в. Павел заканчивает молитвой (2:16—17)

в. Павел заканчивает молитвой (2:16—17)

Важно отметить, что, выразив свою благодарность Богу за избрание и призыв фессалоникских христиан, Павел не только просил их твердо стоять, но также молился, чтобы Бог утвердил их. Таким образом, мы видим, как христианское благодарение и христианская молитва неразрывно связаны между собой. Тот факт, что Бог обещает что–то сделать (за что мы воздаем Ему хвалу), не только не мешает молитве, но фактически вдохновляет ее, потому что Божьи обетования — это единственное основание нашей уверенности в том, что Бог ответит на наши молитвы. Молитва не является способом заставить Бога сделать то, что Он не считает нужным; молитва дает Богу возможность выполнить обещанное, а нам унаследовать это. Божьи обетования и наши молитвы нерасторжимы.

Павел начинает свою молитву такими словами: Сам же Господь наш Иисус Христос и Бог и Отец наш. Мы еще раз видим, как Павел объединяет Отца и Сына. Он делал это в 1 Послании к Фессалоникийцам 1:1 и 3:11, но на этот раз он поражает нас тем, что ставит Сына впереди Отца. Удивительно, что всего лишь спустя двадцать лет после Воскресения Павел ставит Иисуса Христа рядом с Богом. Еще больше Удивляет, что теперь он ставит Бога в один ряд с Иисусом Христом. Он идет дальше и, несмотря на множественность подлежащего (Отец и Сын), использует причастия и глаголы {возлюбивший, давший, утешит, утвердит) в единственном числе. Павел совершенно ясно дает понять равенство и единство Отца и Сына.

Далее Павел описывает Отца и Сына: возлюбивший нас и давший утешение вечное и надежду благую во благодати (16). Его любовь, Его дары и Его благодать сведены воедино. Его дары («утешение вечное» и «надежда благая») означают одно и то же, поскольку утешение (paraclesis) специально определено как «вечное», а наша христианская надежда с таким же нетерпением ожидает вечности. Две молитвы Апостола направлены на то, чтобы Бог утешил ваши сердца, изнутри утверждая их, и утвердил вас (sterizai–c. 180, «утвердить», как в 1 Фес. 3:13) во всяком слове и деле благом (17), что является внешним и наглядным свидетельством внутренней твердости. «Благая надежда должна действовать своим проявлением в благой жизни»[186].

Мы рассмотрели благодарение Павла (13—14), его призыв (15) и молитву (16—17). Во всех трех отрывках тема одна: христианская твердость. Павел благодарит Бога за то, что Он избрал и призвал фессалоникийцев ко спасению (самое твердое из всех состояний). Он призывает их твердо стоять и молится, чтобы Бог утвердил их. Его призыв к ним стоит между его молитвой и уверенностью в твердости фессалоникийцев. И все же чего–то недостает. Я намеренно не упоминал об этом в своем пояснении к тексту. Что же связывает вместе благодарение Павла, его призыв и молитву? В чем же заключается главная тайна христианской твердости? В любви Бога. Три раза Павел упоминает о ней во 2 Послании к Фессалоникийцам во 2 и 3 главе. Сначала он говорит о фессалоникийцах как о «возлюбленных Господом братиях» (2:13; ср. 1 Фес. 1:4). Затем об Отце и Сыне как о Боге, «возлюбившем нас» (2:16). А также он молится, чтобы Господь «управил сердца ваши в любовь Божию» (3:5). За Божьим избранием, призывом и дарами лежит Божья любовь. В основе не только всей реальности, но и в основе христианской уверенности и стабильности лежит мысль о том, что Бог есть любовь, Он возлюбил нас, Он по–прежнему любит нас и Его любовь никогда не пройдет. Наша твердость не только невозможна, но практически немыслима без верной любви Божьей.

Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его. (Пс. 135:1, ПНВ)