2. “От гнева Шивы вас спасет гуру, но от гнева гуру вас не спасет и Сам Шива”

2. “От гнева Шивы вас спасет гуру, но от гнева гуру вас не спасет и Сам Шива”

Основателем и гуру секты был Шри-пада Садашивачарья Ананданатха (Сергей Лобанов, род. в 1968 г.). В Индии в 1989 г. он получил посвящение от Гухая Чханнавасавы Сиддхасвами — садгуру одной из парампартантрического шиваизма “левой руки”. Последний напутствовал новоиспеченного гуру на миссию в России, говоря, что будто бы их предки арии принесли культ Рудры[794] сберегов Волги на берега Ганга, а теперь Сергею предстоит принести его обратно.

“Тантра-Сангха” была классическим примером гуруистской секты гностического типа, которой были присущи и претензия на исключительную спасительность, и эзотеризм (наличие нескольких уровней посвящения и тайных доктрин), и фамилизм,[795] и, конечно, культ гуру.[796] Кроме того, в секте сложился собственный санскритизированный жаргон. К Садашивачарье обращались с молитвой (которую он сам, похоже, и сочинил) как к “Святому, Подвижнику, Владыке блаженства, Праведному, Спасителю асурических (то есть демонических. — М. Л.) стран”,[797] к которым относилась в первую очередь Россия. Гуру непогрешим, он даже больше Шивы: “От гнева Шивы вас спасет гуру, но от гнева гуру вас не спасет и Сам Шива”.[798] Гуру нельзя противоречить, к нему нельзя поворачиваться спиной, зато ему следует “платить послушанием, делать пожертвования и давать дары”.[799] Нетантристов, а также тех, кто не почитает гуру должным образом, и других “закоренелых грешников”[800] пугали описанием различных адских мук, слишком отвратительным, чтобы его воспроизводить.

Последователи вербовались прежде всего из среды духовных искателей — “паломников на Восток”, часто прошедших через другие неоориенталистские секты: кришнаитов, буддистов и прочих, на которых были направлены главные прозелитические усилия тантрасангхиков. Затем — из ньюэйджеров, которых завлекали на загородные многодневные семинары по обучению кундалини-йоге, где сначала обучали каким-то элементарным практикам, а потом говорили: “Стоп. Чтобы узнать дальнейшее, нужно получить посвящение”. Активно вспахивалось поле “арийских язычников”. Интересовались “Тантра-Сангхой” и сатанисты, привлеченные мрачностью культа и нравственным релятивизмом. Им разъясняли, что тантристы поклоняются не злу, которого вообще, по их мнению, нет, а в каком-то смысле природе, то есть являются “старыми добрыми язычниками” и оккультистами. Приходили и выходцы из контркультуры, наслышанные о “свободной любви” и “мощной психоделике” у тантристов. С этими старались быть осторожными по причине их несерьезности, слабоволия и “недуховности” их устремлений. Садашивачарья уверял, что даже исключил из культа традиционные курения индийской конопли (гашиша), чтобы не соблазнять понапрасну хиппи. Но так или иначе значительную часть доморощенных тантристов составляли эстетствующие религиозные интеллектуалы средней руки, как правило “самородки” без высшего образования. Сам гуру был в юности хиппи (напомним, что он получил тантрическое посвящение в 21 год). Став индуистом, он освоил санскрит и сделался уникальным для России специалистом по тантрической литературе. Садашивачарья подавал себя как некоего “тантрического епископа”. Однако во всей его затее с “Тантра-Сангхой” чувствовался элемент какой-то постмодернистской игры, интеллектуального проекта, нечто богемное. Отсюда и “духовный экстремизм”, и эстетизированный культ, и утонченный разврат, и нарочитый “традиционный” стиль манифеста. “Тантра-Сангха” соотносилась с другими гуруистскими сектами, скажем, с примитивной “Сахаджа-йогой” или непробиваемо серьезной “Брахма Кумарис”, примерно также, как эстетствующие “национал-большевики” Дугина-Лимонова с баркашовцами.

Поначалу монахи-тантрасангхики носили красные одеяния шиваитских подвижников. Но в них, во-первых, было холодно, а во-вторых, нарушался принцип тайных тантрических сект — “не выделяться”. К тому же Садашивачарья, видимо, по причине крайнего самолюбия, не хотел выглядеть клоуном наподобие кришнаитов. Он ввел одежду, по покрою напоминающую рясу и полумантию старообрядческих иеромонахов (и тоже черного цвета), которую авадхуты надевали только на время богослужения. “Облачение” самого гуру отличалось красной окантовкой. Прочие тантрики носили обычную одежду, как правило черную.

