Глава 5
Глава 5
Первый день весны продолжился встречей с православными священнослужителями, которые возжелали встречи с Виссарионом под кровом квартиры, где остановился Сын Человеческий.
2. Ибо ещё летом прошедшего года пришла к ним Весть о Сыне Человеческом чрез уста Николая и Александра Петербургских, посещавших храм православный, где прихожанкой была верующая, сдержанно улыбающаяся женщина, именем Мария, последовательница Свершения нынешнего, поведавшая ученикам Истины о настоятеле храма монахе Валентине, отличающемся мягкостью, корректностью, сдержанностью оценок и отсутствием категоричных выводов.
3. Священнослужители, пришедшие к Учителю, были молоды, возраст их был между тридцатью и сорока, они читали и слышали Слово Виссариона, внимательно наблюдали за Свершением и событиями вокруг Него. В сегодняшнем дне они уже присутствовали на встрече Учителя с религиоведами.
4. Петербург уже укрывался сумерками, когда Учитель с учениками — Николаем, Александром Петербургскими и Вадимом остался со священнослужителями в небольшой комнате.
5. Священнослужитель Валентин подарил Виссариону альбом русских иконописцев. Говорил Валентин мягко, размеренно, бережно подбирая слова к выражению мыслей своих.
6. “Видел несколько Ваших видеокассет, в том числе и ту кассету, где записана Ваша беседа с отцом Олегом. И мне, откровенно говоря, эта беседа показалась беседой ветхозаветного книжника, фарисея, как он мог бы говорить с Господом нашим Иисусом Христом две тысячи лет назад.
7. Все эти провокационные вопросы к Вам: кем Вы рукоположены, а если не рукоположены, почему имеете право проповедовать, — мне кажется, скорее всего свидетельствуют о той нашей церковной, православной немощи, которая говорит о том, что мы, православные люди, боимся встречи со Христом и не готовы к Его Пришествию.
8. Русский писатель Александр Герцен говорил в ХIХ столетии о том, что если бы Христос в его времена явился к нам, то Его сразу же отправили бы или в полицейский участок, или в сумасшедший дом.
9. И, лицезрея эту кассету, мне было горько прежде всего за отца Олега и за тех чернорубашечников, которые цепью окружали его и, очевидно, охраняли от Вас.
10. Хотя я не могу просить прощения от лица всей церкви, ибо являюсь в данном случае частным лицом, но мне было за эту встречу крайне, крайне стыдно.
11. Такие чувства, о которых Вы говорили сегодня: агрессивность, холодная жёсткая ирония, заранее заготовленные клише, по которым выстраивается беседа, заранее приготовленное чувство предвзятости, где каждое Ваше высказывание воспринимается или с иронией, или с каким-то вторым подтекстом, чтобы потом из Ваших слов сделать заключения, которые были бы против Вас, — всё это, безусловно, является, как мне кажется, битьём дубиной, абсолютно неправыми средствами, на которые, я думаю, не имеет права ни священник православной церкви, ни любой человек, верующий в Бога.
12. Очевидно, что в Вашей жизни было немало горечи, внутренней боли за тех людей, которые пытались бросать в Вас камни.
Поэтому я сегодня пришёл к Вам со своими друзьями, потому что не хочу быть Вам недругом, врагом.
13. Мой грех заключается, как я считаю, в том, что сердце моё закрывается умом. В каких-то положениях, как священник православной церкви, я многого ещё не понимаю, хотя не всё читал, что Вы говорили и писали.
14. Мне кажется, что нужно искать такие пути, чтобы я, будучи священником православной церкви, оставаясь в православии, и Вы, оставаясь именно в Своей церковности, могли бы искать то понимание, где, с одной стороны, у Вас по отношению к православию не было бы чувства разочарования и уже полной безнадёжной горечи, а с другой стороны — я бы хотел в своём лице, в лице своих друзей постараться нелицемерно показать отчасти то православие, которое тоже умеет любить и своих врагов, и тех, кого мы не понимаем до конца.
