Деяния агента посвящения

Деяния агента посвящения

Деятельность Павла оказалась настолько решающей как в распространении «христианства», так и в его содержательных изменениях, что некоторые исследователи считают его даже «римским агентом». Так британские исследователи Майкл Бейджент и Ричард Ли, авторы знаменитой книги «Святая кровь и святой Грааль»[275] в своей книге «Свитки Мёртвого моря» (1991 год)[276] утверждают, что Павел был агентом Рима. Книга интересна тем, что в ней приводится взгляд авторов на деятельность Кумранской общины в совокупности с деятельностью Павла и других «христиан», а также и скрытая сторона возможных результатов деятельности Павла, которая кажется авторам проявлениями его прямой подконтрольности Риму, а значит и «мировой закулисе».

Авторы не рассматривают глобального аспекта геополитики. Они либо скрывают роль иудаизма, либо благонамеренно считают что «иерусалимский первосвященник был всего лишь марионеткой в руках римлян».[277] Поэтому, не акцентируя внимание на многочисленных рассуждениях авторов, сделанных на базе информации свитков Мёртвого моря, укажем лишь некоторые интересные моменты. Наши выводы будут основываться на некоторых фактах из книги «Свитки Мёртвого моря», но могут не совпадать с выводами авторов (тем более, что авторы в подавляющем большинстве рассуждений лишь напускают «туман», а не делают окончательных выводов — хотя выводы в книге есть, но их предоставляется сделать самим читателям: такой способ «самооозарения», когда к нужному выводу мягко подводят…).

Одновременно с таким способом подачи информации, авторы книги «Свитки Мёртвого моря» всем её основным контекстом протаскивают версию, что Кумранская община могла существовать и в период рождения и проповеди Христа и после него, поэтому события, описанные в свитках могут относится к ранним «христианам», а не к предшественникам Христа. Раз уж эта версия имеет место, то её появление следует получше понять.

В отношении хронологии существования Кумранской общины Бейджент и Ли пишут: «Либо члены «ранней церкви» нашли приют в Кумранской общине, либо «ранняя церковь» и Кумранская община представляли собой одно и то же». Что касается Дамаска, в который направлялся Савл, то они делают предположение, что Кумран и Дамаск — одно и то же место. Обоснования этому они приводят следующие. Дамаск был территорией Сирии, на которую не распространялась власть иерусалимских первосвященников. А «священники Иерусалимского храма были коллаборационистами, сотрудничавшими с оккупантами-римлянами, и Савл выполнял роль одного из агентов. В Иерусалиме он, по слухам, уже принимал активное участие в гонениях против «ранней церкви»… Движимый фанатичным усердием гонителя, Савл поспешил в Дамаск, чтобы выследить членов «ранней церкви», обосновавшихся там. Его сопровождала группа единомышленников, по всей видимости — вооружённых. Кроме того, Савл имел при себе ордера на арест, выданные первосвященником Иерусалимского Храма.

В те времена Сирия не была частью Израиля, а являлась отдельной римской провинцией, которая управлялась римским легатом и не имела ни административных, ни политических связей с Палестиной. Но в таком случае какую силу могли иметь там приказы, подписанные иерусалимским первосвященником?

Если же под Дамаском имеется в виду Кумран, то экспедиция Павла приобретает вполне реальный исторический смысл. В отличие от Сирийского Дамаска, Кумран действительно расположен на территории, на которую распространялась законная юрисдикция иерусалимского первосвященника».

В книге «Свитки Мёртвого моря» приводятся некоторые факты, что Кумранская община могла существовать и до прихода Христа и после его прихода (от конца II века до н. э по конец I века н. э.). Действительно, нет оснований полагать, что община полностью прекратила своё существование после того, как выполнила роль лишь учений на тему «Отражения «вторжения» посланника Всевышнего в дела «мировой закулисы» и мероприятий по компенсации нанесённого посланником ей ущерба». Община могла быть задействована (как самая подготовленная) как во время прихода Христа, так и после него (возможно с изменением кадровой базы руководства: особо посвящённых и много знающих убрали, а «полигонные учения» и свитки остались на уровне преданий).