Московская община “Тантра-Сангхи” была зарегистрирована в 1992 г. В России и странах СНГ действовали несколько десятков филиалов секты, в которых к началу 1999 г. состояло до 1000 инициированных членов. Еще несколько тысяч всеядных “духовных искателей” считались получленами.

Дхармамахачакра (общее собрание представителей “Тантра-Сангхи” из разных городов России) в 1998 г. приняла решение о введении второй официальной идентификации секты как “ведической” и второго названия — “Рудра самадж”, которое со временем должно было сменить старое. Такое решение было принято из-за того, что термин “тантра” уже давно себя скомпрометировал и вызывает в обществе негативные ассоциации. Кроме того, тантристы были тесно связаны с группой нацистов-неоязычников, издающих журнал “Наследие предков”.[801] Их объединяли фантастические представления о славянском язычестве, тождественном будто бы язычеству арийскому, и о том, что ведийский Рудра — это древнеславянский бог Род.[802] Вместе они организовали общество “Веда”, призванное раскапывать и пропагандировать “русско-арийскую ведическую религию”. Неоязычникам имя Рудры было, конечно, ближе, также как и термин “ведический”. Синкретический оттенок секты усиливался…

“Тантра-Сангха” прекратила свое существование осенью 2000 г. после того, как Садашивачарья распустил организацию. Об этом было объявлено самим гуру в августе 2000 г. на ежегодной дхармамахрачакре. На собрании общества “Веда” осенью 2000 г. Лобанов заявил, что во время медитации постиг демоническую сущность Кали. В опубликованном им открытом письме к своим последователям[803] он объясняет свое решение тем, что этого от него хочет Бог и так вдохновляет его “Сила Его Духа, наша Божественная Мать”. Садашивачарья, который теперь называет себя “братом Сергеем”, призвал своих учеников последовать его примеру и принять “Христа как своего Господа и Спасителя”. Этому призыву последовали многие, но часть бывших последователей Садашивачарьи предпочли “оставаться язычниками даже без гуру”. Последнее, по словам Сергея, — “доморощенное неоиндуистское сектантство, привязанность к культу конкретных персонажей индуистской мифологии”, повод предаться безделью, разврату и пьянству.

Однако от роли учителя и мастера “брат Сергей” отказываться вовсе не собирается. По сведениям из кругов российских неоиндуистов, Лобанов поначалу примкнул к методистам и попытался организовать какую-то собственную группу под прикрытием этой деноминации, но через несколько месяцев был разоблачен и отлучен. Тогда он будто бы связался то ли с какой-то южнофранцузской группой “гностических христиан”, то ли с “розенкрейцерами”. Судя по всему, сейчас он занимается сколачиванием новой псевдохристианской секты гностического толка на основе “христоверия”, то есть хлыстовства. По его словам, еще до того, каком получил посвящение от тантрического гуру в Индии, его наставниками были хлыстовская “пророчица-кормчица бабка Христинья” и мастер-каббалист Элиягу бен Хасдай (в связи с ученичеством у последнего Лобанов именует себя также “мистиком-каббалистом Иммануилом”). Для Лобанова все варианты “левого пути”: и противостоящий нормативному индуизму тантризм, и русское сектантство, и каббала — одинаково приемлемы; он всегда предпочитает ортодоксии гетеродоксию.

Одной из причин, побудивших гуру Садашивачарью превратиться в “христианского проповедника брата Сергея” стало, видимо, то, что его тантрический проект был скомпрометирован, в частности, сексуально-магическими практиками (Сергей жаловался, что чиновники начинают грязно ругаться при одном упоминании тантризма). Представляется вероятным, что от подобного рода занятий “брат Сергий” не откажется и впредь: хлысты и подобные им дуалистические секты привержены, как известно, свальному греху. Однако теперь Лобанов, похоже, надеется закамуфлировать свою самопальную антисистему респектабельными христианскими одеждами и таким образом совместить несовместимое: маргинальное сектантство и общественное признание. Предстать индуистами или русскими националистами в глазах сильных мира сего в случае с “Тантра-Сангхой” не удалось, теперь попробуют заделаться “альбигойцами” или какими-нибудь “христианами четвертого пути”.