Поэтому постарайтесь принять нас такими, какие мы сейчас есть. Мы пришли с пожеланиями мира.
15. Я считаю, что христиане перестают быть христианами тогда, когда они становятся гонителями. Церковь должна быть всегда гонимой, и это — нормальное её состояние.
16. Я пришёл сюда не для того, чтобы Вас о чём-то расспрашивать, мне достаточно только увидеть Вас, быть знакомым с теми, кого можно именовать Вашими апостолами.
17. И надеюсь, что смогу с Вами общаться и дальше, и надеюсь, что Вы поможете тем православным чадам, которые не до конца нашли себя в православии.
18. Мне бы хотелось, чтобы и Вы как-то могли понять мою позицию, чтобы не было обоюдной горечи, чтобы не было в самом православии этого горького осадка церкви, которая не ждёт своего Спасителя и, может быть, отрицая Его Пришествие въявь, отринет тем самым и свою веру.
19. Есть, очевидно, момент внутреннего духовного разрушения, которое сопереживается и нашим православием, когда церковность политизируется, становится просто идеологией, когда бывшие коммунисты приходят в сговор с православными, и православие начинает побивать своих врагов...
20. Я надеюсь, что будет возможность видеться с Вами, и я всегда буду рад этой возможностью пользоваться”.
21. И молвил Сын Человеческий: “Сегодня воистину наступил настоящий первый день весны. Мне радостно слышать такие речи.
22. Конечно же, ни одно чадо Бога не будет обойдено любовью, которая ему предназначена. Как Солнце светит на всех в равной степени, так и Любовь, Благодать Бога проливается на всех одинаково. И Моё отношение, естественно, не может быть другим.
23. Но, пребывая на Земле, человек обретает определённые особенности, когда он может быть строгим — строгим не потому, что он злой, а потому, что требуется порою встряхнуть засыпающего и помочь ему. Моя строгость может быть выражена именно в таком отношении.
24. Для Меня все одинаково дороги: Я одинаково хорошо отношусь и к гонящему Меня шалуну, и к другому, кто искренне устремлён к Богу.
25. Но порой, конечно, потребуется дёрнуть за ушко, если уж слишком захулиганится малыш с какой-нибудь большой бородой, с какими-нибудь блестящими одеждами и многочисленными блестящими предметами на груди. Любовь Моя — ко всем одинакова.
26. Я знаю и искренне верю, что верующие православия в какой-то мере сумеют понять Происходящее, — не сразу, сразу очень сложно, но с течением времени многое будет явлено ярко, громогласно.
27. И всегда сохраняется надежда, что понимание настоящее, истинное всё-таки возникнет, — и это будет величайшей радостью.
28. Сейчас, конечно, много шума, много недоверия, много ярко выраженного лицемерия. Что здесь сказать?
Человек имеет право на эти глупости, ибо рождён в царстве силы, в диких условиях, которые формировались обществом человека уже тысячи лет. И если человек рождён пока ещё таким слепым, он имеет право на глупость, на эту дикость, на то же лицемерие.
29. И если однажды приходилось говорить в лицо человеку: “Лицемер!” — то сейчас эта надобность уходит, ибо он такой пока ещё маленький, смешной, шумит, ругается. Но можно улыбнуться и подождать, — время ему придёт понять, разобраться, никуда он от Истины не уйдёт, не скроется. Если уж рождён Волей Бога, то не удастся от Жизни уйти!
30. Время ныне особое, многое надо поставить на место.
31. Я очень хочу, чтобы слово “православие” понималось в истинном смысле, ибо правильно славить Бога нужно не грешным языком, а только делами в Истине; чтобы церковь православная проявилась истинно на этой Земле теми, кто будет правильно славить Бога открытыми сердцами, — тогда Слава Бога будет множиться делами людей. И это будет великая радость, великое счастье, которое озарит Вселенную, наполнит Её чудными цветами.