Но возможно и возрождение (на рубеже старой и новой эр) некой общины, которая получила преемственное название Кумранской (либо другое название, но сохранила преемственность) — но уже на обновленном людском «материале» с привлечением старых кадров и на базе преданий-свитков о предшествующей Кумранской общине. Об этом тоже рассуждают авторы книги, исследуя доставшееся наследие.

Изучение монет, найденных на месте раскопок и прочих археологических ценностей указывает на катастрофу, постигшую Кумран около 31 г. до н. э. во время правления царя Ирода. Возник пожар, заставивший обитателей общины покинуть её.[278] Возрождена же община была сразу после смерти царя Ирода во время правления сына Ирода, Архелая с 4 по 6 г. н. э. Та ли это была община или нет, но предания и эгрегор должны были сохраниться в преемственности — даже если это была и другая община, поддерживающая «чистоту» иудаизма и «христианства» по Исаии.

Версию о возрождении общины подтверждает датировка 450-ти бронзовых монет, найденных во время кумранских раскопок. Из них большинство монет приходятся на период после катастрофы 31 г до н. э. до 136 г. н.э (восстание Симона бар Кохбы), после чего община была окончательно уничтожена вместе с многими иудеями. Таблица периодизации монет показывает два наиболее активных периода существования Кумранской общины: 103 — 76 гг. до н. э. и 6 — 67 гг. н. э.

Вторая половина миссии Кумранской общины могла состоять в духовном лидерстве общины во время Христа и некоторое время после ухода Христа для упреждения всех мероприятий по духовному сопровождению земного пути Христа и компенсации нанесённого им ущерба «мировой закулисе» — вплоть до момента, когда ущерб был полностью компенсирован. Что это значит?

— Это значит, что община должна была своей деятельностью практически утверждать в среде иудеев и первых «христиан», что Иисус прошёл свой жизненный путь так, как написано в «пророчестве» Исаии[279] — что она и делала до прихода Христа, моделируя его приход. Одновременно с этим «Кумранская община» № 2 могла быть крупнейшим лидером по поддержке эгрегориальной алгоритмики общего библейского эгрегора в непростом (для «мировой закулисы») переходе от управления через иудейский эгрегор к смешанному управлению через совокупный иудео-«христианский» эгрегор. Наилучшим средством, в котором вся духовность «пророчества» Исаии была отработана до мельчайших подробностей и якобы подтверждена свершившейся в Иерусалиме казнью Христа — была Кумранская община.

Скорее всего это и имеют в виду авторы книги «Свитки Мёртвого моря», утверждая, что члены Кумранской общины были хранителями «истинного христианства» (Нового Завета): надо понимать — «христианства», выросшего из «пророчества» Исаии.[280]

Авторы книги «Свитки Мёртвого моря» указывают на множественные совпадения повествования свитков и истории деяний апостолов после Христа, предполагая, что в свитках могла найти отражение история не дохристовой эпохи, а история послехристовой (раннехристианской) эпохи. Но могло быть и так, что история Кумранской общины до Христа, свершившаяся как моделирование будущих событий «Отражения «вторжения» посланника Всевышнего в дела «мировой закулисы» и мероприятий по компенсации нанесённого посланником ей ущерба» — повторилась вновь в совпадении множества одинаковых эпизодов во времена Христа и после него, в основном во второй части поставленной перед общиной задачи.

Также возможно, что Кумранская община, будучи благонамеренным инструментом в руках «мировой закулисы», имела прямое отношение к инициации Савла в Павла — как эгрегориально (будучи «христианским» лидером среди первых общин), так и через окружение Савла — методом прямого экстрасенсорного воздействия. Но после инициации через некоторое время Павел начал следовать своим путём, отколовшись от общины, что и зафиксировано, как предположение, у авторов книги «Свитки Мёртвого моря».

