79. Основные важные темы Еф.
79. Основные важные темы Еф.
Христология
Христология — этот центральный пункт, «фокус» всего богословия ап. Павла, определяющий и екклезиологию, и сотериологию, — в Еф. уточняется и углубляется еще дальше.
Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его (Еф. 1, 17).
14 Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, 15 от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, 16 да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке (Еф. 3, 14-16).
Впереди, еще в рамках апостольского века, будут «болезни и труды» св. Иоанна Богослова, в писаниях которого, тоже, кстати, связанных с Ефесом, христология получит еще большее развитие (см. § 45. 4). Так создается новозаветная база, на которой вырастут христологические вероопределения Вселенских соборов и святых отцов, учивших о предвечности и надмирности Иисуса Христа как воплотившегося Сына Божия и о Его единстве с Отцом и Святым Духом.
Во многом христологические идеи Еф. созвучны, развивают или повторяют христологию Кол. Среди первых по значимости текстов обратим внимание на Еф. 1, 19-23, где много параллелей с христологическим гимном Кол. 1, 15-20 (см. § 38. 5).
19 ... как безмерно величие могущества Его [т. е. Бога, Отца славы — А.С.] в нас, верующих по действию державной силы Его, 20 которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, 21 превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, 22 и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, 23 которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем.
Вновь, как и в Кол., о несравненном превосходстве Христа говорится с использованием ангельской терминологии, связанной как с иудаизмом, так и с зарождающимся гностицизмом, который пытался осилить и вместить в себя и некоторые симпатичные ему идеи все того же иудаизма, например, ангелологию.
Екклезиология
Надмирное, надвременное, сверхангельское превосходство Христа — не отвлеченное умозрительное богословское положение, а «взор снизу» к той вершине, на которой «одесную» (ст. 20) Отца славы восседает Христос, с Которым в свою очередь неразрывно связана Церковь. Так тело связано с главой. Глава же — то, что наверху не только пространственно, но и в смысле первостепенного значения как источника жизнеспособности тела. Можно сказать, что богословие Церкви (екклезиология), разработанное в предыдущих посланиях, прежде всего, в 1 Кор., где о Церкви тоже говорится как о Теле Христовом, но в чисто человеческом, так сказать, «горизонтальном» смысле — как о многообразии служений в органическом единстве, — здесь восполняется измерением «вертикальным» и, шире, вселенским и даже космическим. Церковь — единство, в которое призвано и которым наполнено «все» (см. Еф. 4, 10), вся тварь, «все небесное и земное» (Еф. 1, 10; ср. 3, 15). Это «полнота Наполняющего все во всем» (ст. 23).
Хотя мы постоянно отмечаем параллельность Еф. и Кол. в христологии и екклезиологии, все же немаловажно, что Еф. представляет собой следующий шаг по сравнению с Кол.:
Хотя и в Кол. мы встречаемся со вселенским понимаем Церкви, тем не менее половина из четырех случаев употребления e)kklhsi/a [Церковь — А.С.] имеет в виду местные общины (Кол. 4, 15-16). Такого значения нет ни в одном из девяти употреблений этого слова в Еф. Здесь всегда это слово в значении единственной, Вселенской Церкви[575]:
и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 22-23);
... дабы ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия (3, 10);
Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь (3, 21);
... как и Христос глава Церкви (5, 23);
... как Церковь повинуется Христу (5, 24);
... как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (5, 25);
... чтобы представить ее Себе славною Церковью (5, 27);
... питает и греет ее, как и Господь Церковь (5, 29);
Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (5, 32);
Представим себе хотя бы теоретически, что слово «Церковь», для русского уха ни с чем этимологически не ассоциируемое и на обиходном уровне воспринимаемое как обозначение религиозной организации или здания (храма), по-гречески (e)kklhsi/a) образовано от греческого же слова e)kkale/w — «звать», «призывать», «созывать», т. е. собирать на собрание, вместе. Если мы будем помнить о такой исходной этимологии и о вытекающем из нее значении, то перед нами вновь откроются изначальные и непреходящие содержание и цель бытия Церкви — жизнь в собирании единства в трех измерениях: внутри человека, внутри человечества как общества и в гармонии со всем миром, космосом. И все — под главою Христа, Который одесную Бога-Отца.
Примечательно, что из перечисленных девяти случаев употребления слова «Церковь»в Еф. шесть относятся к небольшому отрывку (5, 22-33), имеющему, на первый взгляд, только нравственно-практическое значение как наставление супругам. Тем более, что этот отрывок находится в последней части послания, как правило, посвященного практическим наставлениям. И все же кратко рассмотрим сейчас этот отрывок в связи с догматической частью Еф., так как он имеет большое екклезиологическое значение, что в свою очередь усиливает и его значение для христианского понимания этики брака.
Христос и Церковь — Таинство Брака (Еф. 5, 22-33)
[20 благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, 21 повинуясь друг другу в страхе Божием.] 22 Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, 23 потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. 24 Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. 25 Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, 26 чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; 27 чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. 28 Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. 29 Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, 30 потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. 31 Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. 32 Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. 33 Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа.
Данный отрывок является Апостольским чтением Таинства Брака (Венчания) в Православной Церкви[576].
Перед нами один из самых ярких примеров того, как могут смыкаться и даже сливаться «высокое» богословие с практической нравственностью (что может быть более повседневной практикой, чем жизнь в браке?!). Вот почему именно такой выбор Апостольского чтения для Таинства Венчания нужно признать наиболее удачным. В самом деле, в Новом Завете (в той его части, откуда берут Апостольские чтения) можно найти несколько отрывков, которые могли бы быть взяты в качестве Апостола-наставления новобрачным. Например, из 1 Кор. 7[577] или 1 Петр. 3, 1-7 и др. Но ни в одном из них не говорится о браке так «головокружительно» высоко — так, что отношения мужа и жены сравниваются с отношениями Христа и Церкви.