32. Время решения судеб пришло! Пора определяться. Пора самому себе сказать, кто ты: человек ли ты, чадо ли великого Бога, или существо, которое сеет горе и кровь, пребывая в любви только к самому себе.
33. Но как бы горестно всё это ни выглядело, это нужное время. Пускай будут эти горести, они помогут понять.
34. Многие приходят к Вере через сложности, через потери. Многим эти потери просто необходимы.
35. Сейчас сложнее становится в обществе, опасности развиваются вокруг. Пускай! Это очень хорошо. Пускай встряхнёт всех.
36. И пусть эта встряска поможет сделать настоящий, правильный вывод и понять те знамения, которые появляются ныне. Нужно суметь сопоставить их с Происходящим в России. Это поможет сделать новые открытия, которые связаны с храмом, строительство которого уже завершается в Москве, в нём сокрыто много важных символов. Но сумеет ли понять человек? Остаётся надежда...
37. Понимание между Мной и кем-то часто зависит только от одной стороны: постараются ли понять Меня, — потому что Я пойму всех.
38. Двери Моего Дома всегда открыты, и всё доброе всегда будет иметь место”.
39. “Спасибо, — тихо сказал Валентин. —
40. Никодим, приходя ко Христу, спрашивал: “Ты ли Тот Самый?” Я думаю, не только мы, но и множество ещё будет приходить и так же спрашивать Вас.
41 Ибо весь корень этих недоумений скрывается, прежде всего, в том, что мы исповедуем того Бога, которого нам заповедали наши отцы.
42. Все мы получили богословское образование: я учился здесь, Григорий учился в Англии, Сергий учился в Швейцарии. Богословское образование имеет свою сухость, оно не имеет духовного опыта, это только сухие знания о Боге, что является часто, на самом деле, провозвестником атеизма и богоборчества.
43. Однако это знание делает нас убеждёнными в искании того Христа, которого чаяли пророки в Ветхом Завете, которого предрекал Иоанн Предтеча.
44. И очевидно, самый большой и трудный вопрос в том, что эти богословские положения, которые уже находят отображение в нашем духовном опыте, исповедуют прежде всего того Бога, которого мы чтим в Святой Троице, того Бога Иисуса Христа, который воплотился в человека.
45. Мы исповедуем того Христа, который, лишившись Божественных качеств Творца Неба и Земли, свершает то, что называется на богословском языке “киносисом” — истощанием, то есть лишается именно качеств Божества, становясь человеком, приобщаясь своей Божественной сущностью к человеку, к его душе, к его сердцу, к его уму, и тем самым приобщает падшую человеческую плоть и душу к Божественной жизни.
46. Мы исповедуем того Христа, который, являясь одновременно и Богом, и человеком, терпит распятие за людей, сходит во ад и возносит нечеловеческую душу, нечеловеческое тело Небесному Отцу, и тем самым дарует человеку достоинство, которое выше ангельского.
47. И поэтому смысл того православия, которое мы понимаем, выражается в том, чтобы Образ Божий, Образ Святой Троицы, Образ Господа Иисуса Христа выявить в себе таким образом, чтобы стать по Благодати богами, тогда как Бог Иисус Христос был Богом по природе Своей.
48. Что Вы можете сказать по отношению к этому богословскому и в то же время нашему, может быть для Вас суемудрёному, убеждению? Ибо есть границы, где можно понимать друг друга безоговорочно, где любовь распространяется друг к другу так, что забывается абсолютно всё; но есть те границы, какие мы называем догматическими, через которые, увы, ему, чем более учёный человек, тем труднее, как книжнику ветхозаветному, через эти затруднения пройти”.
49. “Верно, — Виссарион кивнул головой. — Само стремление понять эти истины так, как было сейчас высказано, прекрасно и, конечно, имеет место.
50. А в этом отношении есть одна немаловажная истина: Вечное нельзя выразить конечным.
51. Человек, пользуясь одними и теми же словами, как правило, не говорит об одном и том же.
