2.3. ВОЗЛИЯНИЕ

Из нашего культурного обихода исчезло то, что с доисторических времен — ив первую очередь, в высокоразвитых культурах бронзового века — было одной из самых распространенных форм сакрального действа: речь идет о выливании жидкостей, жертвенном возлиянии¹. Наряду с поэтическим словом leibein/loib?, греки употребляли для его обозначения два термина, в которых, видимо, пересекаются две традиции — анатолийская и индоевропейская²: sp?ndein/spond? — с одной стороны, и ch?ein/cho? — с другой. Показательно то, что sp?ndein встречается прежде всего применительно к вину, продукту Средиземноморья. Правда, существуют также choai вином и spondai медом, маслом и водой³. Первоначально разделение происходит в зависимости от сосуда и обращения с ним: spond? осуществляется из кувшина или чаши, которые держат в руке, направленной струей, choe как опрокидывание и полное опорожнение большого сосуда, стоящего на земле или поднятого над землей. Последнее совершается мертвым и «хтони-ческим» богам. Впрочем, может говориться и о spondai для «chthonioi»⁴.

Частью всякого винопития является spond?: прежде чем пить сколько он хочет, человек выливает часть, жертвуя богам, в таком виде это закреплено уже у Гомера⁵. Позднее на пирах⁶ действовали определенные правила, согласно которым при первом смешивании вина с водой следовало принести жертву Зевсу и Олимпийцам, при втором — героям, при третьем и последнем — Зевсу Телейю, «Завершителю» или же из первого кратера — «доброму демону», «agath?s daimon», из третьего — Гермесу. При дальнейших возлияниях каждому из участников предоставлялась свобода обращаться к какому угодно богу.

С каждым «возлиянием» к богу восходит призыв и молитва. Кубок наполняют с тем, чтобы молиться богам, наполнив, его протягивают гостю, приглашая его тоже помолиться. «Возлияние» необходимо, чтобы обратиться с просьбой к богам, соблюдая все установленные правила, «возлияние» необходимо⁷. Перед началом морского путешествия выставляли кратеры с вином, затем с кормы корабля их опрокидывали в море под молитвы и обеты⁸. Когда Ахилл провожает Патрокла на битву, он достает из сундука кубок, из которого пьет только сам, очищает его, ополаскивает водой, моет руки, зачерпывает вина, которое и возливает, выйдя во двор, обратив взоры к небесам — так он молится о победе и о счастливом возвращении друга, однако Зевс исполняет лишь одну просьбу, в другой же отказывает⁹.

Возлияния вином занимают прочное место и в ритуале животного жертвоприношения. Призыв spond?! spond?! предваряет все действо целиком¹⁰. В конце вино льют в пламя алтаря, на котором одновременно горят остатки жертвы. Изображение жреца с чашей для возлияний в руке, стоящего над горящим алтарем, стало излюбленным иконографическим мотивом¹¹. Впрочем, чаши для возлияний давали держать и самим богам, помещая их в руке¹² у настоящих статуй, и, в особенности, на изображениях. По-видимому, жрец наливал вино в чашу бога, из которой оно затем вытекало. Бог словно сам себе приносил жертву, или, что важнее: он оказывался вовлечен в процесс принятия и дарения, выраженный в свободно льющейся жидкости — образе воплощенного благочестия.

Таким образом, «возлияние» находится в отношениях известной полярности с кровавой жертвой, которая ему предшествует. Как sph?gia открывают битву, так spondai кладут конец вражде. Для обозначения «перемирия» или «мирного договора», как правило, не используется никакое другое слово, кроме того же «spondai»: «мы, граждане полиса, совершили возлияние»¹³, то есть: «мы вынесли решение и приняли на себя обязательства». То же самое слово служило и для обозначения божественного перемирия, утверждающегося на время всегреческих праздников, Олимпийских игр или Элевсинских мистерий. «Носители spond?»¹⁴ проходили через все области Греции, чтобы возвестить и установить его. Подобные «возлияния» исключали пролитие крови и жестокость, скрепленное ими не подлежало отмене и являлось окончательным.