Тут однако вопрос: что с чем сравнивается? Если отталкиваться от того, что данное увещание находится в практической части, и значит, на первом плане — наставление супругам, то тогда супружеские отношения сравниваются с отношениями Христа и Церкви. Но если внимательно читать этот текст, прямо не связывая его с чисто практическим контекстом, то вполне можно сказать наоборот, — что отношения Христа и Церкви сравниваются с брачными отношениями. Да и сам апостол прямо уточняет:
Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (ст. 32).
Следует признать, что первично здесь именно сравнение Христа и Церкви с супружеским браком, а не наоборот (как кажется на первый взгляд). За этим сравнением стоит прежде всего богатая ветхозаветная традиция. Еще ветхозаветные пророки — наиболее ярко Осия (Ос. 2), но также и Иеремия (Иер. 2, 2), — говорили о Завете Бога с Его народом как о супружестве, а о религиозном отступничестве и идолопоклонстве и вообще греховности Израиля как о супружеской неверности и блудодействе. Именно в таком аллегорическом понимании понятно значение любовной поэмы — книги Песни Песней — как священной книги в каноне Ветхого Завета. Более того, пожалуй, лишь благодаря такому аллегорическому пониманию Песн. и оказалась среди канонических священных книг.
В Еф. 5, 22-33 делается логически продолжающий и завершающий шаг в этом направлении. Продолжающий, потому что Христос и Церковь — это еще одна, новозаветная грань тех богочеловеческих отношений, о которых говорится во всей Библии, начиная с Ветхого Завета (в этом ряду: Бог и человек, Бог и Израиль как избранный народ, Бог и отдельный человек; Премудрость и Соломон, которому приписывается Песн., Святой Дух и Дева Мария и т. п.[578]). Причем апостол даже использует некоторые выражения из Песн.:
... чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока... (Еф. 5, 27) // Пятна нет на тебе! (Песн. 4, 7)
И все же рассуждение Павла и, главное, сам факт, что оно находится не в догматической части (где это было бы традиционным богословским аллегоризмом), а в практической, т. е. что сама практика жизни (в браке) сравнивается с достаточно наработанным и традиционным образом брака Бога и человека (Христа и Церкви), — все это дает право говорить, что в Еф. делается следующий шаг, который тем самым завершает некий круг сравнений и аллегорий, возвращаясь к исходной позиции.
Апостол прозревает гениальную в своей простоте идею. Если в свое время пророки увидели в браке мужа и жены наиболее точный и подходящий образ Завета Бога с человеком (несомненно, более удачный, чем сравнение с «договором» с его явным юридическим привкусом), то здесь в каком-то смысле делается обратный ход, но «другой дорогой»: отношения в браке должны строиться так же, как ведут себя по отношению друг к другу Бог и человек (имеется в виду верующий человек — Церковь). Если человеческий брак — образ богочеловеческих взаимоотношений, то и наоборот: богочеловеческие взаимоотношения — это образ, по которому задуман брак.
Круг замкнулся, благодаря чему, к слову, Песн. получает «легальный» церковный шанс быть истолкованной не только аллегорически, но и буквально (аллегорическое толкование, оправдывающее каноничность Песн. как священной книги, иногда вызывает ощущение фигового листочка, который не способен скрыть всей красоты и смысла этой книги).
В свете всего сказанного становится понятным, почему так высоко — на уровень Таинства (коих со времен Средневековья в Церкви установилось семь) — ставится в Церкви институт брака. И, пожалуй, именно такое Апостольское чтение вносит в таинственный статус брака решающий вклад (правда, нельзя не учитывать и евхаристического, а значит, таинственного в еще более глубоком, первичном смысле, значения Евангельского чтения — о браке в Кане Галилейской, где Христос претворяет воду в вино, Ин. 2, 1-11).
Итак, брак как образ богочеловеческого союза Христа и Церкви. Об их — Христа и Церкви и одновременно мужа и жены — взаимной любви Павел пишет как о любви к своей плоти, к части самого себя (Еф. 5, 28-29).
Мы вновь можем отчетливо различить фон, которым служит сквозная Павлова идея Церкви как Тела Христова.
Святость Христа и святость Церкви
Здесь же получает продолжение и Павлова мысль о такой любви Бога к человеку, что находит свое выражение в предании Христа на смерть за человеков-грешников. Об этом Павел писал и раньше:
6 Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. 7 Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. 8 Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5, 6-8).
Или:
14 любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. 15 А Христос за всех умер... (2 Кор. 5, 14-15)
Но здесь, в Еф., мы читаем одновременно и нечто похожее, и нечто новое:
26 ... чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; 27 чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (Еф. 5, 26-27).
Вместо слова «грешники» или «все» стоит «Церковь», за которую Христос предал Себя[579]. Такое новшество выглядит как удивительный и даже парадоксальный ход, особенно в наше время, когда постоянно говорится о «грехах» Церкви, «затмевающих» ее святость. Святость Церкви — это святость, сообщенная и питаемая от единственного источника. Это святость освящения. Она является не результатом усилий человеков-грешников, а освящением, которое совершает Бог во Христе. Ради этого освящения, т. е. за очищение и прощение грешника, Христос и отдает Себя. «... чтобы она была свята и непорочна», — динамика, предполагающая, что в начале, по-человечески, Церковь грешна и порочна. Не в последнюю очередь здесь работает и крещальная тематика, описанная в терминах брака. Имеется в виду Крещение как «омовение» грешника в водах Крещения, подобно тому, как «по древневосточному обычаю невесту омывали и украшали перед совершением обряда бракосочетания»[580].