52. И, пытаясь понять Вечное, пытаясь выразить Вечное какими-то своими пониманиями, выразить словами, он всегда это портил. Любое слово о Любви портит Её. Как можно сказать о Невыразимом, как можно показать Необозримое?!
53. Но человеку хотелось это сделать, он хотел это передать от одного своего ближнего к другому, и эти искренние пожелания были нужны, но они, естественно, влекли большую утрату, большие искажения.
54. Реальность, сама Истина никогда не соизмеряются с желаниями человека. А желания человека — это суть человека.
55. И здесь возникает невероятная сложность: человек хочет понять Истину, но создаёт образы, наиболее понятные ему самому.
56. Говорить об Учителе наиболее точно могли только те, кто Его видел, кто Его слышал. Как только появились новые поколения, стала возникать невероятная разница в рассуждениях.
57. Но поправить это уже нельзя, люди говорят искренне и очень хотят так видеть, так чувствовать. И пускай будет так. Но это влечёт великие расхождения в понятиях человеческих.
58. И когда Истина приходит, то Она, естественно, никогда не будет во всём соответствовать желаниям человека. Ни у одного человека это соответствие не произойдёт.
59. Ибо если Истина приходит во всём понятной человеку, такой, какой бы он хотел Её видеть, то Она будет соответствовать его внутреннему миру, и тогда учить его будет нечему.
60. Поэтому Истина приходит в том виде, в каком надлежит Ей явиться Волею Бога. Ибо только Отец ведает, зачем Он являет Истину именно такой и к чему Она может привести.
61. Отец не спрашивает желаний человека, но, зная человека, делает так, как считает нужным.
62. И если человек понимает, что прежде всего Воля Бога, а не собственные желания и образы, то становится более гибким в своих поисках, более объективным, старается смелее делать шаги.
63. Если же этого понимания нет, то в страхе ошибиться человек останавливается на своём собственном образе и старается всё примерять только к своему образу. Но это обречённое понимание, так он Истину не найдёт, — примеряя, он пройдёт мимо Неё.
64. Но это тоже нельзя назвать горьким событием, человек делает так, как умеет. И если он верит и старается искренне действовать согласно своему образу, — пускай действует, это ему по силам. Как спросить с него большее — большее он всё равно не сделает.
65. Очень важно уметь сохранить гибкость поиска, чтобы долгий труд жизни порою не закончился горьким пониманием, что однажды ты прошёл мимо Того, Кого ждал всю свою жизнь, и, более того, ещё и бросил в Него камень.
66. Вот почему на земле России нужно было породить состояние атеизма. Было видно, что это состояние будет зарождаться на этой земле, что именно здесь произойдёт сильный удар, который попытается уничтожить Веру на всей Земле. Было видно и то, что на всю Землю сил не хватит, но на земле России Вера будет попрана.
67. Это дало возможность освободить сознание человека от того твёрдого, убеждённого стояния на одном месте, которое до этих пор помогало стоять обществу и удерживало от многих лжепроявлений, путаницы, которые время от времени возникали.
68. Это стояние действительно сыграло хорошую, благую роль, но оно помешало бы увидеть Новое, помешало бы сделать новый шаг.
69. И люди шли, искренне уничтожая старое, заглушая кричащей идеей внутренний голос, который препятствовал этому. А потом гибли их дети и вымирали их рода.
70. Но это должно было произойти, чтобы создать атмосферу гибкого поиска. И эта гибкая возможность сохранилась только здесь, в России, на остальной Земле её нет.
71. Поэтому люди ищущие, старающиеся разобраться в происходящих событиях, понимают, что вся надежда на Россию: если она встанет — спасутся все, нет — погибнут все.
И теперь все взоры прикованы к России, здесь происходят свои неожиданные события.
72. Рождены вы здесь не случайно, именно вам участвовать в этих событиях, вам делать выводы, от вас зависят судьбы многих людей.
