О том, что братия должны жить между собой в единомыслии и любви

О том, что братия должны жить между собой в единомыслии и любви

(Подобная беседа встречается в сочинениях преподобного Макария Египетского (Беседа 3))

Братия должны пребывать друг с другом в великой любви. Молятся ли они, читают ли Писания, или что другое делают, в основание обязаны полагать любовь друг к другу; только в этом случае упражнения могут сподобиться благословения Господня. И кто работает, и кто молится, и кто читает, — все могут пользоваться любовью, живя друг с другом в простоте и праводушии. Ибо что написано? Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6:10), чтобы, как Ангелы, пребывающие в великом единомыслии, живут в любви, в мире, и нет там превозношения, зависти, раздора, а есть только взаимная любовь и искренность, так и братия пребывали между собой. Ибо случается каким-нибудь тридцати человекам жить вместе, и не могут они целый день и целую ночь провести за одним делом, напротив того, некоторые из них пребывают на молитве часов шесть, и потом желают читать; иные же усердно прислуживают, а другие занимаются какой-либо работой; но что бы ни делали братия, они обязаны быть во взаимной любви и радоваться друг о друге. Кто работает, тот о молящемся пусть говорит так: «Не всем сокровищем завладел мой брат; оно — общее, и я в нем участник». И кто молится, тот пусть скажет о читающем: «Чем воспользуется он в чтении, то и мне послужит на пользу». И кто работает, пусть говорит так: «В услуге, какую оказываю, общая есть польза». Как много телесных членов, и они составляют одно тело и взаимно помогают друг другу, хотя каждый исполняет собственное свое дело, а, сверх того, глаз смотрит за все тело, и рука работает за все члены, и все они состраждут один другому, так и братия суть члены друг для друга: и кто молится, — тот да не осуждает работающего за то, что он не молится; и кто работает, — да не осуждает молящегося за то, что продолжает он молитву, когда тот работает. И кто прислуживает, да не осуждает другого, но что ни делал бы каждый, пусть читающий содержит в любви молящегося и радуется о нем, рассуждая, что тот и о нем молится; а молящийся да говорит о работающем: «Что делает он, то делает для общей пользы». Таким образом, при великом единогласии можно удерживать друг друга в союзе любви и жить во взаимном праводушии; и тогда будет Господне благословение.

Главнейшее же из всего, как очевидно, есть пребывание в молитве; только предметом искания да будет, чтобы человеку иметь сокровище души своей и жизнь. Если у кого в мысли Христос, то работает ли он, молится ли, читает ли, Его да имеет своим непреходящим духовным стяжанием.

Некоторые говорят, что Бог требует от человека только явных плодов, тайное же в человеке Сам Бог делает явным. Но не так бывает на деле; напротив того, как приводит кто себя в безопасность по внешнему человеку, так должен он бороться и вести брань в помыслах, потому что Бог требует от тебя, чтобы сам на себя был ты гневен, вел брань с умом своим, не соглашался на порочные помыслы и не услаждался ими. Искоренить же грех и прирожденное зло, побороть сопротивника — уже Божие дело. Ибо если бы ты сам в состоянии был сделать это, то какая была бы нужда в Господнем пришествии? Как невозможно видеть глазами без света, или говорить без языка, или слышать без уха, или ходить без ног, или работать без рук, так невозможно человеку спастись или войти в Небесное Царство без Господа Иисуса.

Если же говоришь о делах явных: «Я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец и, следовательно, праведен», то заблуждаешься в этом, думая, что все уже совершил. Не три только части греха, от которых человеку должно привести себя в безопасность, но их тысячи. Ибо скажи мне, откуда безбоязненность, слепота, неверие, ненависть, зависть, коварство, лицемерие? Не должен ли ты вести с ними брань втайне и в помыслах? Если в доме у тебя разбойник, то это уже тревожит тебя и не дает тебе быть спокойным. А если начнешь ему противиться и даже наносить удары, то и он нападает и бьет тебя. Так и душа должна противиться, разить, бороться. Она и на себя принимает, и сама наносит удары, поражается и отражает. Произволение, то противоборствуя, то приходя в изнеможение и тесноту, начинает, наконец, превозмогать, и душа с великим трудом начинает одерживать верх. Сатана падает, восстает на душу, строит бойницы, а душа разрушает. Случается также, что грех в десяти и двадцати борениях преодолевает и низлагает душу, но подобным же образом и душа, со временем, в каком-либо роде дел побеждает грех. И опять, если она стоит твердо и не расслабевает, то начинает постепенно брать преимущество, усиливаться и одерживать победы над грехом. Впрочем, грех и при этом, хотя не низлагает человека, однако же находится еще в нем, пока человек не достигнет в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4:13), и пока не победит смерть. Ибо написано: Последний же враг испразднится смерть (1 Кор. 15:26). И только этот человек выше смерти, и делается её победителем. Если же, как сказали мы ранее, говорит кто-нибудь: «Я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец, и для меня довольно этого», то вел он борьбу с тремя частями греха, и не касался двадцати. Грех боролся не со всей душой его, хотя нередко и был побеждаем. Поэтому должно бороться и подвизаться во всем, потому что ум, как неоднократно говорили мы, есть борец, и внутри себя имеет силу препираться с грехом и противиться помыслам.

Если же говоришь, что противная сила крепче, и вполне обладает человеком, то несправедливо обвиняешь Бога, Который осуждает человечество за то, что послушался ты сатаны. Если враг крепче нас, если он — какая-то приневоливающая сила, то получается, что Сам Ты сотворил существо, которое крепче душ человеческих, и повелеваешь мне не повиноваться ему; а это весьма несправедливо. Поэтому утверждаем, что ум наш борец, и борец равносильный, потому что душа, взыскующая Бога, пользуется помощью и защитой, и удостаивается воздаяния. Борьба и подвиг возможны только при равных силах.

Богу слава и держава в бесконечные веки! Аминь.