Здесь уже заложена та антиномия, которая переживается и поныне в христианской духовности и в литургической жизни Церкви. Наиболее яркий пример — когда вслед за возгласом-тезисом Божественной Литургии перед Причастием: «Святая святым» (что значит: «святые дары, Причастие — святым, т. е. верным членам Церкви, нам, грешникам»), сразу поется своего рода антитезис: «Един свят, един Господь Иисус Христос...» (т. е. «свят только один — Господь Иисус Христос!»):
«Это Его святость, а не наша, делает нас святыми и, значит, «достойными» приступать и принимать Святые Дары»[581].
Возвращаясь к теме этики брака — коль скоро именно в такой контекст Павел поместил столь важное в богословском отношении рассуждение, — отметим, что, бесспорно, первичная, главенствующая роль здесь отводится мужу. Она так же бесспорна, как бесспорна первичность Бога по отношению к человеку (Христа по отношению к Церкви) — идет ли речь о самом факте творения человека или же о заключении Завета с ним и таким образом инициировании особых, избраннических (по сравнению со всей прочей тварью) отношений.
Но нельзя забывать и другого, без чего эта первичность теряет смысл, теряет свое наполнение. Наполнение — в том, что «Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (ст. 25). Речь, конечно, идет о Крестной, т. е. всецелой жертве, отдаче самого себя. Без этого наполнения первичность, главенство мужа по отношению к жене не только теряет смысл, а превращается в издевательскую пародию — дисгармонию и деспотию (в свете чего совершенно справедливыми выглядят всевозможные феминистские протесты). Если мужья действительно так же любят своих жен, как «Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее», то становится понятным то в высшей степени неудобоваримое для так называемых «современных» людей, прячущих в этот момент снисходительные улыбки, требование, которым заканчивается — как всегда на высшем, громогласном тоне — «венчальное» Апостольское чтение:
... а жена да боится ( i(/na fobh/tai) своего мужа (ст. 33).
Чуть подробнее остановимся на этом апостольском требовании, раз ему было суждено занять столь заметное и, в прямом смысле, «громкое» место. Самым простым было бы объяснение, что Павел отдает дань современной ему социально-бытовой норме, согласно которой в древности мужское начало всецело довлело над женским. В действительности же речь идет о чем-то более глубинном, первозданном и потому непреходящем — раз уж брак сравнивается с такими непреходящими началами, как Бог и человек. Здесь ближайшей текстуальной параллелью будет ст. 21, где имеется то же слово:
... повинуясь друг другу в страхе (e)n fo/b%) Божием.
Епископ Кассиан предложил несколько иной перевод, основанный на других, более предпочтительных рукописях:
... подчиняясь друг другу в страхе Христовом.
Речь идет о таком страхе, который имеет в виду благоговение, бережное отношение к некоей святыне — той самой, которая выражается в уже цитированных словах:
Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее.
Любовь и страх (благоговение) жены — ответ на то, что исходит от мужа как от инициатора, источника. Так же как любовь, вера и страх (благоговение) человека — отклик человека на любовь Бога, которая явила себя в предельном снисхождении, жертвенной самоотдаче во Христе (поэтому перевод ЕК ст. 21 более удачен не только в силу текстологических, но и богословских причин).
Христос и Церковь — Таинство Священства (Рукоположения)
Тема брака Христа и Церкви реализована в нашем литургическом богословии в еще одном направлении. Самосознание Церкви — собрания верующих — как невесты Христовой переживается прежде всего в Таинстве Евхаристии. Евхаристия и есть главное видимое переживание союза любви, брака Церкви со Христом в конкретном, в масштабах той или иной церковной общины, в реальном опыте. Видимость и ощутимость этого союза возможны не просто, когда Церковь существует как собрание, но когда это собрание наделено образом Вечери Христа с апостолами, т. е. с Церковью. Так осмысливается в Православной Церкви евхаристическое собрание во главе с предстоятелем-епископом, символически-видимо изображающим собой Христа. Шире, предстоятель-священник, как делегат епископа в конкретную местную общину (церковь), тем самым также являет собой главенство Христа и Его брачный союз с Церковью.
Именно поэтому рукоположение — посвящение с целью символически представлять Христа в Евхаристии — переживается и оформляется в православных литургике и богословии во многом так же, как Таинство Брака (например, с пением тех же тропарей, что и на венчании). Нужно радоваться, что Таинство Рукоположения — на сегодняшний день единственное из Таинств! — сохранило свою неразрывную связь с Евхаристией, будучи всегда совершаемо во время Литургии, а значит, и подлинную церковность (как дело всей церкви, собравшейся на Евхаристию), тогда как другие Таинства (Крещение, венчание), также неразрывно связанные с Евхаристией и богословски и литургически, такую прямую связь, к сожалению, потеряли[582]. А с ней в чем-то потеряли и церковность как сопричастность всей церкви, превратившись в «частные требы».
Примирение
Вокруг христологии и екклезиологии, вселенских по своему содержанию, так или иначе вращаются мысли первой, боголовской части послания, к которой мы и возвращаемся.
Много говорится о единстве всего и всех во Христе, причем это единство осмысливается как обретенное, восстановленное, достигнутое в результате чего-то исключительного — подвига Христова. Позади вражда, неприятие, отчужденность и разделение, — во Христе же дано примирение.
О чем или, точнее, о ком идет речь? О том, что со времен Ветхого Завета переживалось как непреодолимая преграда — о разделении всего мира с точки зрения Священной истории на иудеев и язычников, на чистых и нечистых, на избранных и отверженных, на тех, кому подарен Закон, и тех, кто может «на вторых ролях», всецело под руководством избранных шествовать в рамках Закона, — в конце концов, на «чад Авраама» и «псов». Это разделение Ветхий Завет не может преодолеть сам из себя. Когда-то в далеком прошлом избрание израильских праотцев и самого Израиля было совершено как кардинальный шаг вперед малой части человечества из языческого окружения. Причем уже тогда была заявлена далекая перспектива и цель такого шага:
...и благословятся в тебе все племена земные (Быт. 12, 3).
