Перемещения, ссылки и переселения
Перемещения, ссылки и переселения
Один старец говорил, что монах — «как пчела, которая повсюду производит мед»[1009]. И когда он пребывает в келье, не имея веских причин ее покидать, и когда он по необходимости вынужден был ее покинуть.
Среди причин, которые подталкивали отшельника сменить место жительства, основными были личные. Так, например, если старец полагал, что стал слишком известен, он либо искал себе другое место в пустыне, либо инкогнито жил в одном из монастырей Фиваиды. Так поступили Иоанн и Пинуфий, о которых повествует нам Иоанн Кассиан[1010]. Авва Пинуфий, инкогнито которого быстро раскрыли, удалился впоследствии в Палестину. Многие другие отшельники затем отправятся подвизаться в Святую землю, в частности авва Исайя, авва Порфирий, будущий епископ Газы, авва Силуан и его ученики. Иногда старцу было достаточно увидеть по соседству с кельей «вещь, не слишком душеполезную», чтобы он сменил место обитания. Так поступили авва Агафон, который покинул свою новую келью, и авва Аммой, который оставил на прежнем месте большой запас хлебов, только что высушенных на солнце[1011].
Часто все отшельники, живущие рядом, были вынуждены покинуть кельи и эмигрировать под влиянием внешнего принуждения, иногда довольно жесткого. В 399 году несколько сотен монахов, сторонников учения Оригена, были изгнаны из Келлий группой солдат–наемников, состоящих на службе у патриарха Феофила. После изгнания они нашли убежище в Палестине, затем в Константинополе и только спустя несколько лет всё же смогли вернуться в свою родную пустыню[1012]. В первой половине V века Скит, как мы знаем, был несколько раз разорен бандами кочевников, а монахи были либо убиты, либо рассеяны[1013]. Так, авва Пимен и его братья, а позднее авва Арсений и его ученики, которым удалось выжить, обосновались неподалеку от населенных мест в Дельте. Все, как кажется, воспринимали эти события как Промысел Божий. Авва Даниил как?то сказал авве Амою: «Кто может отлучить нас от Бога? Бог в келье, и вне ее тоже Бог»[1014]. Постоянно бодрствуя духовно в сердце своем, монах остается постоянно на пути к Богу[1015]. И, по словам другого старца, куда бы он ни шел, он все равно пребывает в келье[1016], стараясь сохранить бдительность и не теряя мира в душе[1017]. В этом монах достигает такой меры, которая позволяет поддерживать в его душе желание безмолвия в тиши кельи. Он — как рыба: выброшенная на берег, она изо всех сил старается вернуться обратно в море[1018]. Этот знаменитый образ святого Антония вполне достаточен для понимания того, что для отшельника келья в пустыне — это естественная среда его обитания, это особое место, но место отнюдь не единственное.