73. И конечно же, Вера, явленная Истиной, не предполагает, что кто-то очень быстро оставит то место, где стоит, и начнёт быстро перемещаться от церкви к церкви.
74. Даже если человек прозревает и видит нечто большее, чем он видел и понимал до сего, но ведёт многие судьбы и помогает им удерживаться в лоне тех пониманий Истины, которые у этих людей созрели до этого времени, то их нельзя бросать, — они нуждаются, чтобы их вели дальше.
75. Значит, им надо будет помогать в той мере, в тех понятиях, которые у них есть, ибо эти понятия им дороги, а большее они нести не в состоянии.
Им надо помочь, насколько ещё будет возможно, не впасть в дикость, которая очень быстро начинает разгораться.
76. Время показывает, что человек являет ныне слишком неожиданные дикие проявления, предначертать это было невозможно.
77. Имея свободу выбора, человек обретает великую, безграничную творческую активность. А свобода выбора предполагает неожиданные, труднопредсказуемые действия.
78. И в данный момент, когда проявилась ситуация, где так искусно начинает действовать сила, разрушающая человека, оказалось, что человек слишком уязвим: он быстро стал поддаваться под это ненормальное проявление. Но это — одна истина.
79. А если в руках Бога, на Ладони Его прекрасной, останется хотя бы три зерна пшеницы, в конечном итоге это будет великий урожай. Хочется лишь, чтобы зёрен было немножко больше, тогда и горя будет меньше.
80. Вот за это сейчас и начинается борьба — борьба суровая, пока незримая, которая выльется в очень активные проявления.
81. И поэтому, оставаясь в лоне пастыря той или иной церкви, надо, насколько возможно, удержать людей от диких суждений, чтобы постарались помнить они великие заповеди любви, что не дано им право судить, а время ныне — сделать свой шаг самому.
82. А Суд идёт, Суд шёл всегда, но сейчас это будет наиболее ярко.
83. Надо научиться не обманывать себя и любить; любить, кто бы перед тобой ни был; любить и отдавать всё своё сердце!
84. Отец простит всех. Но человек уничтожает себя сам, его не может простить Гармония — То, что было изначально поставлено Творцом. Так человек и гибнет.
85. А Отец ждёт, ждёт и бесконечно любит, и никогда никого не осуждает, никогда, ибо Любовь это делать не умеет.
86. А судить может Сын Его, ибо Он приходит во плоти, и у Него есть возможность дёрнуть кого-то за уши, где-то поддать ремешка, — это право у Него есть, Суд отдан только Ему в руки”.
87. “Учитель, — обратился к Сыну Человеческому Валентин, — некоторые православные говорят, что трагическая гибель Виталия Савицкого, который приезжал к Вам в общину, является расплатой за неуважение к Вам, за распространение грязных слухов о Вас, за угрозы по отношению к Вам. Так ли это? Что является причиной его гибели?”
88. “Пока есть жизнь, у человека есть возможность осознать свои ошибки и, хоть немного, но выправить их.
89. Но с рождением человека видны его наиболее вероятные действия в жизни и видны трагические минуты. Смерть, как правило, видна у всех с самого рождения.
Эта трагическая минута стояла в его жизни, он должен был в неё попасть.
90. И вот пред часом такой минуты, как правило, человеку даётся возможность что-то осознать, понять, разобраться, сделать окончательный выбор.
91. Поэтому незадолго до той минуты, которая его ждала, он приезжал и задал много вопросов, среди которых были очень важные вопросы, касающиеся его самого.
92. Всё, что нужно, Я рассказал ему в обилии. Дальше нужен был его шаг, но он не стал его делать.
93. Сегодня, на общей встрече, Я не случайно сказал для некоторых ребят, что у них после встречи активно начнёт изменяться жизнь. Ибо одно дело — когда человек нарушает Истину, не зная Её, другое — когда он Её услышал, почувствовал, но стал быстро себе доказывать, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.