Но ко временам Иисуса Христа избрание Израиля стало работать уже против спасения всех, оно уже тормозит приобщение язычников к спасению, приватизируя избрание и усваивая лишь себе Завет с Богом. Даже принявшие Христа иудеи, иудео-христиане, зачастую были готовы согласиться лишь на то, чтобы язычники полностью приобщились бремени Закона, а уж потом думали о принятии Христа. Павел боролся с таким воззрением всю жизнь (см. особенно Гал. и Рим.). Послание к Ефесянам является апофеозом и в этой существенной составляющей Благовестия Павла.
11 Итак помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называли необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками, 12 что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. 13 А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. 14 Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду [ЕК: разделявшую их стену, то есть вражду], 15 упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир [ЕК: упразднивший плотью Своею Закон заповедей, состоявший из предписаний, чтобы из двух создать в Себе одного нового человека, учиняя мир], 16 и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. 17 И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, 18 потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. 19 Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, 20 быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, 21 на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, 22 на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом (Еф. 2, 11-22).
В приведенном отрывке, как и во всем послании, явно чувствуется, как выстраданы эти строки. Позади действительно долгие годы острой полемики с иудействующими, с теми законниками, которые, считая для себя невозможным никакое равноправное общение с язычниками в одной Церкви (даже за одним столом, ср. Гал. 2, 12), не соглашались ни на какие компромиссы. И вот, кажется, это отчуждение, неприятие (вражда) с большим трудом преодолеваются: усваивается весть о том, что во Христе нет «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3, 11). Одновременно и радостно, и печально, как гимн, звучат слова апостола о преодолении многовекового отчуждения. Ведь за это умер Христос на Голгофе. Всю свою жизнь, свои «болезни и труды» положил и апостол Павел на то, чтобы до христиан дошел фундаментальный смысл столь трудного примирения.
С таким разделением, непреодолимым по-человечески, но преодолимым (и преодоленным!) во Христе, каковым было тогда разделение ветхозаветной Церкви (Израиля) и окружающего мира (язычников), вполне может сравниться нынешнее церковное разделение, имеющее не меньший исторический стаж и устрашающий масштаб: разделение христиан на Восток и Запад и множество других «непреодолимых» разделений.
Обратим внимание на стт. 14-15. В ст. 14 говорится о том, что Христос «разрушил стоявшую посреди преграду [ЕК: разделявшую их стену]». В качестве наглядного и яркого образа берется стена (meso/toixon tou= fragmou= — букв. «среднюю стену перегородки»; слав. средостёнiе w3гра1ды), отделявшая двор язычников от внутреннего двора Иерусалимского храма, в котором могли находиться только иудеи. Этот образ хорошо передает мысль о кажущейся непреодолимости разделения иудеев и язычников, тех, кто в Церкви, и тех, кто вне Церкви. Впрочем, перевод ЕК более правилен и в синтаксическом отношении: Христос «разрушил» не только «стену», но и «вражду», так как стена в данном случае символизирует стойкую неприязнь, вражду иудеев к язычникам (ср. Деян. 10, 28).
Стих 15 также нуждается в более вразумительном и правильном переводе, чем это предлагается в СП. «Учением» относится совсем не к тому, что имеет в виду СП. Христос упраздняет вражду не «учением», а Кровию Своею (см. ст. 13). Под «учением» (e)n do/gmasin — букв. «в указаниях») подразумевается форма, в которую облечены заповеди Закона. Иначе говоря, Павел вновь провозглашает свой излюбленный постулат: во Христе спасение обретается не делами (соблюдением указаний, т. е. учения) Закона, а через Крест, на котором распята Его Плоть. Таким образом, перевод ЕК вновь оказывается более точным по смыслу (см. выше)[583].
Павел знает и согласен с тем, что примирение, соучастие в одном деле, в одном Теле, в «одном новом человеке» — в самом деле нечто сверхвозможное для тех, кто веками жил по разные стороны церковной ограды. Он и пишет как будто о некоей тайне, которая открылась ему и другим апостолам только сейчас:
3 мне через откровение возвещена тайна (о чем я и выше писал кратко), 4 то вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой, 5 которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым, 6 чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования (Еф. 3, 3-6).
Простой и убедительный ход. Павел вновь применяет понятие «тайны», но пользуется им для того, чтобы показать одновременно и неожиданность и странность примирения в глазах людей, и его «запланированность» Богом издавна.
Единство
Трудность, с которой обретено примирение и единство во Христе, обязывает дорожить ими всеми силами, на которые только способна Церковь. Отсюда то внутреннее напряжение, которым наполнено увещание-мольба апостола о единстве:
1 ... умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, 2 со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, 3 стараясь сохранять единство духа в союзе мира. 4 Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; 5 один Господь, одна вера, одно крещение, 6 один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас (Еф. 4, 1-6).
Настойчивость, с которой повторяется слово «один» в разных формах и сочетаниях (целых семь раз[584]), говорит о том, насколько мучительно переживал апостол за единство и мир, обретенные такой ценой — Кровию Христовой. Следует обратить внимание на приведенные слова именно с точки зрения их эмоционально-психологической наполненности — как на взятые не сами по себе, а как на наполненные апостольской тревогой и болью по поводу того, что он как будто предчувствовал и что много раз происходило и происходит в истории Церкви.
