Иметь в келье только самое необходимое

Иметь в келье только самое необходимое

Когда Мелания, известная подвижница благочестия, посещая египетских монахов, пришла к келье одного святого по имени Гефестион, «она обошла вокруг кельи, изучая, что здесь есть». И Мелания поняла, что святой не взял из мира ничего, «кроме циновки, корзины с несколькими сухими хлебцами и плетёнки с солью»[543].

Циновка — это единственная «мебель», которую можно было увидеть в келье отшельника. В источниках она упоминается весьма часто. Чтобы подчеркнуть нестяжательство египетских монахов, Иоанн Кассиан говорит, что они не имеют ничего, кроме уже перечисленных одежд и циновки, на которой они иногда сидят[544]. Антоний Великий «довольствовался рогожей для сна и даже спал на голой земле»[545]. Даже у аввы Диоскора, который, как и Антоний, спал на земле, не имея подушки, была в келье по крайней мере одна циновка, которая, возможно, служила и столом, и местом, куда он усаживал посетителя[546]. Циновка чаще всего изготовлялась из тростника. Мы уже упоминали embrimia, служившие сиденьями и подушками. Кровать была роскошью и полагалась только больным[547].

Тексты не содержат какого?либо перечня предметов, имевшихся в келье, кроме уже упомянутой очень скудной «меблировки». Но, собрав данные, рассыпанные по разным источникам, мы все же можем восстановить самый незамысловатый интерьер в келье отшельника. Так, например, у всех должен был стоять какой?то сосуд с водой: чаша, кувшин, амфора или что?либо иное. Раскопки в Келлиях обнаружили большое количество различной керамики, но все они происходят из слоев того времени (VI?VII века), когда жилища отшельников в этом месте были уже довольно многочисленны. Некоторые сосуды были предназначены для того, чтобы черпать воду из колодца, другие, чтобы ее переносить, третьи служили просто для ее хранения[548]. Без сомнения, подобную утварь имели и Отцы пустыни, но не в таких количествах. Апофтегмы упоминают несколько раз о чаше пустынника[549]. Это позволяет думать, что каждый имел всего по одной такой чашке. Часто она была сделана из хрупкого материала, могла легко опрокинуться и разбиться. Очень редко упоминается о больших глиняных бочках. Авва Амун распорядился принести ему одну такую, чтобы хранить в ней воду и поить своих многочисленных посетителей[550]. Эти емкости иногда были столь больших размеров, что в них можно было разместить мужчину или женщину, или даже двух женщин. Именно в такой бочке один брат прятал свою сожительницу, когда он удостоился визита аввы Аммона. Авва, как мы помним, сел на бочку — значит, она могла закрываться крышкой[551]. В упомянутой нами притче аввы Иоанна Колова говорится о двух нагих женщинах, которых один человек везет с собой в бочке на корабле[552]. Однако чаще наши тексты подчеркивают относительно малую вместимость сосуда для воды. Так, авва Павел провел весь Великий пост с кувшином, вмещавшим только три литра[553]. Известно, что в Египте во все времена кувшины и амфоры служили для сохранения продуктов, спрятанных в надежном месте от насекомых и грызунов. Таким образом, в частности, отшельники хранили хлеб, которым они запасались на месяцы. Чаще всего эти кувшины имели узкое горлышко, чтобы удобно было из них пить. Один мальчик захотел взять орехи из такого сосуда, но не смог вытащить обратно свою руку[554]. Авва Макарий Александрийский пользовался похожим кувшином, где хранил хлеб, но он довольствовался тем немногим, что смог вытаскивать через узкое горлышко[555].

Пока отшельник ел только хлеб с солью, он не нуждался в посуде, но как только он стал вынужден готовить — если не для себя, то по крайней мере для гостей, которых принимал, — ему были необходимы котелок с крышкой и очаг, где он мог бы развести огонь[556]. Брату, который хвастался, что у него в очаге растет трава, старец ответил: «Значит, ты прогнал от себя гостеприимство»[557]. Из утвари нужна была еще тарелка или миска[558]. Для ночного времени требовалась лампа[559], один из тех небольших светильников, которые были во множестве обнаружены в ходе раскопок в Келлиях или Эсне. Все эти предметы были глиняными и, без сомнения, очень простыми. И понятно то восхищение, которое вызывали «семь сенаторов, которые, как и Арсений, сделавшись монахами в Скиту, пользовались дешевой глиняной утварью»[560], поскольку до этого они ели на золоте и серебре.

Все отшельники должны были иметь еще и нож, чтобы срезать тростник и пальмовые ветви или чтобы почистить рыбу[561]. Авва Агафон имел только один такой ножик, но и его, однако, отдал брату, который на этот ножик позарился[562]. Однажды, после того как разбойники ограбили келью Диоскора, они вернули ему его ножик[563]. Изготовление циновок, корзин и сетей требовало присутствия у монаха иголки, шила и веретена[564]. Когда у монаха был свой небольшой огород или сад, ему помимо этого были нужны какие?то инструменты. Так, Антоний просил принести ему мотыгу и топор[565]. Топор также часто упоминается в апофтегмах, он служил для рубки деревьев или обтесывания камней[566].