2. Вторая часть.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Вторая часть.

Во сторой части, простирающейся с седьмой по двенадцатую главу, изложены четыре пророческие видения о судьбе Иудеи и сопредельных царств, имевших влияние на судьбу народа Божия от пленения Вавилонского до пришествия Мессии или до утверждения царства святых Всевышнего на земле, а именно:

а) Первое видение излагается в седьмой главе; оно открыто в первый год царствования Валтасара, называется видением четырех зверей и имеет некоторое сходство с сновидением Навуходоносора (Дан 2:31–45).

Пророк видит, что из великого взволнованного моря выходят один за другим четыре зверя (7:1–3 [799]). Первый — как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему (7:4). Второй зверь похож на медведя; три клыка у него во рту между зубами; ему сказано так: встань, ешь мяса много (7:5). Третий зверь похож на барса; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы были у зверя сего, и власть дана была ему (7:6). Четвертый зверь страшный, весьма сильный, с железными зубами, всепожирающий; у него десять рогов; между ними один рог, незначительный в начале, потом столкнул три других рога, в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно (7:7–8). Тогда настало время строгого правосудия; Ветхий днями (Antiquus dierum), т. е. Вечный, произнес Свой приговор, по коему последний зверь: убит и предан сожжению; прочие звери лишены власти и дозволено продолжение их бытия только до времени (7:9–12 [800]).

Наконец пред Вечным предстал подобный Сыну Человеческому, и Ему дано царство вечное, нескончаемое (7:13–14 [801]). По изъяснению одного из предстоящих Вечному это видение означает преемственное следование одного за другим четырех царств. По историческому порядку исполнения в этом пророчестве, как и в вышеозначенном сновидении Навуходоносора, показана судьба следующих четырех царств:

Вавилонского, в начале обладавшего силой льва и быстротой орла; но последняя у него скоро пропала, и оно сделалось обыкновенным царством, так что наконец в нем было два царя соцарствующих, Набоннид и Валтасар;

Персидского, державшего в зубах клыки царств Мидийского, Персидского и Вавилонского и ведшего беспрестанные, кровопролитные войны;

Греческого, кратковременного, как барсова храбрость, Александра Македонского (7 лет по смерти Дария), с его четырьмя полководцами, из наместников превратившихся в самостоятельных владетелей, — и наконец,

Сирийского, страшного и ужасного для всех соседей, особенно для Иудеев, в коем, до восторжествования дела Маккавеев, было десять царей завоевателей, [802] и между ними Антиох Епифан, ведший упорную войну с Иудеями и старавшийся утвердить между ними идолослужение, но пораженный мечом Маккавеев, лучше же сказать, невидимой силой Божией, после чего святые Всевышнего, т. е. иудеи, получили свободу беспрепятственно поклоняться Богу во храме. Затем наступит царство Мессии, когда все государства будут поклоняться Богу (7:15–28; [803] Мф 26:64 [804]). Впрочем, многие толкователи в последнем или в четвертом звере видят изображение Римской Империи. Но такое толкование нарушает историческую последовательность предсказываемых событий, не находит точного приложения некоторых подробностей (десять царей и между ними один богоборец) и не соответствует последующему второму видению (Дан 8:9–14).

б) Второе видение излагается в восьмой главе, открыто в третий год царствования Валтасара в Сузах и кратко называется видением барана и козла.