Екклезиология: «ранняя кафоличность»
Тревога апостола по поводу будущей судьбы обретенного единства, неподдельно выраженная в выше разобранных рассуждениях, связана с рядом других новых особенностей Павлова Благовестия, также нашедших выражение в Еф. и наиболее ярко проявившихся в еще более поздних, пастырских посланиях (см., например, § 55. 2).
Употребление слова «Церковь» в Еф. исключительно во вселенском и даже космическом смысле, по сравнению с предыдущими посланиями, в том числе и Кол., где о церкви говорилось преимущественно как о той или иной местной общине (см. выше), наталкивает на интересные выводы. В екклезиологии ап. Павла появляется еще один, существенный и даже первостепенный для последующей екклезиологии акцент: Церковь понимается как вселенское единство, которое в послеапостольский век стало принято именовать кафолической, т. е. букв. «повсеместной (вселенской, соборной»[585]) единой Церковью. Предвестие такого кафолического[586] понимания Церкви мы встречаем уже в рассматриваемом Послании в Ефесянам. В современной библеистике (с конца XIX века) закрепился термин для обозначения такой тенденции, засвидетельствованной Еф.[587] и особенно другими, более поздними новозаветными писаниями (в т.ч., например, пастырскими посланиями, см. гл. XI): «ранняя кафоличность»[588]. В свою очередь с этой тенденцией будут связаны и другие новые явления в жизни ранних христиан.
В богословии и духовной жизни вышла на первый план забота о сохранении общего и единого для всех апостольского Предания. Поэтому в Еф. 2, 20 говорится об утверждении «на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем», что сообщает несколько новый, дополнительный акцент по сравнению с более однозначным утверждением 1 Кор. 3, 11:
Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (ср. Деян. 4, 11; 1 Петр. 2, 4-8; .
Показательна синтаксическая форма Еф. 2, 20: «имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» выражено как деепричастный оборот со значением чего-то, что само собой разумеется и уже не подлежит сомнению. Наступает принципиально новый в жизни Церкви этап, когда апостольское свидетельство, сохраненное и передаваемое в неповрежденности, осознается как необходимое звено, соединяющее Церковь с единственным источником и основанием — Иисусом Христом (ср. Мф. 16, 18; Откр. 21, 14).
Апостольский век — век жизни апостолов, непосредственных свидетелей явления Иисуса Христа, — по естественным причинам подходит к концу, а перед Церковью, стремительно разрастающейся количественно и географически, встает безальтернативная необходимость жить в истории еще неизвестно сколько. Об этом не задумывались раньше — прежде всего потому, что были живы апостолы, прямые очевидцы служения Господа. Кроме того, христиане ожидали дня Господня как конца истории, Парусии, т. е. скорого Пришествия Христова с буквальностью, не допускающей и мысли о дальнейшем продолжении истории (см. § 17. 1). Могли ли те первые христиане представить себе, что Церкви предстоит существовать в истории еще по крайней мере две тысячи лет?! Однако с «задержкой Парусии» (также термин современной библеистики) рано или поздно пришлось смириться, что повлекло за собой целый ряд доктринальных и организационных последствий.
Во-первых, как уже говорилось, большое значение приобретает сохранение в неприкосновенности и неповрежденности того, о чем свидетельствовали апостолы, когда были живы. Эта забота наиболее ярко проявится в позднейших писаниях Нового Завета, например, в Пастырских посланиях (см. гл. XI).
Во-вторых, постепенно станет оформляться более жесткое и определенное иерархическое устройство Церкви, служащее гарантом единства и преемства. Впоследствии будет выработана четкая схема преемства через епископское рукоположение. Также появится в чем-то аналогичное вышеупомянутой иерархичности более «фиксированное» и четкое отношение к проявлениям духовной и молитвенной жизни Церкви: сошествие и принятие Святого Духа, незримое присутствие Иисуса Христа на Вечере Господней переживаются и оформляются в виде Таинств как определенных священнодействий («сакраментализм» и в целом «рост институционализации»).
В-третьих, «отсрочка Парусии» заставляет переосмыслить слишком просто и буквально понятое обещание скорого Пришествия и понимать его во многом как уже данность, обретенную в Крещении («осуществленная эсхатология»). Хотя устремленность к будущему «наследию» и «будущему веку» в Еф. несомненно присутствуют (см. Еф. 1, 14. 18. 21; 4, 4. 30; 5, 5), все же чувствуется ощущение отсрочки и готовности к длительному ожиданию, что контрастирует, например, с 1 и 2 Фес. (§ 31. 3). Ни разу не употребляется само слово «Пришествие» (parousi/a). И в то же время мы читаем:
... дабы явить в грядущих веках[589] преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе (Еф. 2, 7).
Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь (Еф. 3, 21; ср. 6, 3).
Подчеркивается, что новая жизнь и спасение уже даны:
1 И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим... 5 и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатью вы спасены, — 6 и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе... 8 Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар (Еф. 2, 1. 5-6. 8).
Не все из перечисленных тенденций нашли такое уж яркое проявление в рассматриваемом сейчас Послании к Ефесянам. Но сказать о них уместно именно теперь, немного, может быть, забегая вперед. Еф. является своего рода переходным звеном, которое подводит итог раннему апостольскому веку с его восторженной харизматичностью и обеспечивает связь с веком поздне– и даже послеапостольским, также отраженным в книгах Нового Завета.
В свете сказанного значение Послания к Ефесянам состоит не только в том, что оно являет собой яркий образец Павлова богословия, будучи своего рода «мозаикой», органично сочетающей почти все главные тезисы его Благовестия и характерные приемы[590]. Отражая неизбежный переход от восторженности самого раннего христианства к трудной и требующей созидательных и даже охранительных усилий заботе о единстве Церкви и ее преемстве от апостолов, Еф. дает весьма важный урок. Послание показывает, насколько, с одной стороны, оправданы поиски тех истоков, которыми питается Церковь и которые в самом деле постепенно засоряются в сознании верующих и в церковной жизни косностью, законничеством, магизмом, клерикализмом и прочими неминуемыми следствиями охлаждения веры и христианской любви.
