Продолжение отношений

Продолжение отношений

Совместное существование старца со своим учеником могло продолжаться довольно долгое время и быть суровой школой смирения, однако вряд ли в их отношениях всегда царил мир. Один из них вполне мог попасть в сеть какого?нибудь порока. Так, например, один старец ходил каждый день в соседнюю деревню, чтобы продать две циновки, которые сплели он сам и его ученик Он пропивал почти всю выручку, а ученику приносил только краюшку хлеба[824]. Другой, «невероятно желчный», каждый день оскорблял своего ученика, плевал в него и ставил возле двери[825]. А иногда, наоборот, — испытанию подвергалось долготерпение старца. Так, забота аввы Нистероя о своем ученике навсегда осталась в памяти пустынников[826]. Другой авва однажды сделал замечание своему юному последователю, после чего тот покинул старца и оставил его без еды на тринадцать дней. Своему соседу, который пришел на помощь старцу, авва сказал: «Ничего, когда он сможет, то вернется»[827].

Ученик мог покинуть своего старца по совету другого старца, если последний счел, что душа ученика будет в опасности, если он и дальше будет пребывать подле своего аввы[828]. Но такие случаи крайне редки. По большей части старец и его ученик были преданы друг другу до смерти. Когда старец, достигнув весьма преклонного возраста, становился немощным и неспособным жить самостоятельно из?за физической или психической немощи, тогда ученик становился ему «прислужником». Известно, что Иоанн Фивейский прожил двенадцать лет подле аввы Амоя на циновке, прислуживая старцу во всем без малейшего намека на благодарность со стороны последнего. И только перед своей кончиной авва Амой похвалил своего верного ученика: «Это ангел, а не человек!»[829] Еще старец мог свидетельствовать о своей почтительности тем, что просил помощи Божией своему ученику, как обещал это авва Арсений Даниилу в благодарность за те скорби, что он претерпел ради него[830]. У аввы Арсения были два других ученика, Александр и Зоил, которые к нему сильно привязались. Однажды он решил покинуть их и жить отдельно, в полном уединении, но скоро пожалел об этом и снова вернулся к ним. Все трое очень сокрушались из?за разлуки и остались вместе до смерти старца[831]. На самом деле, самые суровые и строгие старцы имели самое доброе сердце. Когда авва Пимен видел, что его ученик задремал во время псалмопения, он аккуратно брал его голову и клал ее себе на колени[832].

Если старец радовался добродетели своего ученика, то он не хотел ничего менять в нем. Так было с аввой Сисоем и его верным учеником Авраамом[833]. И авва Лонгин поступал так же со своим учеником, который вел себя безупречно[834]. После кончины старца ученик мог подвизаться один или духовно окормляться подле другого отшельника. Прежде чем самому стать старцем, авва Исаак успешно прошел аскетическую школу у Крония и Феодора Фермейского[835]. Александр и Зоил были учениками аввы Агафона, прежде чем стали подвизаться с Арсением Великим[836]. Некоторые апофтегмы показывают, что ученики в свою очередь позднее сами становились старцами и воспитывали учеников. Хорошо известно, что в Египте с древних времен семейные связи были очень сильны. Чтобы различить людей с одинаковыми именами, здесь всегда прибавляли к ним имя отца. В апофтегмах мы, например, видим, как к именам подвижников прибавляют имя духовного отца — например, Иосиф, тот, что аввы Лота, другой Иосиф аввы Алония, Иоанн аввы Иакова, Исаак аввы Беса, Нистерой аввы Павла, Сисой аввы Антония.