12. Завод “Мовен” потерял миллионы долларов, а его директора, убежденного сайентолога, застрелили в собственном кабинете
12. Завод “Мовен” потерял миллионы долларов, а его директора, убежденного сайентолога, застрелили в собственном кабинете
Что же это за обучение? Когда видишь впервые сайентологические потом учебные пособия,[256] то, во-первыхпоражает то, что книжка для взрослых практически ничем не отличается от детской, разве что в первой на картинках были нарисованы взрослые, а во второй дети. Прочесть их несложно; они похожи на комиксы, в которых основное место занимают картинки. Но читающий физически ощущает, что тупеет, а под конец можно почувствовать себя просто дебилом. Они в самом деле действуют очень отупляюще.
Всего в этих книжках содержатся две главные идеи, которые с помпой превозносят как великие открытия Хаббарда.
Первая идея — абсолютно банальная — доводится сайентологами до абсурда: учение должно быть наглядным — нельзя говорить о мотоцикле, не видя его, а если мотоцикла нет, то нужно сделать модель из демонстрационного набора (который прилагается и состоит из различных фишек, скрепок, ластиков и прочего), либо вылепить из пластилина. Сайентологи даже показывают, как можно вылепить из пластилина мысль. От себя добавим, что это действительно можно только в том случае, если мысль — изначально пластилиновая. Очевидно, в мире сайентологии только такие мысли и водятся.
Главная же идея Хаббарда такова: чтобы чему-то научиться, нужно понимать все слова в тексте; если хотя бы одно слово вам непонятно, вы текст не усваиваете. И если вы прочтете следующий текст, то усвоите его еще меньше, а следующий — и того меньше… В результате вы останетесь неучем, и виновато в этом то самое единственное слово, которое вы не усвоили в самом начале. Для того, чтобы чему-то научиться, вам придется вернуться в самое начало, выудить это непонятое слово, выучить его и заново прочесть все. Тогда вы все поймете.
Собственно говоря, это и есть все главные идеи. Что же в них вредного? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо описать сайентологический процесс обучения. Проходит он так. Приезжает человек и, естественно, платит деньги вперед. Начинается обучение, как правило, с директора предприятия, который платит немалую сумму. Поэтому даже если первое занятие кажется ему странным или глупым, он уже не уедет — деньги заплачены. А дальше на каждый день ему даются тексты для прочтения и усвоения. “Студенты” сидят в классной комнате за партой и читают эти тексты. За ними наблюдает так называемый супервайзер. Когда они усваивают текст, их экзаменуют и дают следующий. И так далее — никакого процесса обучения, собственно, там нет: “студент” просто читает текст за текстом. Содержание их поначалу самое банальное. Обучающимся предлагаются “перлы премудрости” вроде таких: “Для того, чтобы все рабочие правильно исполняли свою работу, каждый должен чувствовать себя на своем месте”, “Каждый должен понимать процесс своей работы от начала до конца” и т. п.
Усвоение происходит приблизительно так: вы читаете первый текст Хаббарда, в это время к вам подходит супервайзер, тычет пальцем в какое-нибудь слово и спрашивает, понимаете ли вы это слово. “Да, понимаю”. — “Дайте определение (скажем, слова "нога")”. Если определение хоть на слово отличается от словарного (рядом стоят словари Ожегова), то вам говорят: “Этого слова вы не знаете. Следовательно, и текст понять вы не можете. Учите определение”. Но вот вы выучили определение. “Составьте десять фраз с правильным употреблением этого слова и десять — с неправильным. Объясните, почему здесь правильно, а здесь — неправильно. Переходим к следующему слову”. И так далее, и так далее.
Таким образом, человек начинает заново изучать свой собственный язык. Но таким образом нарушается естественный процесс обучения. Ведь даже если мы не знаем какого-то слова, мы в считанные мгновения восполняем его по контексту. На этом основано обучение, например, иностранным языкам. Но если начинать разбирать каждое слово в отрыве от контекста, то этот интуитивный процесс достаточно быстро разрушается. И вместо того, чтобы понять какую-то вещь мгновенно, человек бьется целый день, изображая свой процесс мышления при помощи демонстрационного набора из фишек и скрепок. И когда в конце концов “правой рукой через левое ухо” до человека доходит смысл фразы, наступает состояние эйфорической легкости: как это просто и как хорошо, спасибо Хаббарду, что благодаря ему я понял эту мысль. Хотя на самом деле понять ее “обычным способом” не составило бы никакого труда.