С другой же стороны, Еф. дает понять, что к подобным поискам может примешиваться и своя ложь, когда желание реставрировать воображаемую изначальность оборачивается попытками ниспровергнуть хотя и более поздние, но необходимые формы жизни Церкви, будь то ее обрядовая сторона или иерархическое устройство. Тем более, что даже самое радикальное протестанство или обновленчество (последнее — как пародия на подлинное и, безусловно, всегда необходимое церковное обновление) не может не облекаться в свои обрядовые и иерархические формы. Со временем они перестают чем-либо принципиально отличаться от любой другой формы. Желание обновления и возврата к живому дыханию Духа, каким оно было в начале, а значит, и протест против застылости и мертвящей буквы оправданы. Но освобождаясь от указанных болезней, непозволительно «выплескивать с водою и младенца».
1 Езд. 3, 2 19
1 Макк. 1, 54 97
1 Цар. 10, 1 15
1 Цар. 9, 1-2 84
1 Цар. 9, 16 15
10, 24. 26 22
2 Цар. 12, 1-7 26
3 Езд. 4, 13-21 26
3 Цар. 1, 26 11
3 Цар. 18, 21 148
3 Цар. 18, 28 142
3 Цар. 19, 16 15
4 Цар. 14, 9 26
6, 20-22 46
6, 31 21
8, 17. 18 23
Авв. 2, 4 120
Быт. 1, 27 66
Быт. 1, 31 4
Быт. 11, 5 52
Быт. 12, 1-4 120
Быт. 12, 3 164
Быт. 15, 6 120
Быт. 17, 10-14 119
Быт. 17, 9-10 87
Быт. 2, 2 4
Быт. 22, 1-18 120
Быт. 3, 5 66
Быт. 5, 1 66
Втор. 21, 23 85, 103, 121
Втор. 23, 1 125
Втор. 27, 26 120
Втор. 30, 11-14 124
Втор. 30, 19 118
Втор. 32, 8 52
Втор. 4, 12 65
Втор. 4, 5-6 118
Втор. 5, 11 45
Втор. 5, 6-21 118
Дан. 11, 31 97
Дан. 11, 36 97
Дан. 12, 11 97
Дан. 7 52, 60
Дан. 7, 13-14 16, 53
Дан. 9, 27 97
Есф. 8, 17 117
Зах. 2, 10 52
Иез. 11, 19 74
Иез. 17, 3-8 26
Иез. 2, 1 52
Иез. 28, 2 97
Иез. 31, 3-14 26
Иез. 40, 46 11
Иез. 44, 15 11
Иез. 48, 11 11
Иер. 1, 5 86
Иер. 11, 18–12, 5. 9-11. 14-15 49
Иер. 11,21 49
Иер. 12,6 49
Иер. 2, 2 161
Иер. 24, 7 74
Иер. 29 73
Иер. 29, 7 135
Иер. 31, 31-34 40, 124
Иер. 7 72
Иер. 7, 11 49
Иов. 14, 1 19
Иов. 9, 2 119
Ис. 50
Ис. 2, 2-4 15
Ис. 29, 14 104
Ис. 29, 16 132
Ис. 29, 18 35
Ис. 35, 5 35
Ис. 41, 14 121
Ис. 42, 1-4 50, 51
Ис. 45, 23 67
Ис. 45, 9 132
Ис. 49, 1-6 50
Ис. 5, 1-7 26
Ис. 5,1-7 26
Ис. 50, 4-9 50
Ис. 52, 13 66
Ис. 52, 13–53, 12 50
Ис. 53 50, 66
Ис. 53, 2 40
Ис. 61, 1 50
Ис. 61, 1-2 49
Ис. 61,1 35
Ис. 64, 4 106
Ис. Нав. 19
Ис.53 51
Исх. 19 118
Исх. 19, 23 10
Исх. 19, 4 121
Исх. 19, 6 10
Исх. 20, 18 65
Исх. 20, 2-17 118
Исх. 20, 7 45
Исх. 22, 31 10
Исх. 23, 22 10
Исх. 24, 8 40
Исх. 28, 41 8
Исх. 32, 32 132
Лев. 1, 5 8
Лев. 18, 5 120
Лев. 19, 2 10
Лев. 21, 16-21 8
Лев. 8, 1-13 15
Лк. 1, 1-4 61
Лк. 1, 17 5, 103
Лк. 1, 18 144
Лк. 1, 3 69
Лк. 1, 32. 35 51
Лк. 1, 5. 36 19
Лк. 1, 6 73
Лк. 10, 17 33
Лк. 10, 18 33
Лк. 10, 19 26, 33
Лк. 10, 22 29
Лк. 10, 38-42 39
Лк. 10, 6 52
Лк. 11, 20 49
Лк. 11, 28 20
Лк. 1–2 19
Лк. 12, 36-38 34
Лк. 12, 39-40 34