«Струи, которые пьет земля»¹⁵ проливаются для мертвых и богов, живущих под землей. Уже Одиссей прибегает к подобному ритуалу при своем заклинании мертвых¹⁶. Выкопав яму, он трижды совершает возлияние всем усопшим — сначала льет медовый напиток, затем — вино и в третий раз — воду, потом посыпает все сверху ячменной мукой и уже после того обращается с мольбой к теням, обещая им в дальнейшем, по возвращении домой принести на костер корову. Подобным же образом в «Персах» Эсхила царица приносит на могилу царя молоко, мед, воду, вино и масло, а кроме того, еще цветы¹⁷. Песни, сопровождающие возлияние, призывают мертвого Дария выйти из тьмы на свет. Вторая часть Эсхиловской «Орестеи» получила свое название — «Хоэфоры» — от жертвоприношения, которое Электра и ее служанки совершают на могиле Агамемнона. Протекание ритуала имеет определенный ритм, соответствующий обычному обряду принесения жертвы: сначала торжественная процессия следует к месту погребения, неся с собой сосуды, затем — остановка, молитва, обращенная к умершему, потом — возлияние, сопровождаемое дикими воплями скорби наподобие ololyg? во время животного жертвоприношения¹⁸. В трагедии «Эдип в Колоне» Софокл подробнейшим образом воспроизводит обряд искупительного возлияния в роще Эвменид: сначала берут воду из вечнотекущего источника, кратеры, стоящие в святилище, увенчивают шерстью, наполняют водой и медом. Приносящий жертву делает шаг по направлению на восток и опрокидывает сосуды по направлению на запад, затем он возлагает ветви оливы, которые до этого держал в руке, на то место, где вода впитала влагу, и уходит с немой молитвой, не оглядываясь¹⁹. Молчаливая невозмутимость этого действа предвосхищает таинственный уход умирающего Эдипа.

«Души питаются от возлияний» — написал позднее Лукиан²⁰. Соответственно этому, возлияние в большинстве случаев однозначно воспринималось как «жертва-напиток», как своего рода съедобный дар. О том, что земля «пьет», говорится часто и достаточно убедительно. В мифе теням умерших и богам — обитателям подземного царства, приписывают своеобразные потребности, но как получалось, что и для небожителей вино просто лили на землю, остается неясным²¹. В действительности, возлияние вином перед тем, как пить самому — это явный пример принесения в дар начатков в его негативном аспекте: важно не то, куда идет вино, важно, что жертвующий добровольным расточительством ставит себя в подчинение некоей высшей силе. В основе возлияния мертвым также лежит признание их могущества. Особенность возлияния, отличающая его от обычного принесения в жертву съестного, состоит в невозможности забрать дар обратно: что пролилось на землю, никто не в состоянии снова поднять. Таким образом возлияние представляет собой чистейшую и наиболее соответствующую идее форму отказа.

Но это еще не все. С удивлением отмечают роль масла в возлияниях²²: как может то, что не является питьем, быть «жертвенным напитком»? И все же масло для spondai упоминается наряду с вином и медом²³. Когда стелы на могилах натирали маслом и увенчивали венками²⁴, это можно объяснить так, что подобная стела — представитель умершего, и потому она, как живой человек, должна быть умащена и украшена к празднику. Однако масло выливали также на особые камни, лежавшие в определенных местах, при полном отсутствии каких бы то ни было антропоморфных ассоциаций: перед дворцом Нестора в Пилосе лежал камень, который всегда блестел от масла. На нем восседал царь²⁵. Блестящие от масла камни лежали на распутье, кто бы ни принес здесь жертву, суеверный человек выказывал им свое уважение²⁶. Очевидно, речь идет о простом маркировании, установлении некоего центра или ориентира: льющий здесь масло тем самым как бы удостоверивается в упорядоченности пространства. Тот, кто приходил сюда из чужих мест, мог судить по «блеску», что другие люди уже установили здесь свой порядок. Точно так же следы жертвоприношения на могиле Агамемнона возвещают о присутствии Ореста²⁷, для того же самого оставляют следы крови на известковых боковых поверхностях алтаря²⁸. Средоточием мира, как свидетельствует миф, был камень Омфалос в Дельфах. На нем тоже совершались возлияния²⁹.

Культовое выливание воды у греков имеет не одно значение и не одно наименование. В начале обычного жертвоприношения упоминается «омовение рук» в самом простом и общем смысле, ch?rnips³⁰. Когда льют воду на могилу холостого мужчины, нередко говорят о «воде для омовения» для обитателей царства мертвых³¹, имея в виду, в частности, что умерший, не успев при жизни вступить в брак, с помощью воды задним числом совершает брачное омовение³², и тем самым, пусть с опозданием, но все же достигает «цели» жизни. Кроме того, говорят и о «жажде» мертвых³³. Возлияние водой завершает прочие возлияния медом и вином (см. прим. 48). Наряду со всем этим существуют собственно праздники «водоношения», hydrophoria, как, например, в Афинах. В святилище «Олимпийской земли» показывали трещину в земле и рассказывали, что будто бы в нее некогда ушли воды вселенского потопа. Видимо, здесь выливали принесенную с собой воду³⁴. Во время завершения Элев-синских мистерий наполняли водой два сосуда определенной формы и опорожняли их через край — один в направлении на запад, другой — на восток, при этом обращались к небу: «Пролейся дождем!», к земле: «Зачни!», по-гречески игра слов: h?e-k?e³⁵. Та же формула произносилась и у колодца. Недостаток или излишек воды, «магия дождя» и потоп, по всей видимости, формируют тематику подобных обрядов, хотя речь здесь идет не о симпатической магии, а о «волшебстве», заимствованном опять же из основного смысла «возлияния»: обретение утешительной надежды через добровольную растрату.