На берегу реки Евлея или Улая, протекавшего мимо города Суз, пророк видит двурогого барана, бодавшего и поражавшего на все стороны и наконец возгордившегося своими успехами (8:1–4 [805]); потом с запада, не дотрагиваясь до земли, т. е. чрезвычайно быстро, прибежал козел однорогий, сразил барана и стоптал его (8:5–7 [806]); но в это самое время сломился у козла отличный его рог; на место его выросло четыре рога; из них меньший возвеличился, вытянулся до небес, так что часть звезд небесных низринул и стоптал; даже поднялся на Вождя воинства небесного; отнял у него жертву и святилище; саму истину поверг на землю и имел во всем успех (8:8–12 [807]). Затем пророк слышит, что этому попранию святыни попущено продолжиться в течение 2300 суток, т. е. шести лет и четырех месяцев (8:13–15 [808]). По объяснению Архангела Гавриила, это видение относится на последок гнева, т. е. изображает последнюю годину гнева Божия над Иудеями (8:16–19 [809]). Двурогий баран означает царя Мидии и Персии; козел — царя греческого; один рог козла означает единовластителство первого царя этого царства, т.е, как оказалось на деле, Александра Македонского; а четыре рога — разделение этого царства на четыре части или государства: Македонское — Кассандрово, Фракийское — Лисимахово, Сирийское — Селевкидов и Египетское — Птоломеев (8:20–22 [810]). Напоследок царства их, т. е. Еллинов или Македонян, восстанет из них царь лукавый и страшный — Антиох Епифан погубит многих и на Царя царей, т. е. на Бога, восстанет; но будет сокрушен без руки или не рукою человека храброго, а болезнью необыкновенной (8:23–27 [811]).

в) Третье видение излагается в девятой главе и называется видением семидесяти седмин.

Оно открыто в первый год царствования Дария Мидянина по разрушении Вавилонского царства, когда оживились у Евреев надежды на скорое освобождение, с которым они соединяли понятие о пришествии Мессии. У пророка Иеремии (29:10 [812]) Даниил прочитал Божие определение, что Вавилонское пленение должно продолжиться семьдесят лет. Вероятно, опасаясь, чтобы за продолжающиеся грехи народа и само пленение не сделалось более продолжительным для достижения предположенного исправления, Даниил обратился с молитвой к Богу милосердому о плачевном состоянии города и храма, где от лет древних призывалось имя Всевышнего, умоляет милостиво воззреть на пустыни Святого города и поступить с народом Иудейским по безмерному Своему милосердию (9:1–19 [813]). Архангел Гавриил объявляет Даниилу слово и видение Божественное, что семьдесят седмин определены народу Иудейскому и Святому городу Иерусалиму до помазания Святости Святостей. Сущность видения о семидесяти седминах заключается в следующем. Для народа Иудейского и для Святого города Иерусалима определено ждать семьдесят седмин, т. е. 490 лет, пока не придет Святой Святых, чтоб изгладить беззаконие, утвердить правду (оправдание) вечную и наложить печать, т. е. утвердить или исполнить все пророчества (9:20–24). [814] Начало исчисления седмин — издание указа о возобновлении Иерусалима: знай и уразумей: с того времени , как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима (9:25); а конец слова и видения — разорение города и храма: и до конца войны будут опустошения (9:26). По порядку событий седмины эти располагаются следующим образом. В течение первых семи седмин, т. е. сорока девяти лет, будут возобновлены Иерусалим и храм, хотя и посреди тесных или неблагоприятных обстоятельств (9:25 [815]). По истечении следующих затем шестидесяти двух седмин или 434 лет (а всего от издания указа с вышеозначенными — 483 годов) придет Мессия и будет предан смерти невинно (9:26 [816]). В последней седмине утвердится завет новый для многих, хотя и не для всех, к несчастию; именно, в половине оной прекратятся ветхозаветные жертвоприношения и во святилище будет мерзость запустения (9:27 [817]). Потом, по истечении всех седмин, спустя несколько лет, придет народ (Римляне) под предводительством вождя (Тита), разрушит город и храм, которые и останутся в запустении до скончания времени или навсегда (9:26–27 [818]).