Что касается традиционного противостояния в общине «Праведного учителя» и «Недостойного священника», которое авторы книги «Свитки Мёртвого моря» ассоциируют в предположении — с противостоянием Иакова (якобы последователя, а то и родственника Христа) и Павла («первого христианского еретика»), то эта история постоянных противостояний лидеров в общине могла вновь и вновь воспроизводиться как до Христа, так и после него, и окончилась крупнейшим противостоянием Павла и Иакова, зафиксированным в Новом Завете. Но противостояние Павла и Иакова вовсе не обязательно было в Кумранской общине и должно относиться к её истории. Само же это противостояние очень интересно, поэтому-то мы и остановились на книге «Свитки Мёртвого моря».

Как бы то ни было, но инициация Сала в Павла (37 г. н. э.) ознаменовала собой новый этап становления антихристианства — когда мораль и образ жизни Кумранской общины (как будущий «христианский» эталон) могли уже не совсем устраивать хозяев её проекта.[281] Рассмотрим эту версию подробнее. Вначале процитируем авторов книги «Свитки Мёртвого моря» (речь идёт об инициации Савла на пути в Дамаск якобы Иисусом):

«Когда видение кончилось и сознание понемногу вернулось к Савлу, он обнаружил, что ослеп. В Дамаске один из членов «первоначальной церкви» вернул ему зрение, и Савл принял крещение.

Современный психолог не усмотрел бы в приключении с Савлом ничего необычного… Савл, однако, воспринял это как реальное явление самого Иисуса, которого он, кстати сказать, прежде никогда не видел и который заставил его уверовать в Него. Савл даже отрёкся от своего прежнего имени и принял новое имя — Павел.[282] Впоследствии он сделался столь же ревностным распространителем учения «ранней церкви», сколь рьяным гонителем его был ещё недавно. Павел вступил в их общину и стал кем-то вроде послушника или ученика. Как он сам рассказывает в своём послании к галатам (Гал. 1: 17–18),[283] от находился в послушании около трёх лет, проведя большую часть этого времени в Дамаске. По свидетельству текстов свитков Мёртвого моря, период обучения и, так сказать, «испытательный срок» для новичков в Кумранской общине также составлял три года.

После трёхлетнего испытательного срока Павел возвратился в Иерусалим и встретился с лидерами тамошней общины. Не удивительно, что многие из них относились к нему с подозрением, не вполне доверяя обращению недавнего свирепого гонителя… Лишь со временем у Павла появились приверженцы, и он смог начать свою проповедь. Однако, его доводы казались некоторым недостаточными, и, по свидетельству Книги Деяний (Деяния 9:29),[284] некоторые из числа Иерусалимской общины даже угрожали ему. Стремясь разрядить потенциально опасную ситуацию, приверженцы Павла увезли его в Тарс, его родной город (ныне территория Турции). Там, оказавшись у себя дома, он продолжил проповедь».

Скорее всего «закулисные» заправители заметили деятельность Павла не сразу и не сразу её поддержали. Сначала его поддерживала какая-то «родная» община, в которой он провёл три года послушничества. Однако, эгрегориально и управленчески «закулисе» и нужно было нечто вроде проповедей Павла, а раз нужно было, оно и свершилось через его эгрегориальную инициацию (в процессе ослепления). По мере нарастания его проповедей, наблюдая за его деятельностью, «закулиса» решила, что он «годен» для дальнейшего извращения учения Христа. Сама же община, из которой вышел Павел, вздохнула с облегчением, избавившись от нерадивого ученика:

«Важно понимать, что подобная ситуация была равнозначна изгнанию. Иерусалимскую общину, как, впрочем, и Кумранскую, по большей части занимали политические события, происходившие тогда в Палестине. Остальной мир, и прежде всего Римская империя, волновал их лишь в той мере, в какой он мог повлиять на развитие событий в ограниченном мирке Палестины…

Так[285] началось первое из трёх (согласно свидетельству Деяний) миссионерских путешествий Павла за границу. В числе прочих мест он побывал в Антиохи, и именно там, в Антиохи, «ученики… в первый раз стали называться христианами» (Деяния 11: 26). Комментаторы обычно относят первое путешествие Павла к 43 г. н. э. К тому времени община «первоначальной церкви» успела уже несколько утвердиться, и роль лидера «секты» в Иерусалиме перешла к Иакову».

