Контекст

Контекст

Это самое короткое из писем Павла (335 слов) и самое близкое к нормам эллинистического эпистолярного жанра (особенно к письмам ходатайственным)[172]. Не надо думать, однако, что перед нами просто частное письмо. Как человек, много поживший[173] и много пострадавший за Христа, Павел обращается к главе христианской домовой церкви или даже церкви в лице ее главы (ибо предвидит давление общины на Филимона). Он пишет как узник, пожертвовавший своей свободой за Христа, с просьбой о свободе для другого человека. Всюду между строк вычитывается вызов, который бросает благовестие социальному статусу хозяина и раба. Литературная критика и социология обогатили понимание Флм (Petersen), но Soards правильно настаивает на приоритете богословского аспекта.

Поскольку Флм говорит о судьбе раба, уместно кратко обрисовать картину тогдашнего рабства в целом, прежде чем переходить к анализу конкретной ситуации. В провинциях Римской империи, где миссионерствовал Павел, общество было сильно стратифицировано. Верхушку составляли римляне, назначенные сенатом или императором управлять политическими, фискальными и военными делами провинций; затем шел местный привилегированный класс (через наследство или деньги); затем мелкие землевладельцы, лавочники и ремесленники. Ниже стояли вольноотпущенники — рабы, которым свободу дали хозяева или которые свободу купили. Самый низ — это огромное количество рабов, на которых во многом зиждилось экономическое благополучие империи. (Тяжелые последствия восстания рабов в Италии под предводительством Спартака в 73–71 годах до н. э. показывают, что любые попытки отменить рабство могли потрясти устои империи.) В рабство люди попадали по–разному: одних взяли в плен на войне, других похитили охотники за рабами, третьи не смогли выплатить долги, четвертые просто родились от рабов. У англоязычных читателей Библии рабство вызывает ассоциации с положением негров в Америке, но ситуация в Римской империи была сложнее. Хуже всего было тем рабам, которые занимались тяжелым ручным трудом: работали на рудниках, строительстве зданий и гребцами на кораблях. Напротив, положение рабов из числа домашней прислуги у приличных хозяев было немногим ниже, чем положение слуг в аристократических британских домах конца XIX века (известное многим по фильму «Вверху и внизу»). Лучше всего было образованным рабам, которые управляли делами хозяев, учили детей и даже зарабатывали собственные деньги. Представители последней группы часто получали свободу.

Конкретная ситуация, отраженная в Флм, хорошо известна Павлу, Филимону и Онисиму. К сожалению, в письме она прямо не обрисована и ее приходится реконструировать из намеков. (Здесь необходимо обращать внимание не только на имена действующих лиц, но и на титулы, обозначающие их роли как христиан.) Вот один из правдоподобных раскладов: Филимон — зажиточный христианин, Апфия — его жена, Архипп — близкий к ним человек[174]; дома у Филимона собиралась церковная община. Мы не знаем, были ли Павел и Филимон знакомы лично[175], но, во всяком случае, миссия в тех местах, где жил Филимон, видимо, была организована Павлом (возможно, через соработников; ср. стих 23–24 — Епафрас?). Онисим — раб Филимона, который, очевидно, убежал от него[176]. Судя по стиху 10 («которого родил я…»), Павел (недавно) обратил Онисима. Как это случилось? Может, Онисим попал в тюрьму в другом городе (не как беглый раб, иначе его отослали бы к хозяину) и там познакомился с Павлом? Или Онисима не арестовывали, но он сам как беглый раб стал искать помощи в незнакомом городе, где ему грозила опасность, у христианской общины (и у Павла, о котором слышал от хозяина)? Как бы то ни было, тот факт, что Павел помог обрести новую жизнь Филимону и Онисиму, лежит в основе вести, которая предназначена реализовать богословскую реальность на социальном уровне.