III .

III.

1. И вот, однажды, в середине зимы, которая в то время была суровее обычной настолько, что многие замерзли от холода; когда уже ничего у Мартина кроме оружия и скромной воинской одежды не осталось, встретился ему в воротах города амбианов[704] совершенно раздетый нищий. Он умолял прохожих сжалиться над ним, но все обходили несчастного стороной. Тогда муж, исполненный Богом, понял, что ему предназначено [совершить] то, в чем милосердие других отказывало. Но что он мог сделать? 2. Ничего кроме плаща, в который он был одет, он не имел, ибо все остальное [давно уже] на дела подобного рода потратил. И вот, вынув меч, которым был опоясан, Мартин разрезал [плащ] пополам и отдал одну половину нищему, оставшуюся же вновь одел на себя. И во время этого никто из окружающих не засмеялся, хотя, конечно же, разрезание обезобразило одежду. Наоборот, многие, которым было присуще менее черствое сердце, весьма скорбели, что никто подобного не совершил, хотя имущие могли бы одеть несчастного без особых для себя лишений. 3. И вот с наступлением ночи, когда Мартина сморил сон, увидел он Христа в той половине своего плаща, которой он покрыл нищего. И было велено ему внимательнейшим образом посмотреть на Господа и признать ту одежду, которую он отдал [бедному]. Вскоре услышал он Иисуса, говорящего чудным голосом множеству стоявших вокруг него ангелов: "Мартин, пребывающий еще оглашенным, этой одеждой покрыл меня". 4. Воистину ясно помнил Господь то, о чем говорил раньше: "Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне"[705], ибо это сам Господь явился в образе бедняка, покрытого одеждой. К утверждению свидетельства доброго дела удостоил Он Мартина появлением в той одежде, которую принял нищий. 5. Видением этим блаженный муж не вознесся в славе человеческой, но узрел в нем Божью милость, и когда исполнилось Мартину восемнадцать лет[706], пришел он к крещению. Однако не сразу оставил Мартин военную службу, но был удержан просьбами своего трибуна, с которым находился в дружеском общении; тот обещал ему по окончании срока отправления своей должности [тоже] удалиться от мира. Потому Мартин, связанный этим обещанием, еще почти два года после своего крещения формально находился на службе.