Как видно, авторы книги «Свитки Мёртвого моря» не уверены, что Кумранская община и «секта» в Иерусалиме — единая система «ревнителей закона»:[286]«Иерусалимскую общину, как, впрочем, и Кумранскую, по большей части занимали политические события, происходившие тогда в Палестине». Они разделяют Иерусалимскую и Кумранскую общины.

Скорее всего наше предположение верно, что после пожара 31 г. до н. э. Кумранская община — какой она была до пожара — престала существовать. Осталось название и письменное предание — свитки. И была во времена Христа и после него другая община, которая считала себя преемницей ессеев, либо даже назывались ессеями. Эти члены Кумранской общины № 2 и были близки «ревнителям закона», которые по духу были изначально близки верхушке Иерусалимской общины, но не были такими как их предшественники ессеи. Об этом пишут авторы книги (выделено жирным нами):

«По утверждению Роберта Эйзенмана, Кумранская община возникла на основе учения свитков Мёртвого моря, будучи движением совершенно иной природы, чем ессеи, согласно популярным представлениям о них. Центрами этого движения являлись не только Кумран, но и целый ряд других мест в Иудее, в том числе и Иерусалим. Движение это пользовалось значительным влиянием и служило серьёзной поддержкой для тех, кто на него опирался. Оно могло направить за границу Павла,[287] а также многих других миссионеров с миссионерской целью для вербовки новых сторонников. Наконец, это движение могло организовывать покушения и убийства (такие, например, как покушение на Павла, упоминаемое в конце Книги Деяний апостолов,[288] а впоследствии и убийство первосвященника Анании). Более того, оно могло выдвинуть своего собственного легитимного альтернативного кандидата на пост первосвященника Иерусалимского Храма. Оно было в состоянии захватить и удерживать в своих руках стратегически важные крепости — такие, как Масада. И, что самое главное, оно было способно собрать вокруг себя практически всё население Иудеи и организовать всеобщее восстание против римского владычества — восстание, которое привело к крупномасштабной войне, продолжавшейся семь лет и потребовавшей вмешательства не отдельных небольших отрядов, а целой римской армии. Принимая во внимание размах и масштабы всех этих событий, становится совершенно ясным, что традиционные образы ессеев и «ранней церкви»[289] являются вопиюще неадекватными. Столь же очевидно, что движение, заявившее о себе через деятельность Кумранской общины и «ранней церкви», выразилось и в деятельности других группировок, обычно считающихся независимыми друг от друга: саддукеев, например, зилотов и сикариев».

Авторы книги «Свитки Мёртвого моря» уделили много внимание синхронизации нескольких событий: убийства Анания (представителя саддукеев, которые были в оппозиции к «ревнителям закона», представленных Иаковым[290]), убийства Иакова в 66 году и последовавшего за этим первого восстания иудеев против римской власти. Практически сразу после убийства первосвященника Иакова в Иудее вспыхнуло восстание, в результате которого был убит Анания, как «соглашатель римскими оккупантами». После чего иудейская война уже не останавливалась до начала осады Иерусалима Веспасианом[291] в 69 году. Если принять во внимание, что церковь датирует казнь Павла 67 годом, то и это событие тоже синхронизировано в свершившейся истории.

