45. Образ речи в книге Амоса.

45. Образ речи в книге Амоса.

Каждому человеку свойственно говорить языком, согласным с его занятиями. Мореплаватель любит благополучие называть попутным ветром, а несчастие — бурей. Земледелец, напротив, счастье уподобляет хорошему урожаю и своевременному тихому дождю, а несчастье — бесплодию и засухе. У философов на языке Платон, Аристотель, Стоики, Перипатетики; у ораторов — Демосфен, Цицерон; а у поэтов — Гомер и Виргилий. Так и у святого пророка Амоса обороты речи, подобия, сравнения и пословицы заимствованы из прежней его пастушеской жизни. Глас или повеление Господа он сравнивает с ревом льва (Ам 3:8 [1096]); несчастие изображает под видом засухи и оскудения пастбищ (Ам 4:7–8 [1097]); величие народов представляет под образом великорослых кедров и дубов (Ам 2:9 [1098]); изнеженных и своенравных женщин называет телицами Васанскими (Ам 4:1 [1099]); неотразимость бедствия изображает под видом неизбежной встречи или со львом, или с медведем (Ам 5:19 [1100]); малочисленность спасающихся от плена изображает под видом отнятия объеденных голеней и клочка уха из челюстей львиных (Ам 3:12 [1101]) и проч. Вообще, как человек неученый, святой пророк Амос, по замечанию блаженого Иеронима, употреблял образ речи простой, безыскусственный и простонародный, но с тем вместе испещренный поговорками глубокомысленными, так что paucis verbis explicari non potest (Epist. ad. Paulin. de lectione scriptur.). Отсюда происходит, что пророк Амос в речи своей оригинален, неподражаемо прост и вместе изящен, убедителен и силен, как сама истина. Тот же Дух, Который воодушевлял Исаию и Даниила при дворах царей, двигал сердцем и умом Давида и Амоса у стада овец и делал достойными провозвестниками Своей воли. Что, например, может быть величественнее и проще Ам 3:4–8, [1102] 12; 5:7–15; [1103] 6:13 [1104]? Блаженнный Августин (De doctr. christ. lib. IV, cap. 7) назвал это естественным красноречием. Хотя блаженный Иероним и наименовал Амоса imperitus sermone (Praefat. Comraent. in Amos), но критики позднейшого времени отдают справедливую дань удивления искусству и силе речи в книге этого пророка Божия (Introduct. par I. В. Glaire, tom. IV, pag. 44–47).