Лк. 12, 42 22
Лк. 12, 42-46 34
Лк. 12, 47-48 46
Лк. 12, 7 45
Лк. 13, 21 44
Лк. 13, 31 11
Лк. 13, 33 49, 133
Лк. 13, 34-35 38
Лк. 13, 4 23
Лк. 14, 28 22
Лк. 14, 31 22
Лк. 14, 35 26
Лк. 14, 7 20
Лк. 15, 11-32 32, 87, 124
Лк. 15, 18. 21 45
Лк. 15, 22-24 36
Лк. 15, 7 46
Лк. 15,8 36
Лк. 16, 18 30
Лк. 16, 8 52
Лк. 16, 9. 11. 13 44
Лк. 17, 12-19 38
Лк. 17, 16 14
Лк. 17, 20 35
Лк. 17, 21 34
Лк. 18, 10-14 124
Лк. 18, 12 10
Лк. 18, 13 37
Лк. 18, 33 59
Лк. 19, 10 21
Лк. 19, 1-10 36
Лк. 19, 38 16
Лк. 19, 6-7 25
Лк. 19, 8 36
Лк. 2, 11 54
Лк. 2, 14 67
Лк. 2, 32 71
Лк. 2, 40 73
Лк. 2, 49 22
Лк. 2, 52 73
Лк. 21 98
Лк. 21, 12 136
Лк. 21, 7 28
Лк. 22, 19-20 40, 109
Лк. 22, 20 40
Лк. 22, 32 61
Лк. 23, 6-12 7
Лк. 24, 1 4
Лк. 24, 11. 37-38 58
Лк. 24, 13-35 63
Лк. 24, 14 54
Лк. 24, 14. 19-24 63
Лк. 24, 16. 31 64
Лк. 24, 18. 35 64
Лк. 24, 19 48
Лк. 24, 19-27 59
Лк. 24, 26 60
Лк. 24, 27 64
Лк. 24, 44 54
Лк. 24, 51 60
Лк. 24, 6. 9. 34-35 57
Лк. 3, 1 7
Лк. 4, 16 30
Лк. 4, 16-21 19
Лк. 4, 18 50
Лк. 4, 18-19 49
Лк. 4, 38-39 70
Лк. 5, 5 48
Лк. 6, 13 21
Лк. 6, 15 14
Лк. 6, 20 20, 25, 34
Лк. 6, 24-26 46
Лк. 6, 27 23
Лк. 6, 31. 36-38 75
Лк. 6, 35 45
Лк. 6, 36-38 75
Лк. 6, 37 24
Лк. 6, 41 24
Лк. 7, 1-10 37
Лк. 7, 36 11
Лк. 8, 2 39
Лк. 8, 24 63
Лк. 8, 49 48
Лк. 9, 33 48
Лк. 9, 52-53 14
Лк. 9, 55 24
Лк. 9, 62 22
Мк. 1, 15 32, 70
Мк. 1, 16 22
Мк. 1, 20 22
Мк. 1, 23-28 33
Мк. 1, 29-31 70
Мк. 1, 31 59
Мк. 1, 4 24
Мк. 10, 17 48
Мк. 10, 21 21, 45
Мк. 10, 32 38, 40
Мк. 10, 45 21, 58
Мк. 10, 47 50
Мк. 11, 10 16
Мк. 11, 11 38
Мк. 11, 35 21
Мк. 11,30 45
Мк. 12, 14 22
Мк. 12, 38 10
Мк. 13 98
Мк. 13, 10 98
Мк. 13, 24-27 34
Мк. 13, 34-36 34
Мк. 13, 4 28
Мк. 14, 17 38
Мк. 14, 22-24 40, 109
Мк. 14, 36 29, 44
Мк. 14, 58 38
Мк. 14, 62 45, 51
Мк. 14,61 52
Мк. 15, 26 32
Мк. 15, 29-30 38
Мк. 15, 34 44
Мк. 16, 11 60
Мк. 16, 1-8 41
Мк. 16, 19 60
Мк. 16, 2 4
Мк. 16, 6. 10. 13 57
Мк. 16, 8. 11. 13 58
Мк. 19, 15 22
Мк. 2, 11 59
Мк. 2, 18-20 25
Мк. 2, 19 34
Мк. 2, 19-20 46
Мк. 2, 3-12 29
Мк. 2, 5 45
Мк. 23, 27 21
Мк. 3, 14 33, 38
Мк. 3, 18 14
Мк. 3, 20 21
Мк. 3, 21 21, 22
Мк. 3, 22 33
Мк. 3, 28 52
Мк. 3, 5, 34 21
Мк. 3, 8 21
Мк. 33, 42 22
Мк. 4, 10 38
Мк. 4, 11 26
Мк. 4, 11-12 27
Мк. 4, 21 34
Мк. 4, 23 26
Мк. 4, 25 45
Мк. 4, 37-41 29
Мк. 4, 38 63
Мк. 4, 41 22
Мк. 4,41 47
Мк. 5, 15 22
Мк. 5, 32 21
Мк. 5, 41 44
Мк. 6, 13 33
Мк. 6, 1-6а 19
Мк. 6, 2 28
Мк. 6, 51 22
Мк. 6, 6 27
Мк. 6, 7 33, 38
Мк. 7, 1-5 10
Мк. 7, 18 23
Мк. 7, 24-30 37
Мк. 7, 34 44
Мк. 7, 9. 13 10
Мк. 8, 13 и 18 23
Мк. 8, 32 40
Мк. 8, 33 21
Мк. 8,36 47
Мк. 9, 17-27 29
Мк. 9, 18 23
Мк. 9, 3 23
Мк. 9, 32 22
Мк. 9, 35 38
Мк. 9, 5 23, 48
Мк. 9, 6 22, 23
Мф. 1, 1-17 123
Мф. 1, 21 19
Мф. 10, 23 33
Мф. 10, 25 33
Мф. 10, 28 44
Мф. 10, 30 45
Мф. 10, 34 21
Мф. 10, 39 46
Мф. 10, 4 14
Мф. 10, 42 25
Мф. 10, 5-6 35
Мф. 10, 7-8 35
