундаментальных сочинений христианского богословия — в работе Дионисия Лжеареопагита «Об именах божиих» (VI век) утверждается, что бог не только не выразим, не только не сказуем, не только не познаваем — это само собой разумеется, — но он супранесказуем, то есть, сверхнесказуем, сверхнепознаваем, он не только совершенство, но и сверхсовершенство, он даже не бог, а архибог, он, видите ли, выше всех определений, он — вдумайтесь в эти слова — «супрасущественная неопределенность».

Создается впечатление, что человек просто наводит тень на ясный день. Сказать что-нибудь вразумительное по вопросу о боге он не может, потому и строит такие фразы, в которых просто нет смысла.

Попробуем все же сформулировать те признаки, которые обычно приписываются богу представителями самых различных направлений религии и богословия.

Первый из этих признаков заключается в том, что бог есть личное существо, живущее вне вселенной, над нею, хотя в то же время каким-то непонятным образом оно находится и внутри самой вселенной.

Во-вторых, это то самое существо, которое создало вселенную.

В-третьих, это существо, которое управляет вселенной. (Есть, правда, религиозно-философское направление — деизм, — которое этот признак отрицает; деисты утверждают, что бог только создал вселенную, но не управляет ею).

В-четвертых, это существо, воплощающее в себе все мыслимые совершенства, все абсолютно наивысшие ступени могущества, разума, чувства, воли. Это абсолютно совершенное существо. Бог всемогущ, всеблаг, всеведущ, всемилостив и вездесущ.

И наконец, это существо, которого человек познать до конца не в состоянии.

Теперь давайте посмотрим, чем доказывается, что во вселенной, или, верней, вне вселенной, над вселенной имеется такое существо?

КТО СОЗДАЛ БОГА?

Еще в древности философом-идеалистом Платоном было выдвинуто космологическое доказательство бытия божия. Оно исходит из понятия причины и на первый взгляд весьма просто и даже как будто убедительно: поскольку вселенная существует, она должна иметь свою причину; бог и играет роль этой первопричины — он создал мир.

…Философ-материалист XVII века Спиноза называл космологический аргумент убежищем невежества. Люди не перестают, говорил он, спрашивать о причине причин до тех пор, пока им не укажут мнимую причину и не дадут таким способом возможности укрыться их невежеству. По Спинозе, никакой первопричины вне природы не существует, ибо природа есть причина самой себя.

Французские материалисты XVIII века также признавали космологическое доказательство совершенно неосновательным. Гольбах разобрал это доказательство в той форме, которую придал ему английский богослов Самуил Кларк. Последний исходил из того положения, что нечто что нибудь должно было существовать от века. Правильно, соглашался с этим Гольбах, но нет никаких оснований считать именно бога этим существующим от века первоначалом. То, что «нечто существовало от века», Гольбах признает «очевидным и не нуждающимся в доказательствах». «Но каково, — спрашивает он далее, — то нечто, что существовало вечно? Почему не допустить, что это скорее природа или материя, о которых мы имеем представление, чем какой-то чистый дух или какое-то активное начало, о которых мы не можем составить себе никакого представления». (срезал бритвой Оккама — А.К.)

…В сущности, прибегая к этому аргументу в пользу бытия бога, защитники религии совершают довольно неловкий маневр. На вопрос о том, как возникла природа, они дают не ответ, а только видимость ответа, на самом деле отодвигающую самый ответ в сторону. «Логика» их рассуждений такова: все существующее должно быть кем-то создано, значит, и природа должна быть кем-то создана. Но ту же логику необходимо применить к к богу — если он существует, его кто-нибудь должен был создать.