Получается, что под руководством «закулисных» «разводок» к 66–69 годам все «нужные» события вокруг Иерусалима, связанные с «христианством», уже произошли. В результате очередной «разводки» в среде враждующих иудейских личностей и движений[292] (одних натравили на других) «закулиса» спровоцировала иудейскую войну. С этого момента история дальнейшего становления как «христианства», так и дальнейшая история иудаизма (двух главных составляющих единой библейской концепции) — продолжаются уже совсем иначе: иудаизм лишается государственности и начинается эпоха рассеяния (диаспоры), а «христианство» постепенно обретает содержание учения Павла. В общем, все главные «Мавры» сделали своё дело — и больше их услуги были не нужны. Сам же Павел оставил в истории глубокий след, которым «воспользовались» после него. После Христа прошло всего около 35 лет — за которые сменились около двух поколений: как в Синайской пустыне.

Что следует ещё отметить из книги «Свитки Мёртвого моря», то — как авторы представляют деятельность Павла (выделено жирным нами):

«В «ранней церкви», как сказано в Книге Деяний, возник настоящий раскол, инициатором которого был апостол Павел. Главным оппонентом Павла выступала загадочная фигура — Иаков, брат Господен. Нет сомнений, что именно Иаков был признанным лидером Иерусалимской общины, которая в позднейшей традиции стала называться «ранней церковью»…

Как бы то ни было, «подтекст» Книги Деяний по сути сводится к противоречиям между двумя наиболее влиятельными личностями Иаковым и Павлом… Иисус у Павла — это самый настоящий бог,[293] биография и чудеса которого слово в слово совпадают с чудесами и эпизодами из культов других божеств-соперников,[294] с которыми он боролся за аудиторию адептов…Если бы основное русло его развития[295] совпало с учением Иакова, христианства как такового вообще не было бы, а возникло бы очередное ответвление иудаизма, которое могло стать доминирующим, а могло и угаснуть.[296]

Спустя примерно пять лет после того, как Павел начал свою проповедь в Антиохии, возник вопрос о содержании его миссионерской деятельности. Как сказано в 15 главе Книги Деяний, в Антиохию прибыл целый ряд представителей от Иерусалимской общины — вероятно, как предполагает Эйзенман, с весьма специфической целью — проконтролировать действия Павла. Посланники настойчиво подчёркивали важность строгого соблюдения Закона[297] и обвиняли Павла в пренебрежительном отношении к нему. В итоге Павлу и его сподвижнику Варнаве было приказано явиться в Иерусалим для консультаций с руководством общины. С этого времени в отношениях между Павлом и Иаковым появляется широкая трещина, и автор Деяний, рассказывая о конфликте между ними, выступает в роли апологета Павла.

При всех последовавших за этим разногласиях необходимо подчеркнуть, что Павел, по сути дела, стал первым «христианским» еретиком и что его учение, ставшее впоследствии богословским фундаментом для позднейшего христианства, представляет собой явное и несомненное уклонение от «первоначального» или «чистого», учения, которого придерживались лидеры общины».

Здесь авторы книги «Свитки Мёртвого моря» не правы в одном. Мы уже знаем, что за христовым учением не последовал никто из учеников. Если и соблюдали члены Иерусалимской общины какую-то «чистоту», то это была чистота иудаизма, к которой добавилось некое мессианство Христа — как свершившееся «пророчество» Исаии. Павел же действительно выполнял эгрегориальный (либо ещё и структурный) «заказ»: «сделать из явления Христа новую подходящую веру». «Заказ» был запущен, наблюдения за деяниями Павла прошли, павлово «христианство» подошло, как нельзя кстати. Возможно, что авторы книги правы в том, что если бы Павел этот «заказ» не выполнил как надо было «закулисе», то толпе пришлось бы ещё долго довольствоваться многобожием. А четыре Евангелия и прочее содержание Нового Завета скорее всего подобрали и подогнали к наследию Павла, а не наоборот.

