Заключение

Заключение

Проанализировав учение о человеке адвентистов и Свидетелей Иеговы мы пришли к выводу, что она радикально гуманистична. Монистически понимая природу человека и отвергая его богоподобие, эти сектанты его понимают слишком упрощенно. Человек для них — «слишком человек». В нем нет ничего достойного Бога. Природа его мало чем отличается от животного. Все что есть в нем — это живая плоть. По справедливой мысли преп. Иустина (Поповича) «человек без Бога — это 70 кг. кровавой глины, это гроб еще до гроба»[363]. Даже первородный грех для них — некое генетическое повреждение, которое почему-то вменяется всем нам во грех и приводит к физической смерти. С нее для человека все кончается до того дня, когда наши тела будут созданы заново и почему-то будут отвечать за чужие поступки. Поэтому неудивительно, что и спасение данные сектанты понимают как нечто внешнее для такой «букашки». Меняется отношение Бога к грешнику, а сам он меняется только моралистически. Он не может ощутить ничего запредельного. Сила Всемогущего Господа не может войти в столь недостойный сосуд. Неудивительно, что для обуздания его полуживотной природы необходима жесткая организация (обладающая пророческими свойствами) или пророк (например, Елена Уайт), которые указывали бы ему что делать, освобождая от страшного груза свободы. Да и само существование последней никак не выводимо из их монистической антропологии, а, как сказали бы физики, «вводится руками ad hos». Для того, чтобы придать особый статус организации, Свидетели Иеговы пошли на введение в антропологию кастовой системы, относя руководящую корпорацию к классу «полубогов», которые освобождаются от косного человечества и становятся духами. Здесь мы видим те же черты пренебрежения человеческой природой, подсознательно ощущение ее мелкости и ничтожности, естественно вытекающей и из антропологических, и из христологических посылок сектантов.

Неудивительно поэтому, что и эсхатологические построения сектантов подчеркнуто плотские. Они не могут представить себе ничего более возвышенного чем царство всеобщей сытости, в котором будут жить морально совершенные (собственными силами) живые тела. Бог для сектантов совершенно недостижим ни в этой, ни в будущей жизни.

С этим же пренебрежением к человеку связано учение об уничтожении грешников. Действительно, если человек не богообразное существо, имеющее подобную Богу свободу, а просто живое тело, то почему Господь будет серьезно относится к его выбору? Конечно, при таком подходе было бы логично пристрелить непокорное животное, как пристреливают бешеную собаку.

Вообще извращения антропологии приводят данных еретиков к искаженному представлению и о Господе (подтверждая слова свят. Феофила Антиохийского, «покажи мне твоего человека, и я покажу тебе твоего Бога»). Для иеговистов характерен практический деизм. Иегова, в их представлении, чрезвычайно далек от такой мелочи как человек. Даже Иисус стал человеком в основном для того, чтобы доказать права Иеговы над сотворенным не Им миром (ибо практически творил мир, пусть в качестве орудия, сотворенный Логос), а спасение было совершено лишь постольку поскольку. Да и коснулось оно только Адама, а дальше стараться мы должны сами, используя «второй шанс» 1000-летнего царства.

Для адвентистов скорее свойственны языческие представления о Божестве. Не понимая духовного бытия, они начали представлять духов по образу плоти, впадая в обычный антропоморфизм. (Впрочем это характерно и для иеговистов). Бог превратился у них в того самого «старичка на облаках», над которым так злобно смеялись атеисты, и мало чем отличается от фидиевского Зевса. И это еще более любопытно, учитывая то, что большинство своих отклонений от традиционной христианской догматики и адвентисты, и иеговисты объясняют очищением от «языческих влияний».

На основании всего вышесказанного мы можем засвидетельствовать крайнюю удаленность данных сект от библейского учения, в полноте содержимого Православной Церковью. Их учение о человеке основано на атеистических, гуманистических предпосылках, которое только прикрывается (и при этом достаточно неискусно) библейским флером. Психологической основой данной антропологии по нашему мнению является ощущение «мелкости» человека, основанное на гордостном пренебрежении ко всем людям. Последнее свойственно основателям данных сект и коренится во всем предыдущем развитии протестантизма, ориентированного на гордого реформатора — одиночку, не связанного никакой традицией, кроме собственной воли. Он присваивает себе права Церкви и Бога, и тем самым обрекает себя на онтологическое одиночество. Он смотрит на всех остальных людей сверху вниз и они начинают ему казаться ничтожными букашками, с которыми он, великий, должен возится как с малыми детьми. А когда они не соглашаются с его «великими проектами», он приходит к мизантропии. А так как посмотреть на Бога не дает ему его медная шея, человек оказывается в полной пустоте и отчаянии, от которой спасает его только новая порция самоутверждения и безграничной власти. И здесь мы видим очередное повторение судьбы Люцифера, мечтавшего поставить выше звезд престол свой и стать равным Богу, но обреченному на пресмыкание по земле и пожирание праха.