94. В этот момент он обманет самого себя, ибо сердце его чувствовало: да, это — Истина. И этим он будет сам себя судить, обрекая на очень серьёзные явления в своей жизни.
95. Так и здесь: не сделав достойного вывода, он, естественно, должен был удариться в большую дикость, и его, как выражаются в обществе, “понесло”. Это повлияло на судьбы тысяч людей.
96. Заявления в печати, о чём Я уже немножко сказал, влияют на множество людей. И человек, который берётся писать, не понимая, что он делает, — как правило, становится очень несчастной игрушкой, уничтожающей своих ближних.
Вот так и были сделаны его шаги. Подверглись опасности судьбы тысяч людей.
97. И конечно же, по законам Гармонии, существо, приносящее великую дисгармонию, опасность, отторгается Гармонией.
98. Это закон уже иного характера, здесь нет понятий добра, зла: вирус, который разрушает окружающую среду, отторгается этой средой. Это — закон материи.
И пока человек живёт во плоти, он, конечно же, находится в этих законах.
99. Так вот, Виталий дошёл до черты, когда стал нести очень большую опасность, его нельзя было оставлять на Земле. Поэтому ему лучше было уйти вовремя, чтобы не привести себя к окончательному уничтожению. Для него это благо, потому что он успеет сохранить хоть что-то доброе, что было у него внутри. Такова ситуация с ним”.
100. “А какова судьба православной церкви, которая, как я всё-таки сужу, отринет Вас, не примет Вас и будет бороться против Вас всеми дозволенными и даже нехристианскими, недозволенными способами? Что делать с нашей иерархией, с нашим духовенством, с нашей паствой — это же миллионы людей?” — спросил Валентин.
101. “Да, это действительно очень серьёзный вопрос, — сказал медленно Виссарион. — Построение иерархической лестницы создало великую сложность, но она стала неизбежностью при возникновении первых общин, когда появлялись епископы, а потом дальше, дальше, и стало возникать много ступенек, поднимающих одного брата над другим.
102. И человек не справился с этим, увлёкся этим действием, и всё свели к одному человеку, своему ближнему, свели для того, чтобы однажды, когда все споткнутся, сказать: “Это не мы виноваты, виноват был он, мы его слушались, мы исполняли закон послушания”. Здесь скрыта отрицательная особенность человека: свалить на кого-то ответственность. Эта особенность и играет здесь как раз основную роль.
103. Человек, который берётся за водительство огромной паствы, может ошибаться. А если он ошибается, то какова цена вообще всем безоговорочно слушающим его? Очередная его ошибка приводит к ошибке всех, — это становится неизбежностью, это и есть самая опасная, роковая сторона.
Но это — одна сторона Истины.
104. Суд определяется искренностью каждого человека.
105. Поэтому если человек искренне поступит, пусть даже отрицательно относясь к Свершению, но считая свой поступок благом, то он сделает правильно, его нельзя будет осудить, он сделает так, как умеет, сообразно своему восприятию данного Явления, своей грубости, которая на данный момент воспитывалась в нём долгие годы.
106. Но те, кто понимает, что идёт против своего сердца, кто чувствует, что надо подумать, прежде чем сделать, но всё-таки делает против своего сердца, — будут сурово наказаны временем, событиями.
107. Остаётся только надеяться, что хотя бы в последнюю минуту последнее дыхание позволит всё-таки искренне покаяться в том, что обманул самого себя, не послушав своё сердце. И это уже будет говорить о том, что человек не потерян, что ему будет вновь дана возможность. На это и остаётся рассчитывать.
108. Конечно, вопрос этот очень сложный, ибо выстроено такое понятие, как послушание, где все боятся, глядя друг на друга, исполняя, к сожалению, всё ту же известную всем истину, что многие уверовали, но не исповедовали, боясь фарисеев”.
109. “Учитель, — в разговор вступил священнослужитель Сергий, внимательно слушавший Сына Человеческого. — И вот ещё вопрос, который, наверное, много раз Вам задавали. В Священном Писании Второе Пришествие Христа сравнивается с молнией, Оно будет явным для многих, многих и многих. Что Вы можете сказать по этому поводу?”