История не подтвердила праведность Иакова: он был убит почти одновременно с «еретиком» Павлом.[298] А вот Иисус распят не был — как единственный праведник и истинный христианин.

Скорее всего опыт обожествления Иисуса, который накопил Павел, подошел «закулисе» и Евангелия были составлены уже с учётом этого опыта. Авторы книги «Свитки Мёртвого моря» пишут об опыте Павла (выделено жирным нами):

«Павел же как бы отодвигает Бога на второй план и впервые устанавливает почитание самого Иисуса,[299] причём Иисус становится иудейским аналогом Адониса, Аттиса, Таммуза[300] и прочих умирающих и воскресающих божеств,[301] которые были столь популярны на Среднем Востоке в ту эпоху.[302]

Павел знал, что делал.[303] Он прекрасно разбирался, причём на удивительно высоком даже по современным меркам уровне, в технике религиозной пропаганды. Он понимал, что необходимо для того, чтобы превратить человека в бога,[304] и осуществлял это куда более умело и последовательно, чем римляне, насаждавшие культы своих императоров. Павел, как он сам признавал, не претендовал на то, что повествует о реальном Иисусе — человеке, которого и Иаков, и Пётр, и Андрей знали лично. Напротив, во втором послании к коринфянам (2 Кор. 11: 3–4) Павел прямо заявляет, что члены Иерусалимской общины проповедуют «другого Иисуса».[305] Их посланники, говорит он, называют себя «служителями правды»[306] — характерно кумранское выражение. Отныне они стали и по делам своим, и по учению открытыми соперниками Павла.

В соответствии с данными ему инструкциями Павел, по мнению большинства исследователей, около 48–49 гг.н. э. возвращается из Антиохи в Иерусалим и встречается с лидерами тамошней общины. Неудивительно, что вспыхивают новые споры. По свидетельству Книги Деяний, Иаков, стремясь сохранить мир в церкви, соглашается пойти на компромисс, чтобы облегчить «язычникам» возможность вступления в общину[307]. Трудно поверить, но он соглашается закрыть глаза на нарушение некоторых положений Закона, оставаясь непреклонным в отношении других.

Павел тоже вынужден идти на уступки лидерам общины. На этом этапе он также нуждается в её поддержке — не с тем, чтобы придать легитимный характер его проповеди, а с тем, чтобы легитимизировать и тем самым обеспечить выживание общин (церквей), основанных им за пределами Палестины. Он предпринимает новое миссионерское путешествие, уча и проповедуя, а затем, по свидетельству Книги Деяний (Деян. 18: 21), вновь возвращается в Иерусалим. Большинство его посланий относятся именно к этому периоду — между 50 и 48 гг.н. э. Из его посланий со всей очевидностью следует, что к тому времени он практически полностью устранился от связей с лидерами Иерусалимской общины, и от их строгостей в соблюдении Закона…

В другом послании, послании к филиппийцам (Флп. 3:9), он высказывается вполне определённо: «И надейтесь в Нём не своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере».[308]

В 58 г.н. э. Павел вновь отправляется в Иерусалим вопреки просьбам его сторонников, которые из опасений перед иерархами Иерусалимской общины буквально умоляли его не ходить и не рисковать собой…Когда Павел находился в Храме, он был атакован толпой поборников благочестия. Они восклицали: «Мужи Израилевы, помогите! Этот человек всех повсюду учит против народа и Закона и места сего» (Деян. 21:28). Вспыхнули волнения; Павла выволокли из Храма, и его жизнь была в опасности. В решающий момент его невольно спас римский офицер,[309] который, услышав о беспорядках, явился к Храму с отрядом солдат. Павел был арестован и закован в цепи по первоначальному подозрению, будто он является лидером сикариев — террористов-боевиков из числа зилотов.