Мф. 10, 8 33, 46
Мф. 10, 9 20
Мф. 11, 12 31, 35
Мф. 11, 16 23
Мф. 11, 19 25
Мф. 11, 23 28
Мф. 11, 25 25
Мф. 11, 27 29
Мф. 11, 5 35
Мф. 1–2 19
Мф. 12, 16-21 51
Мф. 12, 23 50
Мф. 12, 24 21, 28
Мф. 12, 26 33
Мф. 12, 28 34, 49
Мф. 13, 10 26
Мф. 13, 16-17 34
Мф. 13, 29 24
Мф. 13, 33 44
Мф. 13, 38 52
Мф. 13, 44-46 34
Мф. 13, 9. 43 26
Мф. 13,57 49
Мф. 13; 58 28
Мф. 14, 2 59
Мф. 14, 20 25
Мф. 15, 2 8
Мф. 15, 2. 6 10
Мф. 15, 21 21
Мф. 15, 21-28 37
Мф. 15, 24 35, 37
Мф. 15, 26 14, 142
Мф. 15, 32 50
Мф. 15, 37 25
Мф. 16, 14 23, 48, 49
Мф. 16, 16 52
Мф. 16, 17 44
Мф. 16, 18 166
Мф. 16, 20 50
Мф. 16, 22 22
Мф. 16, 23 23
Мф. 16, 4 23
Мф. 17, 14-18 29
Мф. 17, 24 48
Мф. 18, 13 36
Мф. 19, 12 31
Мф. 19, 28 38, 39
Мф. 19,24 47
Мф. 2, 1-18 7
Мф. 2, 22 7
Мф. 20, 12 116
Мф. 20, 21-22 38
Мф. 20, 22-23 61
Мф. 20, 25-26 4
Мф. 20, 25-28 38
Мф. 20, 28 21, 58
Мф. 21, 12-17 49
Мф. 21, 13 49
Мф. 21, 19 38
Мф. 21, 33-39 52
Мф. 21, 9 16
Мф. 22, 14-45 9
Мф. 22, 21 136
Мф. 22, 23 12
Мф. 22, 23-28 12
Мф. 22, 24 59
Мф. 22, 29 28
Мф. 22, 39 125
Мф. 23 4, 17
Мф. 23, 15 52
Мф. 23, 25 20
Мф. 23, 7 44
Мф. 23,24 47
Мф. 24 98
Мф. 24, 14 98
Мф. 24, 29 28
Мф. 24, 42. 45-51 34
Мф. 24, 43-44 34
Мф. 25, 1-12 34
Мф. 25, 30 26
Мф. 26, 17 39
Мф. 26, 18 48
Мф. 26, 25 44
Мф. 26, 26-28 40, 109
Мф. 26, 29 40
Мф. 26, 38 49
Мф. 26, 48 28
Мф. 26, 59 12
Мф. 26, 62 59
Мф. 26, 63 52
Мф. 26, 64 53
Мф. 26, 68 48
Мф. 27, 39-40 38
Мф. 27, 46 44
Мф. 27, 63 53
Мф. 27, 64 59
Мф. 28 63
Мф. 28, 1 4
Мф. 28, 19-20 61
Мф. 28, 3 63
Мф. 28, 6. 10 57
Мф. 28, 7 59
Мф. 28, 8. 17 58
Мф. 3, 14-15 24
Мф. 3, 9 37, 120
Мф. 4, 17 23
Мф. 41, 2 28
Мф. 5, 15 34
Мф. 5, 17 9, 22
Мф. 5, 17-19 30
Мф. 5, 21-22 30
Мф. 5, 21-48 10
Мф. 5, 22 44
Мф. 5, 22. 29 44
Мф. 5, 3 25, 34
Мф. 5, 3 и 10 75
Мф. 5, 32 30
Мф. 5, 35 45
Мф. 5, 37 22
Мф. 5, 4 45
Мф. 5, 44 23
Мф. 5, 7 75
Мф. 5,39 47
Мф. 5,40 47
Мф. 5–7 9
Мф. 6, 14-15 75
Мф. 6, 17 20
Мф. 6, 22 20
Мф. 6, 24 44
Мф. 6, 28 20
Мф. 6,2 47
Мф. 6,29 47
Мф. 7, 1 24
Мф. 7, 11 23
Мф. 7, 12 9, 54, 125
Мф. 7, 1-2 75
Мф. 7, 1-2. 12 75
Мф. 7, 22 33
Мф. 7, 29 17
Мф. 7, 3 24
Мф. 7, 34 49
Мф. 7, 6 142
Мф. 7,6 47
Мф. 8 70
Мф. 8, 12 52
Мф. 8, 14 70
Мф. 8, 15 70
Мф. 8, 20 21
Мф. 8, 25 63
Мф. 8, 27 27
Мф. 8, 5-13 37
Мф. 8, 6 53
Мф. 8, 8 37
Мф. 8,10-12 37
Мф. 9, 11 48
Мф. 9, 13 21, 25, 124
Мф. 9, 15 52
Мф. 9, 16-17 34
Мф. 9, 28 53
Мф. 9, 37 34
Мф. 9,15 47
Мф.14, 1-11 7
Ос. 11 26
Ос. 2 161
Ос. 6, 6 17, 124
Песн. 161, 162
Песн. 4, 7 162
Прем. 7, 26 150
Притч. 10, 1 45
Притч. 3, 19 150
Притч. 8, 22 150
Пс. 1, 2 118
Пс. 113, 3 64
Пс. 118, 127 118
Пс. 118, 138 8
Пс. 118, 72. 103 118
Пс. 132, 2 15
Пс. 136, 8 52
Пс. 18, 8 8
Пс. 2, 1 14
Пс. 21, 29 32
Пс. 50 45
Пс. 50, 3 45
Пс. 67, 19 64, 65
Пс. 67, 2 64
Пс. 73, 2 121
Пс. 8, 5 52
Пс. 88 , 13 64
Пс. 92 32
Сир. 24, 10 150
Суд. 9, 8-15 26
Числ. 118