Оно из двух: либо нечто может быть причиной самого себя, ничем и никем никогда не созданное, либо это невозможно. Если считать, что что-нибудь может существовать вечно и бесконечно, никем никогда не созданное, то какие же мы имеем основания отрицать, что именно природа, в которой мы живем, часть которой мы сами составляем, что именно она существует бесконечно и вечно. Почему нам отодвигать вопрос на одну инстанцию вперед, доходить до бога и говорить, что это конец? Какие основания выдвигать эту новую инстанцию? Никаких логических оснований, никаких материальных оснований для этого нет. Природу мы видим, ощущаем, сами «состоим в ее штате», мы трудимся над материалами, которые берем в природе, ее существование ежемгновенно подтверждается практикой. А что касается бога, то никаких свидетельств его существования мы не видим и не ощущаем я никогда не видели и не ощущали.

Рассказы о чудесных знамениях, якобы дававших людям возможность непосредственно ощущать присутствие божества, в подавляющем большинстве случаев представляют собой сознательный вымысел, а иногда — результат галлюцинаций. Никаких признаков того, что «за спиной» природы, вне природы, имеется какой-то другой мир, не существует. Она никем никогда не была создана, никогда никуда исчезнуть не может, существует вечно и бесконечно.

А «отписка» космологического доказательства насчет того, что природа создана богом, начисто разоблачается одним вопросом, на который не может вразумительно ответить ни один богослов без того, чтобы не признать несостоятельность самой постановки проблемы о «причине первопричины».

Этот вопрос гласит: кто создал бога?

«ЗУБ МУДРОСТИ — ДЛЯ ЗУБНОЙ БОЛИ»…

…Суть телеологического доказательства заключается в ссылке на целесообразность всего существующего и выводе о том, что причиной этой целесообразности может быть только разумная и благая сила, руководящая миром. Телеологическое доказательство оперирует идиллической картиной того, как все в мире хорошо и прекрасно: солнце создано, чтобы греть нас и светить нам; нет солнца на небе — луна подсвечивает или звезды; дождичек идет, чтобы трава росла; травка растет, чтобы коровка ею питалась; коровка существует, чтобы у человека молочко было. Если глазами можно смотреть, ушами слушать, ртом есть и разговаривать, — это в глазах защитников религии должно служить доказательством того, что мир целесообразно устроен и, стало быть, руководится разумной силой.

Против телеологического доказательства выступали Фр. Бэкон, Спиноза, Кант, французские материалисты. Приведем относящиеся к данному вопросу рассуждения Гольбаха.

В мире, писал он, действительно, существуют явления, поражающие нас своей видимой организованностью, упорядоченностью и целесообразностью. Но существуют явления и противоположного порядка. Каждое живое существо представляет собой гармоническое сочетание элементов и органов. Но нельзя не видеть того, что эта гармония в ходе жизни организма обязательно нарушается и в конце-концов организм обязательно погибает. «К чему же сводятся тогда мудрость, разум и благость той мнимой причины, которой приписывали происхождение этой прославленной гармонии? Где мудрость, благость, предвидение, неизменность планов верховного работника, который как будто только тем и занят, что портит и ломает механизмы, на которые нам указывают как на шедевры его могущества и искусства?.. Если он позволяет, чтобы машины, которые он наделил способностью чувствовать, испытывали страдания, он лишен благости.»

…Факт обилия страданий, которые приходится претерпевать людям, и всем другим живым существам, всегда ставил в тупик адвокатов бога. В самом деле, где тут всеобщая целесообразность? Где та благодать, которой всемилостивый и всемогущий бог осчастливил всякую живую тварь?

Известен рассказ о том, как некая благочестивая мамаша, гуляя со своим ребенком, старалась воспитывать его в религиозном духе.

— Слышишь, — говорила она, — как птичка поет? Ей боженька много комариков и мошек дал в пищу, вот она и благодарит его.

А любознательный ребенок заинтересовался:

— Мошки и комарики тоже благодарят за это бога?..

Обращаясь к защитнику религии, Генрих Гейне требовал:

Брось свои иносказания

И гипотезы святые!

На проклятые вопросы

Дай ответы нам прямые!

Отчего под ношей крестной

Весь в крови, влачится правый?

Отчего везде бесчестный

Встречен почестью и славой?

Кто виною? Или богу

На земле не все доступно?

Или он играет нами? —

ЭТО ПОДЛО И ПРЕСТУПНО!

