Еда на совместной трапезе

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Еда на совместной трапезе

Основной целью совместных собраний была конечно же литургия, где монахи демонстрировали общность между собой и всей Церковью. В субботу после полудня ей предшествовала совместная трапеза, предназначенная для того же: обозначить и поддержать ту связь, основанную на любви к ближнему, которая объединяла отшельников, живших по соседству. Название, которое дали этой трапезе, — агапа — в точности совпадало с тем, какое первые христиане дали совместной трапезе, завершаемой Евхаристией[1065].

Эту трапезу готовили более тщательно, чем ту еду, которую каждый монах вкушал в келье в течение недели. По субботам, так же как и по воскресеньям, пост прерывали[1066]. Братии подавали вареную пищу, овощи и похлебку, фрукты и даже вино. В этот день монахи должны были пренебречь своим обычным режимом питания. Так, один старец из Скита, который обычно воздерживался от вина и хлеба, первым брал все это на совместной трапезе[1067]. В Келлиях некий монах как?то объявил перед всеми: «Я не ем ничего вареного, только соленое». Один из старцев, поднявшись, сказал ему: «Было бы лучше тебе, если бы ты сегодня ел мясо в келье своей, чем говорил такие слова»[1068]. Трапеза проходила в тишине. Когда братья начинали разговаривать, священник или старец делал им замечание[1069]. Однажды, когда кто?то стал смеяться, авва Иоанн Колов заплакал[1070]. Другие, вкушая предлагаемую еду и питье, были целиком заняты молитвой[1071]. Трапезу обычно готовили молодые монахи, но случалось, что священник или старец желал и сам исполнить это служение, например, так было с аввой Алонием[1072]. Когда раздавали чашки с питьем, то каждый, получив ее, должен был сказать «прости», что означало «спасибо»[1073]. Очутившись однажды в Скиту, Феодор Фермейский был удивлен тем, что братья не делают так, и сказал: «Монахи потеряли свое благородство, не говорят уже “прости”»[1074]. Монахи, пришедшие в Скит, могли быть удивлены и даже возмущены прожорливостью его иноков, но священник умел им показать, что они поступали бы точно так же, если бы их ежедневный режим питания был столь же строгим, что и у скитских подвижников[1075].

Поначалу агапы, вероятно, проходили в самой церкви, единственном здании, которое было у отшельников за пределами их келий. Но затем появились трапезная, примыкающая к церкви, и другие строения, служившие кладовыми. Для такой совместной трапезы, куда могло прийти несколько сотен монахов, конечно же нужны были съестные припасы[1076]. За эти припасы отвечал эконом, он же следил за их раздачей. Иоанну Кассиану был известен некий авва Иоанн, который выполнял эти обязанности[1077].

Помимо агап, проходивших в субботу вечером и предварявших литургию, возможно, имела место и еще одна совместная трапеза, после службы в воскресенье утром. По крайней мере, тогда происходила раздача хлеба и вина. Это лучше объясняет тот факт, что некоторые монахи спешили вернуться вновь в свои кельи сразу же после литургии, чтобы не потерять то духовное состояние, которого они достигли во время службы. Именно этим авва Исаак объясняет свое бегство в келью сразу же после литургии[1078]. Авва Сисой Фивейский и один монах из Келлий поступали точно так же[1079]. Можно спросить себя: а всегда ли существовала воскресная трапеза? Может быть, монахи приглашали друг друга на угощение в свои кельи[1080]? Однажды в Келлиях священник велел монахам сварить еду перед тем, как они пойдут в церковь, чтобы они вернулись в свои кельи сразу же после службы[1081]. В Скиту Паисий и Исайя проводили вместе субботу и воскресенье в келье Паисия и все вместе ходили на литургию[1082]. Но где они ели — вместе с братьями на общей трапезе или отдельно от них?

В одном рассказе, происхождение которого неясно, говорится, что семь братьев, которые жили каждый в своей келье посреди пустыни, по субботам в девятый час собирались вместе и каждый приносил еду, какую только смог найти — орехи, фиги, финики, салат–латук, капусту… Они ели все вместе, читали наизусть Писание, проводили всю ночь, хваля Бога, и расходились по своим кельям в воскресенье после полудня[1083]. Но в этом рассказе мы не найдем ни одного упоминания о Евхаристии.