110. “Конечно же, в короткое время услышать и увидеть должны все. Но услышать и увидеть не значит поверить.
Увидят ли Суть Явления? — вот тут уже встанет вопрос.
111. Для чего говорилось: когда приду вновь, найду ли Я веру на Земле?
Значит, предполагается великая масса тех, кто ничего не увидит”.
112. “Да, конечно”, — тихо сказал Сергий.
113. “Ложь спрятана за тем, что человек хочет чего-то необычного, он боится, что всё будет естественно, ибо тогда будет сложно отличить, тогда надо будет внимательно слушать своё сердце, — продолжил слова Свои Учитель. — Человек хочет явных признаков, но тогда он ждёт необычных явлений, молний, грома.
114. В то же время некоторые ваши братья недалёкого прошлого говорили, что диавол и антихрист способны и молнии с небес низводить на Землю.
115. Надо быть внимательным: явить чудеса очень просто. Именно в это время будет явлено много чудес, чтобы увлечь пытливый разум человека, который ждёт чуда.
116. Истину ни в коем случае нельзя доказывать, Её можно только предложить и тихонько позвать. Тот, кто ищет Её, тот поймёт.
117. Если человек видит Истину, зачем ему Её доказывать? Он возьмёт Её и ветру не даст на Неё дунуть, он знает Её цену.
118. Ни в коем случае нельзя давать никаких доказательств до своего времени. Надо дать свободу выбора человеку — это Закон Бога.
119. Нельзя навязать Его Истину насильно, надо Её ещё раз предложить в равных условиях всем на Земле, тихо и спокойно.
120. Обмануть глаза очень просто. Но человек так хочет чудес, хочет явления величайшей Славы, не задумываясь, а окажется ли он в таком Свете, который ждёт, или будет отброшен как великий грешник и нерадивый в сторону?
121. Что же на самом деле ждёт человек, и действительно ли он хочет, чтобы было так, как он это представляет, или он ждёт потому, что этого ещё нет?!
122. Легко и хорошо ждать то, чего нет: можно говорить об этом сколько угодно и как угодно. Пока Свершения нет, Его легко ждать.
123. Но когда говорят, что Оно есть, вот тут возникает замешательство: как определить, что это Истина, готов ли ты Её увидеть, или ты готов признать, что ты слепец? Но не хочется признавать себя слепцом.
124. Суд проявляется не в том, чтобы прийти и указать перстом: отойди в сторону, Я не знаю тебя, — хотя это и имеет место. Человек отойдёт в сторону сам, ибо проявит своё настоящее, истинное нутро.
125. И если он долгое время накапливал внутри ложь, лицемерие, то он сам определит свою сторону, и не нужно будет говорить ему: отойди в сторону, — человеку даётся возможность сделать этот шаг самому, а потом посмотреть на себя и самого себя оценить. Это необходимо”.
126. И спросил священнослужитель, именем Григорий: “Как Вы понимаете судьбу демонических сил и их место в мироустроении? Как Вы понимаете Божий промысел относительно демонических сил, имеет ли место в этом промысле идея об их спасении? Или Вы как-то иначе на это смотрите?”
127. “Зло само по себе спасти нельзя. Зло либо есть, либо его нет. Человека спасать надо, человек становится проводником зла.
128. Чтобы уничтожить зло, достаточно его не делать, тогда оно исчезнет”, — ответил Виссарион.
129. “Спасибо, Учитель!” — негромко поблагодарил Валентин с трепетом и уважением в голосе в окончании разговора.
130. “Счастья Вам! Двери домов, куда Я войду, будут открыты для вас, для всех ваших ближних”, — молвил Сын Человеческий.
131. А уже поздним вечером, услышав название храма, в котором Валентин был настоятелем, Учитель сказал в разговоре с Вадимом: “Ну что ж, ему и спрямлять пути Мои!”