В этом месте повествование становится запутанным, так, что можно заподозрить, что какая-то часть его была отредактирована или даже опущена… Не обращая внимания на эти призывы,[310] римляне привели Павла в «крепость» (Деян. 22: 24), по всей вероятности — крепость Антония, служившую военной и административной резиденцией римских оккупантов. Там они намеревались устроить ему допрос и приказали бичевать его (Деян. 22:24), чтобы выпытать правду…Как бы то ни было, по римским законам было запрещено подвергать бичеванию человека, имевшего официальные права римского гражданства. Павел же, как уроженец Тарса и выходец из богатой семьи, такие права, безусловно, имел. Таким образом, он сумел избежать телесного наказания, однако остался в темнице.[311]

Тем временем группа воинственно настроенных евреев, числом около сорока человек или даже более, вступила в тайный сговор. Они условились, что не будут ни пить, ни есть, пока им не удастся убить Павла (Деян.23:12–13)…

Родственник апостола, о котором мы больше ничего не знаем, предупредил о заговоре и Павла и римлян. В тот вечер Павел по соображениям безопасности был переведён из Иерусалима. Его сопровождал более чем внушительный эскорт — 470 воинов, в том числе 200 легионеров, 200 копьеносцев и 70 всадников![312] Павел был отправлен в Кесарию, римскую столицу Иудеи, где предстал перед царём Агриппой — правителем и римским ставленником… В результате он был отправлен в Рим, предположительно — для суда.[313] Однако нет никаких указаний на то, что именно он пытался предпринять.

Поведав о путешествиях Павла и даже о кораблекрушении, которое он потерпел, Книга Деяний кончается.[314] Или лучше сказать, обрывается на полуслове, словно автораший его финал книги, заменив его более удобным для него окончанием.[315] Разумеется существует целый ряд преданий, повествующих о том, что Павел был заключён в темницу, что ему удалось добиться личной аудиенции у императора, что он был освобождён и отправлен в Испанию, что Нерон лично приказал казнить его, что он встретился в Риме (или даже в темнице) с Петром и, наконец, что он был казнён вместе с Петром. Однако ни текст Деяний, ни какой-либо иной документ не дают оснований для подобных историй».

Деятельность апостола Павла (иудея по происхождению), его конфликт с «ревнителями закона Моисея»,[316] которые исповедовали в общем-то иудаизм — была на руку «мировой закулисе». Ей необходимо было найти эффективные расхождения между учением якобы Моисея (для иудеев) и учением якобы Христа (для «язычников») — чтобы в будущем надолго развести на два конфликтующих лагеря иудеев и «христиан». Эти расхождения наиболее ярко выразил апостол Павел, ввязавшийся в затяжной конфликт с Иерусалимской общиной. Конфликт между Павлом (автором большой части учения для «язычников») и «ревнителями закона» поддерживался некой «третьей силой»: иначе зачем было Павлу лезть на рожон, возвращаясь в Иерусалим, когда он уже не нуждался в поддержке Иерусалимской общины (58 г.). Так Павел стал героем у «христиан» и врагом для иудеев. А на основе его реально существовавшей миссионерской деятельности написать можно было много чего от его имени. После окончания миссии Павла (как считала «мировая закулиса»), его казнили (67 г.), либо инсценировали казнь.

«Закулиса» была удовлетворена извращениями Павла, поскольку он ко всему прочему ещё оставлял «христианам» возможность поддерживать в их среде иерархии от имени Бога: «элита» + «господа»,[317] что строго порицал Христос. Об этом можно найти даже в тех Евангелиях, которые были избраны каноническими. То есть, Павел ввёл в библейское христианство свои законы веры, в корне отличные даже от того, что поняли многие апостолы. И получился завет Антихриста, поддерживающего рабство в среде «христиан» (выделено нами):

К Ефесянам 6

5 Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу,

6 не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души,

7 служа с усердием, как Господу, а не как человекам,

8 зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный.

Впрочем и второй «первоверховный апостол» Пётр учил тому же:

1-е Петра 2

17 Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите.

18 Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым.

19 Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо.

20 Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу.

21 Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его.