…Когда защитники религии пытаются объяснить эти явления, совершенно несовместимые с учением о целесообразности всего существующего, они вынуждены говорить весьма несуразные вещи. В одном из своих писем Дарвин привел любопытный пример такого объяснения: «На днях, — писал он, — была очень хорошая рецензия (о книге герцога Аргайля „Царство закона“) с новыми объяснениями… относительно рудиментарных органов, а именно, что экономия труда и материала была великим руководящим принципом у бога (причем игнорируется потеря невзошедших семян, существование молодых уродов и т. п.); что создание нового плана структуры животных есть мысль, а мысль есть труд, поэтому бог придерживался единообразного плана и не уничтожил рудименты. Это не преувеличение. Короче, бог есть человек, который умнее нас». Каким образом такие объяснения могут увязываться с представлением о боге, как всемогущем и всеведущем существе, — ни один богослов объяснить не сможет.

… В чем целесообразность того, что в тропическом поясе люди страдают от жары, а в полярном — от холода?… А какая целесообразность в бурях, землетрясениях, наводнениях, грозах, суховеях?

Можно ответить на это, что всеми перечисленными неприятностями бог наказывает людей за грехи их. Но разве только грешники погибают от землетрясений или вулканических извержений? Может ли поручиться богослов за то, что, например, градобитие постигает только поля грешников? То же относится и ко всем остальным «божиим наказаниям»: казалось бы, коль наказывать, так уж виновного, а не всех огулом?

От этих вопросов не могут уйти люди, доказывающие наличие разумного и совершенного руководства миром. В богословии существует специальный раздел, именуемый «Теодицея» или «оправдание бога». Всемогущий и всемилостивый бог, воплощение всех мыслимых и немыслимых совершенств, нуждается, оказывается, в оправдании. Лейбниц посвятил этому важному делу оправдания бога одно из основных своих произведений, которое так и называется «Теодицея». Но оправдание это довольно курьезное.

Зло, считает Лейбниц, нужно на свете для того, чтобы человек мог лучше понимать добро. Это нечто вроде горчицы к мясу или уксуса к какому-нибудь другому кушанью. Это та цена, которую бог берет с человека за то, что он его учит — понимать добро. Нельзя, однако, не видеть всей искусственности этого аргумента. Разумная сила, управляющая миром, конечно, могла бы так сделать, чтобы человек. понимал добро, не платясь за это такими страданиями. Если он все же подвергается им, то либо потому, что эта сила неразумна, либо потому, что ее нет. Любое из этих решений опровергает тезис о бытии бога.

ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО, ИЛИ ВЕРА В ВЕЛИКОГО ЗАЙЦА

…Вот его формулировка так, как она дана у Ансельма: «Даже безумец должен согласиться, что в его разуме имеется представление о существе, выше которого нельзя себе ничего представить…»

…Его современник монах Гаунилон… выступил в защиту того «безумца», который не соглашается с онтологическим доказательством. У древних, говорит он, было представление о некоем всесовершенном острове, затерявшемся где-то в просторах океана. Неужели же на этом основании нужно считать, что такси всесоаершенный остров существует?

…Мало ли можно в уме насоздавать понятий, но одно дело — понятие и другое дело — та реальность, которая могла бы послужить источником этого понятия.

К приведенным здесь доводам против онтологического доказательства можно прибавить еще то соображение, что это «доказательство» основано на грубой передержке. Речь идет о существовании бога, а не о существовании понятия бога. Но в ходе самого рассуждения доказываемый тезис подменяется другим, и, таким образом, совершается ошибка или софизм, известные в логике именно под названием «подмена тезиса».

Из онтологического доказательства вытекает еще некоторое подобие доказательства бытия божия, могущее рассматриваться как самостоятельное; в одних случаях оно называется историческим доказательством, в других — психологическим, в третьих — антропологическим.

Смысл этого доказательства заключается в следующем. Раз в сознании людей существует понятие бога и раз оно так распространено, то откуда взялось бы это понятие в их сознании, если бы не было самого бога?