Поскольку случаем к произнесению этого пророчества было приближение окончания семидесятилетнему пленению Вавилонскому (Дан 9:1–19), и поскольку седмины лет были у Иудеев во всегдашнем употреблении, так что семилетия полагаются у них в основание гражданского летоисчисления (Лев. 25:8 [819]): то, очевидно, в этом пророчестве должно считать седмины лет, а не седмины дней, которые дадут слишком краткий срок — 490 дней, неоправдываемый историей восстановления храма и Иерусалима; равно и не седмины столетий, которые дадут 4900 лет, также отвергаемые достоверно известными обстоятельствами устройства Иерусалима и храма после пленения Вавилонского. С какого предела следует начинать счет седмин? Об этом у Даниила определенно сказано: от исхода повеления, возвратить в прежнее состояние или восстановить Иерусалим (Дан 9:25). Следовательно нельзя началом исчисления седмин полагать указ Кира, данный в первый год его царствования или в 536 году до Рождества Христова; потому что в этом указе позволено было устроить место для отправления Богослужения, а об устройстве Иерусалима ни слова не сказано (1 Езд 6:3–5 [820]); — нельзя начинать счет седмин с указа Дария Истаспа (царств. 521–485 г. до Рождества Христова); потому что в этом указе только повторен или возобновлен указ Кира (1 Езд 6:1–12 [821]); нельзя также считать этим началом и первый указ Артаксеркса Лонгимана (цар. 473–425 г. до Рождества Христова), данный на имя Ездры; потому что в этом указе только позволяется Ездре посетить Иерусалим и отдать во храм царские дары (1 Езд 7:11–26 [822]); a следует считать началом седмин второй указ того же Артаксеркса Лонгимана, данный в двадцатый год его царствования или в 453 год до Р. Хр. (Неем. 2:1–17 [823]); поскольку только в этом указе дано позволение воссоздать Иерусалим и обнести его стенами.

В пророчестве сказано, что с этого времени до пришествия Христа старейшины — не до рождения, а до действительного явления народу, т. е. до крещения от Иоанна во Иордане, должно пройти 69 седмин или 483 года: так действительно и было (от издания указа до рождения Иисуса Христа 453 года; от рождения до пришествия на Иордан к Иоанну 30 лет, — итого 483 года). Последняя седмина отделена у пророка на утверждение завета нового, т. е. на служение Мессии и утверждение святой Его Церкви. В половине этой последней седмины, т. е. через три с половиной года общественного служения или проповеди, Мессия будет распят и вместе с Его смертью отнимется благодатная спасающая сила у прообразовательного ветхозаветного Богослужения. Во вторую или последнюю половину седмины Апостолы утвердили Церковь Христову во Иерусалиме и во всей Иудее, как можно видеть из книги Деяний Апостольских.

Наконец, по истечении седмидесяти седмин у Даниила без указания определенного срока назначается уничтожение самостоятельности Еврейского народа, разрушение города и храма. Только из хода речи можно заключать, что между последним годом седмин и разрушением Иерусалима должно полагать не слишком большое расстояние времени. Действительно, через 35 лет по воскресении Христовом Тит с Римским войском разрушил Иерусалим и храм до основания. С тех пор Иудеи рассеяны по всей земле и святой город попирается язычниками, как сказал Спаситель, указав на это пророчество Даниилово (Лк 21:24 [824]).

г) Четвертое и последнее видение Даниила излагается в десятой, одиннадцатой и двенадцатой главах и называется видением великой силы или большей брани. Оно открыто в начале третьего года царствования Кира, царя Персидского (10:1). Три недели Даниил постился в ожидании откровения и только в 24 день первого месяца, находясь при реке Тигре, увидел Ангела, пред коим от страха упал на землю (10:2–9 [825]). Но явившийся ласково поднял его и объяснил, что трехнедельное замедление приходом произошло от задержания князем (ангелом хранителем) царства Персидского, против которого теперь остался Михаил, Архангел Иудейского народа (10:10–13 [826]); — и что явившийся пришел открыть Даниилу имеющее случиться в последующее время (10:14 [827]).

