18. Малхиседек благословляет Аврама.

18. и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, — он был священник Бога Всевышнего, —

“И Мелхиседек, царь Салимский…” Из числа других лиц, выходивших на встречу Аврама, священный историк останавливает наше внимание на выдающейся и совершенно исключительной личности Мелхиседека, царя салимского.

То обстоятельство, что Моисей не дает нам никаких биографических сведений о Мелхиседеке, а Псалмопевец и Апостол Павел ставят его в таинственную связь с самим Господом Иисусом Христом (Пс. 109:4;[455] Евр. 7:1–3[456]), породило множество самых разнообразных взглядов на личность Мелхиседека и на достоинство его служения: одни видят в нем престарелого патриарха Сима (таргумы, Лютер и др.), другие — Ангела (Ориген), иные — Святого Духа (Иеракс египтянин)… Но ни одно из этих толкований, ввиду их неустойчивости и произвольности, принято быть не может. На личность Мелхиседека должны быть твердо установлены две основные точки зрения: несомненно, во-первых, что это была строго определенная историческая личность, жившая и даже царствовавшая в эпоху Аврама, но столь же несомненно, что эта историческая личность получила впоследствии преобразовательное значение, которое и раскрывают отчасти Псалмопевец, а главным образом Апостол Павел (Евр. VII гл.).

Самое имя “Мелхиседек” — чисто семтического происхождения и в дословном переводе значит “царь правды” (malach-sedek); оно очень близко и родственно имени “Адониседек,” которое носил царь Иерусалима в эпоху завоевания земли Ханаанской Иисусом Навином (Нав. 10:1,3,5,23[457]). Это последнее обстоятельство сильно располагает нас и в пользу того мнения, что “Салим,” где царствовал “Мелхиседек,” есть не что иное, как “Иерусалим,” в котором царствовал “Адониседек,” так как устойчивость и постоянство известных царственных имен для каждой страны и народа составляет один из характерных признаков не только древних времен, но даже и наших дней.

Но кроме этого предположительного (основанного на аналогии) доказательства тождественности “Салима” с “Иерусалимом” существует целый ряд и других, более положительных, опирающихся на данные Библии, на открытиях ориентологии и на авторитет древней традиции. К библейским свидетельствам принадлежит ясное указание Псалмопевца: и было в Салиме место Его (Бога) и обитание Его в Сионе (75:3). В клинообразных надписях ассирийских царей Иерусалим обыкновенно известен под формой “Уру-Салима,” что, собственно, значит: “город Салим.”

В Тель-ель-Амарнской переписке палестинских наместников Египта с двором фараонов найдено письмо одного наместника к фараону Аменофису IV, в котором он, между прочим, говорил, что божеством-покровителем вверенного ему города считается Ель-Елион, который называется также и Салимом. Вероятно, чужеземный наместник, мало осведомленный с языком, религией и обычаями новой для него страны, еще плохо разбирался в ее особенностях и много здесь понимал по-своему (напр., это чисто египетское отождествление имени города и божества — его патрона); но самое упоминание его о “Салиме” и особенно о почитании в нем “Ел-Елиона” для нас в высшей степени ценно и дает прекрасное подтверждение Библии. Наконец, за тождество Салима с Иерусалимом говорят древнеиудейские таргумы, И. Флавий и большинство как древних, так новых экзегетов (Абен-Езра, Кимхи, Кнобель, Делич, Кейлъ, Мёрфи, Буш, и пр.).

Ввиду всего этого, хотя Библия и знает еще два местечка, носившие также имя “Салима” (Ин. 3:23[458]), отождествление Мелхиседекова Салима с Иерусалимом является почти бесспорным. Этот последний Салим лежал на пути Аврама и отстоял от Содома приблизительно в шести часах пути, в течение которых царь Содома провожал Аврама.

“вынес хлеб и вино..” В зависимости от различия взглядов на самую личность Мел-хиседека неодинаково смотрят и на это его действие — изнесение хлеба и вина: одни видят здесь простую доставку провианта для подкрепления и освежения отряда Аврама; другие усматривают бескровное жертвоприношение, имеющее ближайшую, преобразовательную связь с новозаветным таинством евхаристии. Всецело удовлетвориться одним последним объяснением не позволяет уже одно то, что дары, употребленные здесь Мелхи-седеком, приносятся не Богу, а человеку (Авраму), что противоречит основной идее божественной жертвы.