…Еще английский философ XVIII века Давид Юм показал, что этот аргумент несостоятелен, ибо корни той или иной идеи вовсе не обязательно следует искать вне человеческого сознания, они могут быть найдены и в самом сознании. Иллюзорная идея бога порождена в сознании людей совершенно естественными, земными условиями и обстоятельствами.

Вера в сверхъестественное существует в самых различных формах, не только в форме идеи бога. Например, у индейцев Северной Америки был в прошлом весьма распространен культ Великого Зайца — огромных размеров и величайшей, притом сверхъестественной, силы. Можно ли считать, что источником этой идеи был реально существовавший Великий Заяц? Оснований для этого ровно столько, сколько оснований для «психологического» доказательства бытия бога.

На это могут возразить, что вера в Великого Зайца не имеет такого широкого распространения, как вера в бога. Но разделять эти две идеи нет никаких оснований: Великий Заяц — тоже бог. И, кстати сказать, таких разных богов в сознании разных племен и народов всегда существовало бесчисленное множество.

Что же, все они реально существуют и являются источником веры в них? Или, может быть, это только привилегия библейского, то есть иудейского и христианского, бога? А на чем же может быть основана такая религия? Великий Заяц и иудейско-христианский Яхве сходны в основном и главном: ни того, ни другого не существует.

БОГ И НРАВСТВЕННОСТЬ

…Вместо прежних доказательств, признанных им несостоятельными, Кант выдвинул новое, которым он хотел подвести более прочное основание под религиозную веру: нравственное, или моральное, доказательство.

В каждом человеке, по Канту, живет так называемый категорический императив — внутреннее повеление поступать нравственно, по совести, поступать так, «чтобы максима твоего поведения могла стать нормой всеобщего законодательства». Откуда взялось это стремление человека жить нравственно? Какая сила вложила в его душу моральные нормы? Не иначе, как бог. Это одна сторона дела. Другая сторона выглядит, по Канту, так: существует в мире противоречие между нравственностью и счастьем; это противоречие кем-то или чем-то должно примиряться, чтобы человек не стремился во чтобы то ни стало добиваться своих целей, не обращая внимания на интересы остальных людей; оно примиряется богом.

Кантовское моральное доказательство не выдерживает никакой критики прежде всего в свете того несомненного факта, что не существует неизменной морали, заложенной спокон веков в душах людей, что нормы морали историчны и каждая историческая эпоха порождает характерную для нее мораль.

… Какова была нравственность тех людей, которые в XVII–XVIII веках превратили Африку, по выражению Маркса, в заповедное поле для охоты на чернокожих, чтобы вывозить их, как скот, для продажи.

… Не существует единых внеисторических критериев, которыми определялось бы поведение людей. Что касается противоречия между стремлением к счастью и долгом, то и здесь невозможно усмотреть какое-нибудь доказательство бытия божия. Рассуждать так, что должен же кто-то примирять это противоречие (и этот «кто-то» — бог), — значит уподобиться Хлестакову, который требовал, чтобы его кормили без денег на том основании, что должен же он что-нибудь есть, иначе он может отощать!

Противоречие между счастьем и долгом может оставаться непримиренным, часто оно таким и бывает.

«ВЕРУЮ, ПОМОГИ МОЕМУ НЕВЕРИЮ…»

В писаниях самих богословов можно найти много заявлений, свидетельствующих о том, что они достаточно отчетливо видят всю несостоятельность своих собственных доказательств бытия бога.

…Что же остается в таких условиях делать? Доказать бытие божие богословы оказываются не в состоянии, это для них так же недостижимо, как был недосягаем виноград для крыловской лисицы. Как известно, ей пришлось отыграться на том, что виноград зелен и она в нем потому не нуждается. Богословы прибегают к аналогичному приему: они заявляют, что доказательства бытия божия не нужны, они просто излишни, религия прекрасно обойдется без них. Лидер современной идеалистической философии экзистенциализма Карп Ясперс заявляет, что «доказанный бог — вообще не бог». Вера в бога переносится полностью в область сугубо личных интимных переживаний человека, не поддающихся никакой проверке и не нуждающихся в доказательстве своей истинности. Стремление к проверке религиозных догм средствами разума и логики объявляется греховным интеллектуализмом и рационализмом. Верь в бога без всяких рассуждений и сомнений, не требуй никаких доказательств, — пытаются богословы внушить верующим. Совершенно очевидно, что таким способом верующий человек должен превратиться в безвольную, послушную марионетку в руках церковников и богословов, лишенную собственного разума.

