Послесловие С. Нилуса (к изданию 1911 г.)

Первое появление в печати рукописи Н. А. Мотовилова, озаглавленной мною «Дух Божий, явно почивший на отце Серафиме Саровском, в беседе его о цели христианской жизни с симбирским помещиком и совестным судьей Николаем Александровичем Мотовиловым», вызвало, к великому для меня прискорбию и вместе в обличение «духа времени», много недоуменных толков даже в той среде, которая, по благодати учительства, должна была, казалось бы, стоять во главе угла Православной Церкви. Осуетившееся человеческое сердце по всем признакам не могло вместить в себе во всей полноте того откровения, которое заключали в себе драгоценные слова рукописного свидетельства сотаинника преподобного Серафима, и отказывалось принять и верить возможности проявления действия наития Святаго Духа Божия во всей полноте очевидности в смертном человеке.

— Вы с Мотовиловым проповедуете что-то вроде того сектанства Лабзина, которое процветало в известный период царствования Александра I, когда тоже благодать Духа Святаго хотели видеть только в очевидных ее проявлениях: в теплоте, свете и благоухании. Отсюда недалеко и до «прелести»! — Такие речи пришлось мне слышать вскоре после появления рукописи Мотовилова в печати.

Прошу простить меня всех православных, которых мой малый труд списателя мог повергнуть в соблазнительное недоумение, но вина моя только в том, что я не с достаточной силой подчеркнул, что чувственные проявления благодати Святаго Духа, почившего на преподобном Серафиме, были даны просветленному зрению Мотовилова лишь по молитве Старца; и по молитве же святого Старца как явление это, так и боговдохновенная эта беседа сохранена памятью Мотовилова «не для него одного, а через него для всего міра». Нет и не может быть ничего общего между самочинным сектантом Лабзиным и Мотовиловым, всю свою жизнь находившимся в общении и под руководством старцев, из которых один Святою Церковью прославлен как угодник Божий и преподобный, а другой (Антоний Воронежский) таковым смиренно почитается всеми православно верующими сердцами. Первый, и, можно сказать, основной признак сектанства и «прелести» есть самочиние, а этот-то именно признак и отсутствует в данном случае.

Но обратимся лучше по этому поводу к свидетельству самой Церкви в лице удостоверения ее преподобных. Вот что свидетельствует преподобный Феогност: «Хотя ты, постоянно пребывая в чистой молитве, невещественно соединяющей с Богом невещественный ум, и сподобился увидеть как в зеркале ожидающее тебя блаженное состояние по окончании здешней жизни, сподобился этого как принявший обручение Духа и стяжавший Небесное Царство внутри себя яснейшим и определеннейшим очищением души, но не потерпи разрешиться от плоти, не предваренный известием о наступающей смерти. Молись прилежно об этом и будь благонадежен, что получишь это известие, когда приблизится кончина твоя, если то полезно»94.

По содержанию этих слов преподобного Феогноста святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем «Слове о смерти» рассуждает так: «Ощущение духовное, о котором говорит преподобный Феогност, называется очень справедливо в отеческих писаниях «извествованием», по свойству решительной достоверности. Оно производится наитием Божественной благодати, приемлющей в отеческие духовные объятия кающегося и недоумевающего грешника. Оно является в душе неожиданно, как новая жизнь, о которой человек доселе не мог составить себе никакого понятия. Оно освобождает души от насилия лукавых духов и страстей, изменяет всего Человека, соединяет его с Богом, влечет всего человека в ту чудную молитву, которую возглашает к Богу из человека Дух Божий. Все кости такого человека рекут неизреченным духовным благодарением и славословием: «Господи, Господи, кто подобен Тебе? Ты избавляяй нища из руки крепльших его, и нища и убога от расхищающих его. Душа такого человека возрадуется о Господе, возвеселится о спасении Его». Духовное ощущение это столь сильно, что, наполнив собою человека, отъемлет у него сочувствие ко всем другим предметам; короче сказать, оно есть водворение в душе Царствия Божия. Стяжавший это ощущение к тому не себе живет, но Богу. У подвергшихся самообольщению и бесовской прелести бывает мнение такого ощущения, и отличается от благодатного по противоположным ему плодам. Вспомним святого Дионисия Ареопагита, который в письме своем к монаху Демофилу поведал об ученике святого апостола Павла, блаженном Карпе, муже великом в добродетелях и по причине чистоты ума его очень способном к Боговидению. Карп был в таком духовном преспеянии, что никогда не начинал Божественной литургии прежде, нежели благодать Святаго Духа явно не осенит его»95.

Итак, да не будем более смущены в сердце нашем и будем под руководством и за молитвы старцев наших, наших духовных отцов, стяжевать благодать Духа Святаго в тех Ему одному доведомых мерах, в которых Ему благоугодно будет снизойти на нас, грешных. Необходимо надо помнить, что та мера наития Святаго Духа, о которой ведется речь преподобного Серафима и которая изображается великим его послушником Н. А. Мотовиловым, по выражению самого Преподобного, «не всегда и великим пустынникам подается Господнею милостью». О торжество нашей веры! Но то ли еще ожидает ее, когда исполнятся «времена и сроки»!...

Ей, гряди, Господи Иисусе!

Текст «Беседы» печатается по:

Беседа Преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни. Сан-Франциско, 1968. С. 7-47. Публикация Глеба Подмошенского. Последующие уточнения публикатора воспроизведены согласно «Русскому Паломнику» (1990, №2. С. 72-92).