Затем, еще раз ободрив пророка своим попечением о благе Иудейского народа и предстательством Архангела Михаила (10:15–21 [828]), явившийся объявляет Даниилу, что в Персии, под владычеством которой состоят все Иудеи, после Кира будет еще три царя (Камбиз царств. 7 1/2 лет, Лже-Смердиз или Маг 7 месяцев, Дарий Истасп 36 лет), при которых дела пойдут в прежнем порядке; а четвертый царь (Ксеркс старший, царств. 12 лет) поднимет все против царства Иаванова (Еллинского) и таким образом возбудит мщение против своего государства (11:1–2 [829]). Оттуда (лет через сто) выступит мститель, — царь храбрый и могущественный (Александр Македонский), который сокрушит Персию (следовательно, положит начало великим переменам в судьбе Иудеев); но и сам скоро падет; царство его распадется на четыре части и перейдет не к его потомству (11:3–4 [830]). Из военачальников Еллинского царя южный властитель (Египетский) будет силен; но другой или северный (Сирийский) будет еще сильнее (11:5 [831]); с течением времени они попытаются заключить союз; дочь южного царя (Вероника, дочь Птоломея Филадельфа) выдана будет в замужество за царя северного (Антиоха Феоса); впрочем, это не поведет к миру; по отвержении Вероники Антиохом южный царь снова начнет войну против северного и успешно на некоторое время (11:6–8 [832]). Но потом северный царь восторжествует, и война будет продолжаться с большим ожесточением и переменным счастьем при их преемниках, касаясь по временам и Иудеи, пока в северном царстве не взойдет на престол хищник презренный, а не законный наследник его (Антиох Епифан); он будет действовать коварно и злобно, притом с небывалым дотоле успехом (11:9–24 [833]). Восстанет он против южного царя, который встретит его с большим войском, но не устоит (11:25–26 [834]). Тогда цари станут коварствовать друг против друга; царь северный с большой добычей возвратится в отечество (11:27–28 [835]); потом снова пойдет против южного царя; но тогда придут корабли Киттимские (Римский флот), и он впадет в отчаяние (11:29–30). В порывах свирепости обратится на составляющих святый союз (Иудеев); осквернит их святилище; поставит в нем мерзость или идола и будет склонять к отступлению от Бога; но благомыслящие (Маккавеи) поддержат других, хотя и будут падать под мечом для очищения (11:31–35 [836]). В увлечении самовластием северный царь переменит религию и изобретет нового бога, которого не знали его предки (11:36–39 [837]). В последнее время опять будет война с царем южным; северный царь как буря все затопит, займет Иудею и ограбит Египет, но вести с востока и севера (о мятежах и изменах) заставят его возвратиться… и тогда он придет к концу своему (11:40–45 [838]). Много придется перетерпеть; но Михаил Архангел, хранитель народа Иудейского, защитит свой народ и в это время, среди неслыханных и никогда прежде не бывавших переворотов и бедствий, от которых праведники еще более очистятся (12:1–3 [839]).

Затем пророк слышит повеление запечатать это видение, т. е. оставить без пояснения, потому что для благомыслящих все в нем будет ясно в свое время при наступлении предсказываемых событий (12:4–10 [840]); впрочем, самое тяжкое, самое подавляющее искушение несколько пояснено словами: пройдет мерзость запустения за тысяча двести девяносто дней. Блажен, кто ожидает и достигнет тысячи трехсот тридцати пяти дней (12:11–13). Слова эти показывают, что вышеупомянутое прекращение Богослужения и осквернение храма будет кратковременно (около 312 лет); следовательно, не означает отвержения народа; ибо затем наступят какие-то счастливые 1335 дней (или 334 года), очевидно составляющие крайний предел желаний и стремлений благочестивых душ, в ожидании или во уповании на которые самому Даниилу возвещается отшествие на успокоение или мирная кончина (Мф 27:52; [841] Лк 10:23–24 [842]).

Это последнее Даниилово видение, особенно места, говорящия о величайшем враге ветхозаветной Церкви — Антиохе Епифане, некоторыми древними толкователями изъясняются об антихристе по сходству предметов или как прообраз, потому что у Даниила здесь есть и такие черты, которые неприложимы к обстоятельствам царствования Антиоха, насколько они известны в истории.