Более того, как известно, вся фраза может состоять из знакомых слов, но, тем не менее, не иметь никакого смысла. Таких фраз в наследии Хаббарда достаточно. Если же вы обратитесь к супервайзеру и скажете, что не понимаете фразу, ответ будет всегда один: “Какое слово вы не поняли в этой фразе? Ищите слово, проверяйте все слова по словарю и выучивайте их заново”. Это называется “клирование” (то есть “прояснение”) слов. Поэтому человек быстро усваивает, что лучше вопросов не задавать, а просто задалбливать непонятные фразы наизусть.
Скоро наступает отупение. Кроме того, в тексте появляется все больше слов, которых вы в обычном словаре уже не найдете, потому что они являются сайентологическим новоязом. Тут же стоят сайентологические глоссарии — и приходится учить новые слова по ним. В конце концов человек плавно переходит на язык сайентологических слов и понятий — то есть цель достигнута. Мы помним: кто контролирует язык человека, тот контролирует его мысли.
Помимо обучения, идет процесс постоянного давления на человека: необходимо пройти аудитинг: “Только «очищенный» может действительно контролировать ситуацию. Без одитинга ваша учеба никогда не будет завершенной: вы не достигнете тех настоящих результатов, которых могли бы достигнуть. Вот почитайте "Истории успеха"” и т. д. Таким образом параллельно включаются и другие процедуры.
Когда человек впервые приходит на эти курсы, он встречает вполне доброжелательное отношение к себе, но с оттенком снисходительности, как к неразумному ребенку, который ничего не знает и не умеет, а если что-то и понимает, то неправильно. И при таком отношении мы невольно начинаем принимать на себя эту роль и играть ее: если к нам относятся, как к неразумному ребенку, то мы и ощущаем себя таковым и смотрим снизу вверх на мудрого всезнающего супервайзера. Человек в таком состоянии делается особенно податливым и внушаемым. При этом супервайзеры чрезвычайно настойчивы, а встречая сопротивление, строго подавляют его в зародыше. На любую ситуацию у них имеется ограниченный набор реакций, и они неуклонно ему следуют. Обучаемому кажется, что нет другого выбора, кроме подчинения.
Когда таким образом обученный директор возвращается на свое предприятие, он посылает на учебу своих заместителей, за что, естественно, тоже платит деньги из бюджета предприятия. Затем — начальников цехов, потом — мастеров. На предприятии вводится хаббардистская система: рабочие обязаны изучать труды Хаббарда, обязаны ежедневно писать доносы (так называемые “оверты”, выражаясь по-сайентологически) — на себя и на всех окружающих. За недоносительство полагается такая же кара, как и за сам проступок (прямо-таки нормы сталинского законодательства).
Для разбора доносов существует набранная из числа сайентологов специальная “этическая комиссия”, которая читает их все и делает выводы. Потом эти выводы передаются в “этисуд” (“этический суд”), состоящий также из членов секты. На заседание суда вызывают провинившихся, и суд выносит наказание. В конце концов число бюрократов начинает превышать число людей, которые что-либо производят, и предприятие полностью разоряется. Очень многие из предприятий, на которые внедрились сайентологи, уже разорились, а на других дела идут все хуже и хуже. Но деньги выкачиваются мощным потоком. Завод “Мовен”, по предварительным подсчетам, потерял многие миллионы долларов, а потом директора его, убежденного сайентолога, застрелили в его собственном кабинете. Несколько лет завод пытался прийти в норму после тяжелейшего урона, нанесенного хаббардовской системой.[257]
Можно сказать, что в сегодняшней России “Хаббард-колледж” — это один из основных каналов, по которым сайентологи качают деньги из страны. Это одна из немногих сект, которая практически не делает никуда никаких капиталовложений. В отличие, скажем, от мунитов, которые массу денег вложили в России и пока не получают отдачи, сайентологи требуют немедленной самоокупаемости: “Делайте деньги, делайте больше денег!” — этот завет Хаббарда всегда остается в силе.