Но нельзя признать состоятельным и первого объяснения, так как ниоткуда не видно, чтобы отряд Аврама нуждался в подобном подкреплении и чтобы последнего доставлено было такое количество, которого хватало бы на всех. Гораздо естественнее и ближе к истине будет то объяснение, что “хлеб и вино” — эти два главных жизненных продукта Палестины — употреблены были здесь Мелхиседеком для выражения его гостеприимства и почтения к Авраму, подобно тому, как и у нас практикуется встреча “с хлебом и солью” для высоких и почетных гостей. Этим, разумеется, нисколько не исключается возможность усматривать в данном историческом факте и известное прообразовательное значение, указывающее на его связь с новозаветным таинством евхаристического хлеба и вина.

“он был священник Бога Вышнего…” В первый раз в Библии мы встречаемся здесь со специальным термином, указывающим на жреческое или священническое служение.

Относя его прежде всего к личности исторического Мелхиседека, мы нисколько не должны смущаться тем обстоятельством, что здесь в одном лице совмещается служение “царя и священника:” это было в обычае у многих народов древности (напр., гех Romanorum был вместе и pontifex maximus), в особенности в ту отдаленную эпоху, которая еще жила преданиями патриархального быта, где старший в роде одновременно был и царем, и жрецом, и законодателем, и судьей. Впрочем, всем контекстом речи “священство” Мелхиседека поставляется в качестве особого, сакраментального служения; но и с этой своей стороны оно неоднократно и ясно отличается в Библии от последующего, подзаконного священства и даже как бы противополагается ему (Пс. 109:4; Евр. 5:6[459]). Отсюда можно заключать, что Мелхиседек был последним представителем того первобытного священства, некоторые намеки на которое мы находим в истории Еноса и Ноя (4:26 и 9:9); это было универсальное, мировое священство, служение религии первобытного откровения, остатки которого, как звезды на темном горизонте, продолжали еще сохраняться и среди мрака языческого суеверия и идолопоклонства.

Что именно таково было священство Мелхиседека, об этом, помимо особо уважительного отношения к нему Аврама, свидетельствует и имя Бога, служителем Которого он был, — “Бог Всевышний,” или, как стоит в еврейском тексте — “Ел-Елион.” Это именование истинного Бога, встречающееся в некоторых других местах Священного Писания (Чис. 24:16;[460] Втор. 32:8;[461] Пс. 7:18;[462] 9:3;[463] 57:3;[464] 20:8[465] и пр.), изображающих Его, как Высшую Мировую Силу и Верховное Господство, простирающееся на всю вселенную. Небезызвестно, по-видимому, это именование было и хананеям-язычникам, как это можно видеть из того, что тем же самым именем (Ел-Елион) называлось и верховное божество у финикиян, очевидно, по смутной памяти их об истинном Боге.

В таинственном священстве Мелхиседека по особому чину и в соединении этого священнического служения с царским достоинством наиболее полно и ясно выражается преобразовательная параллель между Мелхиседеком и Христом, подробно раскрытая Апостолом Павлом (Евр. 7 гл.).

19. и благословил его, и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли;

“и благословил его и сказал…” Понятие “благословил” в еврейском тексте выражено словом barech, которое может означать также и вообще “приветствовать, выражать благожелания.” Но что здесь благословение Мельхиседека не было простым приветствием и обычным благожеланием, за это прежде всего говорит как предыдущий (18 ст. — “священник Бога Вышнего”), так и последующий контекст речи (20 ст., Аврам дает ему жреческую десятину); а во-вторых, это твердо устанавливает и Апостол Павел (Евр. 7:6–7), который говорит, что “без всякого прекословия меньшее от большего благословляется” и что, следовательно, Аврам, принявший благословение от Мельхиседека, этим самым признал в нем особого посредника между собою и Богом, способного низвести на него божественное благословение.

20. и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. (Аврам) дал ему десятую часть из всего.

“благословен Аврам от Бога Всевышнего… и благословен Бог Всевышний…” Как самое содержание этого благословения (исповедание божественной милости, явленной Авраму и хвала Богу за нее), так и еще больше его формула (двухстрофный, ритмический стих) довольно характерны для священно-библейской поэзии и имеют в ней ряд соответствующих себе аналогий (Быт. 27:27;[466] 48:15;[467] 31:15[468] и пр.).

“(Аврам) дал ему десятую часть из всего.” Хотя закон о десятине в пользу жрецов и левитов был дан позднее, уже при Моисее (Лев. 27:30–33;[469] Чис. 18:21–23[470]), но ясно, что в качестве широко распространенного обычая он практиковался гораздо раньше, как у евреев, так и у других восточных народов.