2

В романе "История любовная" (1926–1927) Шмелёв, вспоминая раннюю юность свою, поведал, как вошло в него ощущение некоей двойственности жизни. Нет сомнения, что главный герой романа здесь не совпадает с автором вполне (в том закон искусства), но опытом автор наделил его своим, и таким образом рассказал о себе. Рассказал, как в ранней юности, переживая первые любовные томления, он вдруг ясно постиг совершенно новое для себя:

"…Я особенно глубоко почувствовал, ‹…› что есть две силы: добро и зло, чистота и грех, — две жизни! Чистота и — грязь… что разлиты они в людях, и люди блуждают в них".

Земное властно вошло и смешалось с небесным. И пошли гримасы… Так он впервые явственно ощутил действие первородного греха в своей жизни. Это потом станет его болью, главным вопросом бытия, творчества: что в этом раздвоении истинное, и что — ложь? Гримас у жизни слишком много, но — укрыта ли под ними красота?

А время шло. Свежесть детского религиозного чувства как будто уходила безвозвратно, подсыхала и очерствевала. Уходя из юности, Шмелёв ощутил себя "шатнувшимся от Церкви".

Жизнь Шмелёва, писательский путь его — это рассказ о действии Промысла Божия. Не знает человек своего пути, о чём-то ином рассчитывает, а Высшая Воля ведёт его, подсказывает, направляет. Он — "почти безбожник", а ему начертано стать великим художником, как никто сумевшим раскрыть православную душу русского народа. "Батюшка Варнава", у Троице-Сергия, предрёк юному студенту: "Кладёт мне на голову руку, раздумчиво так говорит: "превознесёшься своим талантом". Всё. Во мне проходит робкой мыслью: "Каким талантом… этим, писательским?" Страшно думать". А ещё прежде того, ещё ребёнку, заочно предсказал старец будущему писателю тяжёлую жизнь со многими страданиями. Всё сбылось.

О том он поведал сорок лет спустя, в очерке "У старца Варнавы" (1936), раскрыл свою судьбу как следование Промыслу. И важно, что Промысл не был им воспринят как насилие. Нет, он знал, что его собственную волю лишь подправляет Воля промыслительная. Вот задумывает он свадебное путешествие. Куда? Смотрит на карту: Крым, Кавказ, Заволжье… А заложенное в детстве "потянуло… к монастырям" И в детстве же зароненное в душу заставило вспомнить наставление старого Горкина: "Благословиться надобно, касатик". Никто, казалось, не неволил — сам поехал за благословением. И вышел монах-прозорливец на крылечко, благословил, предрёк судьбу.

Шмелёв с юной супругой посетил Валаам и там именно получил ту силу и решимость, которой определена оказалась его жизненная дорога.

О своём паломничестве в северную обитель он выпустил книгу "На скалах Валаама" (1897), по его собственной поздней оценке — "юную, наивную немножко, пожалуй, и задорную, — студент ведь был!.- задержанную цензурой". И в другом месте отозвался о книге этой как о "незрелой и дерзкой". Согласимся, что справедливо цензура заставила переделать многое. Книга все же вышла, имела отзывы, хвалебные и ругательные, но славы не принесла, а жизнь затянула в обыденную суету, заставив забыть на время о писательстве. Другое ещё в душе властвовало, должно было перегореть. Промыслительно давалось ему увлечься соблазнами безбожными.

Сорок лет прошло — и переживший тяжкое испытание писатель обрёл окончательно новое видение мира и по-новому же осмыслил давнее своё паломничество в очерке "Старый Валаам" (1935).

Он понял, что не случайно посетил тогда Валаам. Молодым студентом не смог он когда-то должным образом осмыслить значение для себя столь важного события. Но вошло нечто в душу незримо и несознанно и отложилось в памяти, так что долго спустя он вспомнил всё и осознал с благодарностью ко Господу: то было незримое наставление и укрепление его духа в пору соблазнов, отпадения от веры, шатости душевной. "Всю жизнь хранилось это во мне, крепко забытое, и вот срок пришёл, и всё восстало нетронутым, ярким, до ослепительности".

Шмелёв пересказал свои заблуждения, чтобы собственным опытом помочь тем, кто, спотыкаясь, ищет истины. Писатель верно определил корень всех заблуждений: в порождённом духом Просвещения конфликте между верой и рациональным знанием. Слушает оттого человек — и не разумеет.

Там, на Валааме, он начнёт постигать то, что станет основой его мировидения и мироотображения:

"Многое мне открылось, великое. И ещё, важное. Закрыты человеческие судьбы; в явлениях жизни, случайных и незначительных, таятся, порой, великие содержания: будь осторожен в оценках; в трудную пору испытаний не падай духом, верь в душу человека: Господний она сосуд".

За тем он и приезжал на Валаам, хоть и сам того как будто не сознавал вначале. Прозорливый схимник сказал ему: "Дай вам Господь получить то, за чем приехали". А он и сам не понимал: за чем. Но получил.

Творчество Шмелёва — непревзойдённый в литературе XX века опыт духовного служения Богу средствами искусства. Вот действие Промысла. Брошено было семя в душу. А затем долгий срок был дан, чтобы подготовить почву для его прорастания. Сорок непростых, часто слишком тяжких лет. Он вспомнил о Валааме в 1935 году… Но пока долго ещё до того.