…Для характеристики позиций современного богословия в вопросе о боге очень показательна статья под названием «Может ли религия быть предметом обсуждения?», опубликованная в уже цитированном нами сборнике. Эта статья построена в форме беседы нескольких человек, один из которых является логиком, то есть человеком, рассуждающим с точки зрения логики и здравого смысла, другой протестантом-бартианцем, то есть последователем современного протестантского богослова Карла Барта, третий — католиком, четвертый — протестантом-модернистом. Логик критикует религиозные взгляды, говорит об их противоречивости и делает в конце концов такое заключение: «Основные положения религии представляются мне лишенными смысла. И если бы вы, три христианина, смогли мне точно разъяснить, во что вы веруете… я был бы вам более, чем благодарен». Протестанту-модернисту такое предложение не нравится.

«Да, — говорит он, — когда мы вам это расскажем, вы будете анализировать и анализировать, а потом скажете, что от этого ничего не остается…» Но протестант-бартианец принимает вызов. Он говорит: «Если попытаться дать определение бога… я бы сказал, что бог есть то, с чем мы встречаемся в Иисусе Христе, как он изображен в Библии и в учении церкви». И тут же ему приходится признать, что «когда это определение начинают разрабатывать, мы немедленно попадаем в область парадоксов и противоречий».

Как же быть? Ничего, отвечает богослов, пусть будет так — нелепо, противоречиво, но все же надо верить, что это правильно. «Меня, — говорит он, — не трогает вся бессмысленность, которую логик способен продемонстрировать в моей речи. По существу, когда мы пытаемся говорить о боге, мы можем говорить только бессмыслицу — наш язык есть язык грешных людей, и он весьма неподходящ для такого употребления. По существу законы мысли и законы грамматики (языка) не позволяют нам исповедовать нашу веру… Но бог, для которого все возможно, приходит нам на выручку, принимает наши слова и наши мысли и вкладывает в них свой смысл и свое обращение к людям. Так мое исповедание веры может принять только форму: „Боже, я верю, помоги моему неверию“. Конечно, неверие неминуемо для меня, как и для логика; и все же божия милость бесконечна».

Перед нами, по существу, полная капитуляция богослова. «Я вижу, — говорит он, — что верю в абсурд, но хочу верить, и все». Тысячу семьсот лет тому назад на такой же позиции стоял Тертуллиан с его знаменитым изречением: «Верую, ибо нелепо». Недалеко же ушел от него богослов в век атомной энергии и межпланетных путешествий. Но как шатка его вера!

* * *

Очень часто верующие пытаются привести такой «аргумент»: «Смотрите! Вот здесь есть что-то необъяснимое. Это-то и есть проявление бога!». Этот «аргумент» претендует на гран-при по смехотворности. Они забывают про три вещи.

Во-первых, надо доказать, что необъяснимое — это что-то уникальное и однозначно имеет сверхъестественное (и никакое другое) происхождение.

Во-вторых, что это уникальное — это бог.

И в-третьих, что бог — это именно бог данной конфесии. А то ищут православного бога, а он окажется Демоном Гирина (Врезка 3.25) или Летающим Макаронным Монстром (Врезка 3.51).

В дальнейших главах будут приведены доказательства отсутсвия бога. Какого именно? Т. к. РПЦ в нашей стране активно занимается клерикализацией, то подвергнем анализу именно их бога. Некоторые опровержения «доказательств» богов также распространяются на богов других христианских конфессий, а также богов мульсуман и богов иудеев.