9. Иаков знакомится с Рахилью.

9. Еще он говорил с ними, как пришла Рахиль (дочь Лавана) с мелким скотом отца своего, потому что она пасла (мелкий скот отца своего).

Что Рахиль была пастушкой (евр. roah — прич.: греч. и слав, добавл.: “овцы отца своего”), это не было унизительным для нее, так как на древнем и новом (по Буркгардту) Востоке пастушество было и остается обычным занятием для незамужних дочерей даже знатных шейхов.

10. Когда Иаков увидел Рахиль, дочь Лавана, брата матери своем, и овец Лавана, брата матери своей, то подошел Иаков, отвалил камень от устья колодезя и напоил овец Лавана, брата матери своей.

Впечатление от встречи с родственницею дает Иакову подьем духа, и он, желая сделать приятное Рахили и Лавану (родство Иакова с последним нарочито выставляется здесь — в троекратном обозначении Лавана, как дяди Иакова), совершает нелегкий труд поднятия камня с устья колодца; сделать же это он, как чужестранец, мог, не стесняясь обычаями местными.

11. И поцеловал Иаков Рахиль и возвысил голос свой и заплакал.

Непосредственно после проявления мужества и силы (ст. 10) Иаков обнаруживает необыкновенную чувствительность: в поцелуе Рахили и затем в слезах. Иаков заплакал от радости свидания, после пережитых испытаний пути (ср. 43:30;[874] 45:14–15;[875] 46:29[876]).

12. И сказал Иаков Рахили, что он родственник отцу ее и что он сын Ревеккин. А она побежала и сказала отцу своему (всё сие).

Иаков называет себя братом Лавана, конечно, в обширном значении — родственника (русск. пер.), братьями названы Авраам и Лот. Девица бежит домой, как Ревекка (24:28[877]), но рассказывает о посетителе не матери, как та, а отцу; может быть, как замечают раввины, матери Рахили в это время уже не было в живых; в дальнейшем рассказе она совершенно не упоминается.